 |
 |
Как отвечать на трудный вопрос?
(про сита "П" и "Л")
Следователь. Я должен вас предупредить и взять подписку об ответственности... по статье 184 УК за разглашение материалов, представляющих тайну следствия.
Свидетель. Не дам.
Следователь. Почему?
Свидетель. То, что я должен сообщить, я знал раньше. Для меня это не материалы следствия и никакая не тайна.
Следователь. А мои вопросы? Почему вы считаете, что они не следственная тайна?
Свидетель. Какая разница, что я считаю? Напишите свой вопрос в протокол, и я на него отвечу.
Следователь. Я знаю, вы напишете: "Не имеет отношения к делу".
Свидетель. Правильно, так и напишу.
Он смутился и ни на чем больше не настаивал.
(Из беседы автора со следователем во время допроса по делу А.Твердохлебова, июнь 1975 года.)
Никто не должен принуждаться свидетельствовать против самого себя.
(Пятая поправка к Конституции США.)
Не волнуйтесь. Есть очень много трудных вопросов, для которых годится один простой ответ. Его надо произнести вежливо и не торопясь: "Запишите ваш вопрос в протокол, и я на него отвечу". Если следователь не записывает свой вопрос в протокол, вы не обязаны на него отвечать. Эти рассуждения мы условно обозначим как сито "П" (от первой буквы слова "протокол").
Сито "П" мешает следователю писать черновик протокола. Мешает, например, аннулировать заданный вопрос, если он после вашего ответа покажется следователю невыгодным. Это важно.
Скорее всего "трудным" для вас окажется вопрос, который касается лично вас. То есть в этом случае вы перестаете быть свидетелем и становитесь подозреваемым или обвиняемым. Но по закону подозреваемый или обвиняемый не несет ответственности за дачу ложных показаний или за отказ или уклонение от показаний.
Представьте: некто К. заявил, что отобранную у него книгу он взял у вас. Конечно, вы расстроены. Безотносительно к тому, вредна ли эта книга для правительства или нет. Для К. она определенно вредна, и для вас также. В этом случае вы скажете, что безусловно рады были бы ответить, чья это книга, но фактически не можете этого сделать, так как не беспристрастны. Вам, в сущности, нельзя верить как свидетелю, так как вы - заинтересованное лицо. Вы - подозреваемый в преступлении. Нет уж... Выяснение истины, если это только возможно, должно происходить без вашего участия.
- А в чем вы заинтересованное лицо? - спросит, допустим, следователь.
- Я заинтересован доказать свою невиновность, - ответите, допустим, вы.
- Что же мешает вам ее доказать? - спросит он.
- Многое, - ответите вы. - Во-первых, отсутствие адвоката. Во-вторых, незнание законов. В-третьих, неизвестно, что именно надо доказывать. Существует мнение, что доказывать должно следствие.
Если следователь не унимается, полезно пройти с ним еще раз весь кусок, начиная со слов, что вы "рады были бы ответить на вопрос". Эти размышления назовем условно ситом "Л" - от слова "личное".
Надо отметить, что отказ от ответа на вопрос, который ставит лично вас в положение подозреваемого, нередко психологически труден, особенно в щекотливых ситуациях, когда его можно понять как трусость. Вы готовы были бы выручить, например, товарища, взяв какой-то "грех" на себя. Но можно ли считать такую позицию правильной? Разумеется, нет. Гораздо лучше просто объяснить нелепость вашего положения как свидетеля в этом деле. Ведь вы не можете им быть, коли вас подозревают в соучастии в преступлении.
Другой пример не относится к практике следствия, но я позволю себе его привести, поскольку ситуация довольно распространенная. Предположим, человек 25 лет проработал на ответственной работе и всегда, вплоть до увольнения (в связи с желанием выехать в Израиль), получал большую зарплату. На вопрос милиционера: "Где вы работаете?" он вряд ли откажется отвечать. Он скорее "сознается", что нигде не работает, и предпочтет доказать, что живет на средства, заработанные честным трудом, чем попросту откажется отвечать на вопрос. Таким образом он облегчит преследование самого себя за тунеядство, в то время как следовало бы заставить доказывать, что он тунеядец, тех, кто обязан это доказывать.
Вопрос, который не имеет отношения к делу, или вопрос, который имеет "слишком близкое" отношение к делу
(про сито "О")
Следователь. Отказываетесь ли вы сказать, что знаете автора письма?
Свидетель. Нет, не отказываюсь.
