Издание "Лекций о Прусте" производит двойственное впечатление. С одной стороны, заслуживает восхищения труд Юрия Сенокосова - издателя практически всех работ Мамардашвили, вышедших после неожиданной и безвременной смерти автора. Ю. Сенокосов восстанавливает книги по разрозненным стенограммам лекций, по не всегда систематичным заметкам и наброскам, по воспоминаниям о долгих беседах с автором. Можно смело сказать, что местом, которое неуклонно занимает ушедший от нас М. М. в духовной среде России, в нашем сегодняшнем мировоззрении, он во многом обязан своему издателю и другу.

Но с другой стороны, именно "Лекции о Прусте" не стали лучшим образцом такого издания. В книге натыкаешься на "брошенные" мысли, невнятности, которые кто-то может истолковать как не доведенную до конца издательскую работу. Может быть, на самом деле виной тому специфика исходного материала, его изначальная несистематичность? А может быть, причина иная, более глубокая, коренящаяся в феноменологии восприятия? В. Подорога в одном из своих эссе пишет о М. М.: "Конечно, если бы он "умел" и "любил" писать, то эффект его присутствия в нашей мысли был бы не столь проблематичен. Но то, что я слышу, и даже то, что я читаю, - это не текст; в том, что передо мной, - а передо мной, допустим, стенограмма, - нет ни композиции, ни логики письменной организации мысли; более того, здесь отсутствует участие речи, и, как следствие, здесь нет письма. А в результате здесь не появляется феномен книги". Подорога выносит заключение о сократическом характере философствования М. М., проблематизирующее усилия современного Платона, занявшего скромную позицию издателя, которому не быть рассказчиком и писателем. А может быть, он нужен, этот "третий", между читателем (внимающим) и автором (говорящим)? На этот вопрос у меня нет ответа. Во всяком случае эрзацем посредника могло бы стать эссе Подороги в качестве предисловия к "Лекциям о Прусте". Многие недоумения при этом разрешились бы, мы бы лучше поняли, кто такой М. М. и как его читать и слушать.

А. Арсентьев