Встретив на прилавке тоненькую книжечку (по дизайну - типичное вузовское пособие) под названием "Три подхода к изучению культуры", всякий скользнет по ней равнодушным взглядом - и совершит ошибку. Тот, кто решится заглянуть под обложку, обнаружит, что научным редактором ее значится В. В. Иванов, а в списке авторов коллективного труда присутствуют П. П. Гайденко, Т. Ю. Бородай и В. Н. Романов. Всё это имена, мимо которых современный интеллектуал обычно не проходит. Был бы у нас культурный рынок, издательство не прятало бы их, набранные мелким шрифтом, в оглавлении, а выносило бы на обложку, размашисто и крупно. Привыкнув к подобным промахам, самые находчивые из "книгопродaвцев" научились исправлять их самодельными суперами и ярлычками.

Но преодолев все издательские и торговые препоны, воздвигнутые между нами и книгой, завладев книгой, мы начнем ее читать, кто с начала, кто с конца, кто с середины.

Статья В. Н. Романова называется "Исповедь научного работника, или Утешение методологией". Вспоминается "Исповедь" Августина и "Утешение философское" Боэция - эта двойная реминисценция возвращает нас к истокам христианской эры, к становлению нового типа миросозерцания и мироощущения - с личностным "Я" в центре. В. Н. Романов тоже ставит иголку циркуля в это самое "Я", а карандашная окружность при этом очерчивает мир ученого человека конца двадцатого столетия. Ученый Романова - это человек, более всего на свете озабоченный поисками истины, уповающий на эту истину как на некий Абсолют. Пуще любого смертного греха он боится субъективности, вернее - не-объективности. Какая же объективность, если в центре "Я"? Однако психология и социология ХХ века объяснили человеку, что "Я" - это самое не-субъективное, что у человека есть. При всей телесной ограниченности каждого отдельного субъекта его самосознание не заперто полностью в эти жесткие рамки. Самосознание человека неизбежно выводит его за пределы собственной личности, раскрывая ему его собственное "Я" в хитросплетениях разнообразных связей, которые прежде образовывали невидимую сеть культуры, а сегодня если не сказать "материализуются", то по крайней мере прослеживаются в системе Интернета.

Культура, таким образом, существует не столько в тексте, сколько в подтексте, не только в книгах, но и между книгами, в воздухе, которым дышим, как говорил Л. Н. Толстой. Этот "воздух" В. Н. Романов именует "Потенциальным текстом". Все реально написанные тексты получаются путем обращения к "сверхтексту" и вызова оттуда неизвестно где и как хранящейся, закодированной информации. В качестве основного метода изучения культуры Романов предлагает рассмотрение любого текста под знаком соответствующего сверхтекста, и это вполне платоновский подход, основанный на убеждении, что Единичное - всего лишь тень Всеобщего.

Платон, Аристотель, неоплатоники - предмет ученых занятий Т. Ю. Бородай. Для этого автора культура существует только в текстах, а все, что между, помимо - есть произвольное толкование, результат недоразумения, невежество. Эрудиция и профессиональная дисциплина - вот основа культуры, во всяком случае культуры научной. Заметим, однако, что всякий текст - это перечень ответов на вопросы кроссворда, помещенного в предыдущем номере, которого у нас нет. А не зная вопросов, мы рискуем превратно истолковать ответы: Лист, Крыжовник, Вагнер. Мы читаем в текстах "Зло" - но каков был вопрос, о чем он был? Если о вещи в отличие от идеи, то это не зло, а несовершенство. Если о несправедливом порядке человеческого мира при абсолютной благости Творца, то дело не в слабости человека, а в его злокозненности, и тогда "зло" - это порочная система. Чтобы ответ относился к моральному злу, вопрос должен быть как минимум о свободе. Нет зла без выбора, но ни материя, ни идея выбора не оставляют, следовательно, зло не в материи и не в разуме. Зло в не-тождестве, в индивидуальности. Культура, как противовес злу, - в отказе от индивидуальности, в следовании традиции.

Автор статьи "Волюнтативная метафизика и новоевропейская культура" П. П. Гайденко - смелый и честный философ нашего времени и нашей страны. Уже не одно столетие наш народ живет под лозунгом "Свобода есть рабство". Потребовалось немалое мужество, чтобы сказать: в основе культуры лежит волеизъявление народа и эпохи, знание базируется на воле к истине, научной истины нет без волевого решения, свобода мысли есть воля к всеобъемлющему Благу. Ум народа есть его нрав, обыкновение мира есть его ум.

В рабстве присутствует своя свобода - свобода от выбора, свобода не принимать решений, свобода не знать, а слушаться. 2 х 2 = чего изволите. Герой нового времени и наших дней - это человек знающий, прежде всего - знающий, чего он хочет. Для него 2 х 2 = сколько мне нужно. Культура изначально враждебна ему. Он ее покупает, он украшает ею свой быт, он ею хвастается перед конкурентами, но стоит ему войти в нее, он как титан производства и прогресса терпит крах. Когда в буржуазном семействе заводится художник, артист, чуткая к искусству душа, это оборачивается трагедией для буржуазности. Если художник становится буржуа, с искусством прощаются и приветствуют коммерческий успех. Культурный человек сегодня всем своим существом, всей силой своей воли хочет знать, что 2 х 2 = 4, в этом знании для него - свобода и благо. Когда-то это считалось доказанным, теперь это парадокс.

Александра Горячева