Следователь. Что вам мешает ответить на вопрос: "Кто автор письма?"
Свидетель. Мне мешает необходимость придерживаться рамок расследуемого дела.
(Из протокола допроса по делу А. Твердохлебова, июнь 1975 года.)
Итак, если вы не уверены, что вопрос следователя не по делу, у вас есть повод на него не отвечать. Но интересно, что такой же повод возникает, если вопрос наводящий, "слишком близкий" к делу, то есть подсказывающий свидетелю ответ "да" или "нет". Закон прямо запрещает задавать наводящие вопросы. Например, нельзя спрашивать: "Давал ли вам Рабинович читать "Архипелаг ГУЛАГ"? Следует спросить: "Давал ли вам Рабинович какие-либо книги?" Предположим далее, что вы говорите, что вам непонятно, о каком Рабиновиче идет речь, и хотелось бы увидеть его фотографию. В этом случае следователь не имеет права показать вам одну фотографию (это было бы наводящим вопросом). Он должен показать сразу несколько фото, чтобы вы сами узнали Рабиновича на одном из них. Подобную просьбу не так легко выполнить. Тем более что вся процедура опознания должна совершаться в присутствии понятых и оформляться протоколом.
Система "ПЛОД"
Если правду прокричать вам мешает кашель,
Не забудьте отхлебнуть этих чудных капель.
(Из песни Булата Окуджавы.)
Теперь попробуйте восстановить в памяти прочитанное на предыдущих страницах. Итак, все вопросы просеиваются через 4 сита системы "ПЛОД". Запомнить слово нетрудно: плод вашего воображения (с дерева добра и зла) и вместе с тем запретный плод, который сладок.
Первое сито "П" означает требование внести вопросы в протокол, затем сито "Л" - вы размышляете, не ставит ли заданный вопрос вас лично в положение подозреваемого в соучастии в преступлении. Далее сито "О" - отношение к делу, но не "слишком близкое". И наконец сито "Д" - допустимость ответа с точки зрения ваших представлений о морали.
Очевидно, система "ПЛОД" заставит вас не торопиться и думать. Начнете думать - возникнет интерес и сам собой исчезнет страх. Все четыре сита призваны избавить вас от вероятных неприятностей.
Но если три первых принципа должны препятствовать появлению в протоколе какой-то информации, то, в противоположность этому, четвертый принцип позволяет вам добиться внесения в протокол того, что вы считаете необходимым, например какие-то непротокольные слова или поступки следователя.
Как спокойно отвечать на простой вопрос?
Чтобы убедить следователя в нелепости вопроса, я спросил его:
"А когда вас заинтересовала проблема прав человека?"
Ответ заставил меня подпрыгнуть на стуле - оказывается, что его это никогда не интересовало.
(Из рассказов о допросе.)
Из легких вопросов следователь сооружает как бы большую колыбель. Слегка укачивая вас в ней, он терпеливо и бережно высиживает свой важный вопрос. Надо хорошенько убаюкать ваше внимание. Зорким часовым стоит он над душой и легонько подталкивает, не давая понять куда. Возникает довольно бодрый темп допроса. И вдруг - вопрос трудный. Вы смутились (обнажились), а следователь и рад. Он откровенно изучает ваше смущение, напоминает об ответственности за дачу ложных показаний, не дает сосредоточиться.
Что же, спрашивается, делать? А ничего особенного. Просто не надо торопиться. Ничто не мешает легкий вопрос обдумывать так же, как и трудный. Не торопитесь нарочито, с самого начала. Если следователь ускорит темп, то в протоколе при ответе на очередной вопрос можно кое-что дописывать. Например, "обвиняемый не давал мне никакой антисоветской литературы. Но я просил бы следователя не ходить вокруг, не пугать, не курить в лицо, не повышать голос, не торопить с ответом - словом, не оказывать на меня давления".
- На вас никто не оказывает давления.
- А я не говорю "оказывает", я лишь прошу "не оказывать".
Если следователь не унимается и кричит, вы говорите: "Вот видите - кричите. Это и есть "оказывать давление". У меня уже рука дрожит". (Покажите ему, как она дрожит.) Только не грубите. Самое большее, чего вы можете требовать, - это "интеллигентного поведения". Мы ведь все интеллигенты? Если он сильно бранится - успокойте, скажите: не надо, дескать, зачем ссориться. Попросите что-нибудь рассказать о себе. Он расскажет и успокоится.
- А если не успокоится? - спросит читатель.
