 |
 |
Неуловимый консенсус
Институционализация свободного народовластия требует взаимного приятия демократических принципов, активного среднего класса и преданных своему делу демократических лидеров, причем все эти факторы должны действовать одновременно в сравнительно упорядоченном и процветающем государстве. Минимальный консенсус в отношении необходимости сохранения целостности государства, ненарушимость личных свобод, равенство перед законом и уважение к его власти являются предпосылками прогресса. Та эйфория, которая с 1990 года сопровождала подъем многопартийной демократический системы в Африке, основывалась на предположении о наличии жизнеспособных государственных структур и ожидающего за сценой демократического электората. Все ждали - с достаточно вескими основаниями - ликвидации зловещих диктаторов и их фаворитов. И все же оптимисты переоценили силу факторов либерализации, при этом фатально недооценив способность облеченных властью автократов манипулировать государственными институтами - вплоть до умышленного разжигания анархии с целью заранее купить демократию.
Несколько хрестоматийных примеров политических катастроф в Африке демонстрируют мрачную реальность. Сомали, Либерия, Судан, Ангола, Сьерра-Леоне и Руанда пережили не поддающиеся описанию бойни и грабежи, инициаторами которых были оказавшиеся в осаде диктаторы. Свою лепту в обострение проблем вносили непримиримые движения сопротивления, не более преданные демократическому процессу, гражданским свободам или власти закона, чем надоевшие автократы, которых они стремились заменить. Военный режим Сиада Барре в Сомали (1969-1991) опустошил страну задолго до того, как в Могадишо появились генерал Мохамед Фаррах Айдид и его антагонисты. Отступающая руандийская армия не только убивала ни в чем не повинных граждан, но и разоряла фермы и фабрики на своем пути в Заир. Сходные зверства совершались повстанческим Национальным союзом за освобождение Анголы (УНИТА) в этой стране и выраставшими как грибы вооруженными фракциями этого фронта в Либерии. На территории всех этих пришедших в упадок африканских стран, заполненных ныне невероятным количеством легкого вооружения, которое щедро поставлялось Соединенными Штатами и их соперниками из советского блока на пике холодной войны, стихийное формирование армий и полицейских сил и отсутствие легитимной монополии на применение силы привели к бесконечным войнам всех против всех. В этих странах первоочередной задачей является установление гражданского порядка и уже после этого - постепенное строительство фундамента дееспособных институтов государственной власти. Демократия как таковая еще не стоит здесь на повестке дня.
Эту стадию уже давно прошли такие страны, как ЮАР, Малави, Эфиопия и Уганда, где приоритетной задачей изменения политической системы являлось укрепление целостности государства. Метод, которым это было достигнуто, состоял в обновлении конституции и был результатом переговоров между правительством, оппозицией и социальными группами, преследовавшими те или иные исторически обусловленные интересы.
В Южной Африке, например, новой демократической конституции, разделению власти между партиями и отсрочке в исполнении приговора в отношении бывших мучителей и угнетателей предшествовали в значительной степени свободные и справедливые всеобщие выборы, где удалось избежать породившей столько проблем во всех прочих местах схемы "победитель получает все".
Несмотря на мажоритарный характер избирательной системы, Малави недавно приняла аналогичную стратегию, а после ноябрьских 1994 года выборов то же самое вынужден был сделать Мозамбик. В Уганде преданность правительства президента Йовери Кагута Мусевени идее проведения выборов по беспартийной системе и реставрация монархической формы правления в районах Буганда, Торо и Буньоро являются частью политики, направленной на обретение новыми структурами управления широкой и стабильной народной поддержки. В 1993 году правящий в Аддис-Абебе Революционно-демократический фронт эфиопских народов (РДФЭН) принял решение смириться с отделением Эритреи, а также одобрил новую, признающую этническую автономию схему федерального устройства. И это дает благотворный пример того, что переопределение внешних и внутренних границ посредством взаимного компромисса может оказаться более позитивным и гуманным путем создания устойчивого национального правительства, нежели гражданские войны и этнические чистки. К этому могли бы прислушаться разоренные войной Судан и Мавритания, равно как и большинство других государств этого граничащего с пустыней региона.
На сегодняшний день Уганда и в особенности Эфиопия показали себя менее способными к формированию культуры политической терпимости и уважения к свободе человеческой личности, чем ЮАР и Малави. Непрекращающиеся преследования говорящих на языках амхарик и оромо противников РДФЭН в Эфиопии и насилия на севере Уганды могут поставить реформы под угрозу. С другой стороны, мирное решение проблем могло бы дать этим странам возможность войти в число государств, уже переживших опыт трансформаций посредством избирательного бюллетеня - а это Замбия, Бенин, Сан-Томе и Принсипи, Центрально-Африканская Республика, Нигер, Мали, Мадагаскар и Лесото, не говоря уже о таких "действующих" демократических государствах Африки, как Ботсвана, Намибия, Маврикий, Сейшелы и, возможно, Сенегал.
В своей книге Хантингтон поздравляет Джозефа Шумпетера с триумфом его определения демократии, согласно которому демократия есть "институциональное образование для принятия политических решений, в рамках которого индивиды обретают право на принятие решений посредством конкурентной борьбы за голоса избирателей".
Этому определению Хантингтон противопоставляет классические формулировки, сводящие демократию главным образом к благотворительному режиму, основанному на воле народа 2. Главный акцент в определении Шумпетера делается на выборах как основе власти. И все же если мы правы в том, что наиболее распространенная политическая проблема Африки состоит в отсутствии консенсуса по отношению к фундаментальному содержанию демократии и незыблемости большинства базовых институтов государственной власти, то активисты демократического движения на континенте должны в первую очередь культивировать электорат, поддерживающий содержание и цели либерального правления и признающий, что исполнение его законов несет в себе социальные блага. За последние четыре года мы должны были убедиться в том, что многие страны сделали слишком сильный акцент на многопартийных выборах как фундаменте демократии и соответственно пренебрегли основными принципами либерального правления. В настоящее время Африка служит пристанищем многим режимам, без руля и без ветрил дрейфующим между успехами и катастрофами и претендующим на электоральную легитимность без того уровня народной поддержки, который заслуживал хотя бы малейшего упоминания. При плохом обращении эти суденышки могут опрокинуться, как уже стало ясно из опыта.
|