Появление этой хорошо изданной книги означает прежде всего то, что "тем, кто читает по-русски", стал доступен еще один роман Генри Миллера, а два других включенных в нее произведения, уже знакомых русскоязычной публике, представлены в новом переводе. Последнее обстоятельство немаловажно, ибо если взять, к примеру, еще одно творение Миллера - роман "Черная весна", - то нельзя не заметить, как существенно порой расходятся переводчики в передаче тех или иных фрагментов. Ко всему прочему существует также проблема "грязных слов": в данном случае русские эквиваленты подобраны вполне удачно. Русский мат для русской традиции совсем не то же самое, что английский - для англо-американской, и он по-прежнему способен излишне привлекать к себе внимание читателей, которое должно быть направлено совсем на другое. Поэтому переводчики разумно отказались от его соблазнительных услуг.

"Сексус" - первая часть трилогии "Распятие Розы" (которая включает в себя также романы "Плексус" и "Нексус"), впервые изданная сорок восемь лет назад в Париже. Как и все другие произведения писателя, этот роман вертится вокруг его всепоглощающего "Я". Хотя "Сексус" фактически описывает события того же периода жизни Миллера в Америке, что и "Тропик Козерога", он лишен изматывающей лихорадочности последнего, словно ветер высшего озарения наконец-то освежил безудержно летящий разум писателя. Но сердце его по-прежнему пылает: на этот раз тема любви - прежде всего как движения души - подчиняет себе все повествование. Нельзя не заметить, что из всех известных представителей "откровенной литературы" (назовем ее так) Миллер, пожалуй, наиболее романтичен, и эта черта уживается в его книгах с самым безжалостным цинизмом.

Если вы видели портрет Генри Миллера (к сожалению, в данном издании он отсутствует), то согласитесь со мной в том, что его лицо - это лицо человека, который грезит. Такова и его проза: излагая события своей жизни, он, при всей натуралистичности описаний, придает им характер видений, порой даже - галлюцинаций. Ни один из писателей "откровенного стиля" не может быть на равных соотнесен с Миллером именно из-за того, что они, как правило, изображают реальность, в то время как Миллер грезит ею.

Потоки слов "тропическо-весенней" трилогии, в которых либо тонешь, либо, приспособившись, с наслаждением плывешь, уступают в "Сексусе" место более строгому изложению, в котором размышления явно преобладают над уже не шокирующими сексуальными сценами. В рассуждениях о писательстве есть одно замечательное высказывание, очень многое объясняющее читателю в творчестве Миллера: "слова, фразы, идеи - какими бы тонкими и откровенными они ни были, безумнейшие поэтические взлеты, самые запутанные сны, галлюцинации, - все это только грубо вытесанные иероглифы, вырубленные в боли и печали, дабы увековечить невыразимое".

В этом издании так называемые "парижские повести" предшествуют "Сексусу", тогда как, исходя из содержания романа, его, наверное, следовало бы поставить первым. "Тихие дни в Клиши" и "Мара-Мариньян" издатели решили оживить визуально - поместив на вкладке фото с открыток, изображающих уличных женщин Парижа 1920-1930-х годов. Кому-то, может быть, хотелось бы увидеть на их месте фотографию Генри Миллера, кому-то - фотографию Миллера в их компании, а кого-то устроит и данная подборка: кто знает, а вдруг в этих снимках прячется мадемуазель Клод, или Мара, или какая-нибудь другая парижская подруга американского писателя.

Александр Зайцев