- Что ж, тогда не знаю. Нельзя же все знать. Но есть ли смысл продолжать разговор в такой обстановке?
Еще раз о том, что такое нравственная допустимость, или как отвечать на очень простой вопрос
(сито "Д")
Свидетель. Действительно, обвиняемый играл на пианино. Но я просил бы вас не писать об этом в протоколе.
Следователь. Почему?
Свидетель. Непонятно? Андрей - мой друг, а вы - враг. Андрей выйдет из тюрьмы. Он спросит меня: "Зачем ты сказал про пианино?", - а я что отвечу?
(Из беседы со следователем во время допроса по делу А.Твердохлебова, июнь 1975 года)
Допрос ведется по конкретному делу: распространение клеветы на советский общественный строй (не критики, а клеветы).
- Что вам известно об этом? - спрашивает, допустим, следователь.
- Ничего.
- Вы хотя бы верите в сам факт клеветы?
- Нет, безусловно.
Вы не верите и в то же время опасаетесь кому-либо повредить своими показаниями. Вы и не хотите, чтобы кого-нибудь обыскали и допросили "на всякий случай". Так напишите об этом честно и откровенно. Это будет хорошим ответом на заданный вопрос. Напишите, не дожидаясь, пока следователь заговорит конкретнее:
- А знакомы ли вы с тем-то и с тем-то? Когда познакомились? Кто с вами ехал в трамвае или ходил в гастроном?
Нет. Никто не призывает вас к скрытности. Конспирация - это не для вас, а для них. И пожалуйста, не бойтесь. Не бойтесь "неосторожных" разговоров по телефону. Не бойтесь небольших личных неприятностей. Зато бойтесь признаваться следователю, что в гостях вы пили шампанское. Чего доброго, о ваших знакомых напишут фельетон, где шампанское благодаря вам потечет рекой.
Невинное признание, что вы одалживали у подсудимого зонтик, может быть передано ему в столь оригинальной форме, что человек, просидевший почти год в тюрьме, наконец "поймет": "им все известно". Хорошо, если в результате он покажет, где спрятал 33 кг золота, а если он скажет, что хотел свергнуть советскую власть с помощью какой-то книги?
По всей видимости, труден не тот вопрос, на который отвечать неудобно или страшно, а именно тот, самый простой, вопрос, на который отвечаешь не подумавши.
Опять трудный вопрос
(рассмотрим ряд примеров. Сито "Л")
Свидетель. Да, я подтверждаю свою подпись под требованием о повсеместном запрещении пыток.
Следователь. При каких обстоятельствах вы подписали этот документ?
Свидетель. Обстоятельств не помню.
Следователь. Почему же тогда вы подтверждаете свою подпись?
Свидетель. Потому что документ не вызывает возражений. Я готов его подписать хоть сейчас.
(Из рассказов о допросе.)
1. Вопрос: "Перепечатывали ли вы сами или просили кого-нибудь перепечатать книгу "Архипелаг ГУЛАГ"?"
Предположим, вы действительно перепечатывали книгу. Говорить об этом не хотите, но и врать не обязательно. Сейчас вы даете показания по делу К., поэтому отвечаете: "Я не помню случая, чтобы когда-нибудь я просил К. перепечатать эту книгу, и мне неизвестно, чтобы К. когда-либо просил об этом меня". (Хотя вы полагаете, допустим, что перепечатка книги Солженицына не преступление, а высокая честь.)
2. Вопрос: "Кто является автором такой-то рукописи, найденной у вас при обыске? Давали ли вы ее читать кому-либо?"
Ответ: "Мне не известно ничего, что позволило бы считать автором рукописи К. Я не помню, чтобы давал ее читать К. или обсуждал с ним свое, его или чье-либо авторство".
3. Вопрос: "Что мешает вам ответить, кто автор рукописи?"
Ответ: "Мешает сознание того, что рукопись не содержит клеветы".
4. Вопрос: "Вы отказываетесь считать себя автором этой рукописи?"
Ответ: "Нет. Ни то, ни другое. Ни от каких своих заявлений, статей, писем, книг или рукописей я не отказываюсь. Но если вам необходимо установить мое авторство, чтобы потом меня противозаконно обвинить, то я не желаю сотрудничать с вами. Вам надо - вы и доказывайте. Я не намерен облегчать вам работу, поскольку не считаю следствие законным".
Приложение. Схемы из брошюры Подросток в местах заключения. М., 1997
Досудебные стадии уголовного процесса.
Судебные стадии уголовного процесса.
дальше
|