Так повелось, что русский интеллигент любит все японское. Все, что знает: Мисиму, Куросаву, Басё, Акутагаву. Знает он немного, так как если английский хоть как-то понимают почти все, то японский отпугивает одним своим синтаксисом. Эта книжка - отличный повод дополнить приведенный выше список.

Японская цивилизация построена на экономии. Времени, места, движения, слова. Японцы строят громадные мегаполисы на жалких клочках земли и сочиняют стихотворения в три или пять строчек, умудряясь вложить в них больше, чем европеец - в объемистый том. Может быть, это нас и привлекает - возможность быстро пробежать глазами несколько коротких танка или, наоборот, надолго задуматься над несколькими строчками.

Сайгё, признанный классик японской поэзии, жил за несколько столетий до Басё, самого известного из японских поэтов, - в XII веке, отмеченном жестокой борьбой двух феодальных кланов за власть над страной; жил, может быть, слишком долго для человека, принадлежащего к одному из этих кланов, и умер своей смертью, что вовсе необычно для той эпохи. Странствующий монах (имя его означает "Идущий к западу"), он написал за свою жизнь более 2000 стихотворений, с малой долей которых мы можем сегодня ознакомиться. Темы его поэзии были несколько необычны по тем временам: помимо привычной пейзажно-философской лирики читатель найдет здесь описания бедствий войны, картины человеческого безумия и жестокости, актуальные для любой эпохи, и изображение буддийского ада - неожиданный восточный вариант "Божественной комедии". В эпоху, когда поэты говорили вычурным языком, непонятным даже для современников, Сайгё сумел отыскать простые слова, которые находят отклик спустя восемьсот лет на другом конце света. "Сайгё творил стихи, а другие их сочиняли", - с присущей японцам сжатостью сказал один из его учеников. И с этим наверняка согласится тот, кто откроет эту маленькую книгу. А кроме того, безусловно, отзовется с благодарностью о блистательной переводчице Вере Марковой, ныне, к сожалению, уже покойной.

Иван Давыдов