Эта книга уникальна. Среди тех, кто успел ее прочитать, существует масса мнений по поводу времени и места написания, а также автора. Некоторые считают, что авторов было несколько (я так не думаю, хотя часть содержания известна как современный фольклор). Книга скорее всего написана в Москве и вышла в 1997-м или в конце 1996 года. Во всяком случае, лето 1996-го упоминается как время создания текста, и, хотя книга во многом является мистификацией, в датировке автору можно верить: она - вещь незначительная. Но пора перейти от общих соображений к подробному отчету.

Что составляет основу духовного мира современного русского интеллектуала? Можно выделить несколько принципиально важных позиций. Во-первых, естественно, литература, по преимуществу иностранная. Культовых писателей перечислять не стоит, список получится чересчур пространным. Во-вторых, особый род юмора, который я бы назвал семантическим. Пожалуй, даже не во-вторых, а во-первых, поскольку именно юмор в сочетании с цинизмом формирует сейчас способ отношения к миру, "экзистенциальную стратегию", как выражается неизвестный автор "Межлокальной контрабанды". Основной чертой этой экзистенциальной стратегии является граничащая с цинизмом, вернее, давно перешедшая эту границу ирония. Причем основывается этот юмор именно на семантике, на смысловых сдвигах, на конструировании неожиданных слов. Например, появляется слово "Мозгва (город-курорт)" (с. 67). Именно перемена смысла привлекает здесь внимание и заставляет оценить это как удачную шутку: ничего смешного в традиционном понимании здесь нет. Другой способ, в содержательном плане аналогичный только что описанному, - буквальная трактовка смысла слов или конструкций, которые принято воспринимать только как метафоры:

"- Всё, парень. Тебе труба.
- Хорошо. Только Вы покажите - куда дуть, какие кнопки нажимать..." (с. 10).

Не последнее место в сознании большинства читающих людей нашего времени занимают разнообразные оккультные науки - уж не знаю, чья в этом вина (заслуга): семьи Рерихов или Умберто Эко. Но и вся эта восточная мудрость воспринимается через призму специфического циничного юмора: "Прямо на глазах у офигевшей публики Свами Пилорама съел живьем пару толстых рыжих апельсинов, уселся в позу лотоса и начал кривить душой" (с. 33)... Общие соображения опять отвлекли меня от разговора о книге.

Кстати, книге в описанных условиях существовать довольно трудно. Удачное название становится самодостаточным, текста не требуется, он только все испортит, и книга редуцируется до названия, например: "Вишневый ад" (с. 85) или "Облики в штанах" (с. 113). Еще Гофман упоминает книгу "Цицерон как ветреник и ябедник, изобличенный в десяти речах", вышедшую в начале восемнадцатого века. Мне кажется, десять речей писать уже не стоит, Цицерон уничтожен одним названием. Удачное словосочетание также не требует комментария, не может и не хочет перерастать в предложение. Стоит ли что-нибудь добавлять к такому словосочетанию, как "курок русского языка" (с. 143) , или "батька Атман" (с. 125), или, скажем, "физрук без ног" (с. 151)? "Межлокальная контрабанда" как раз и представляет собой систему или хаос названий без текстов и словосочетаний, заменяющих собой предложения. Но это не просто сборник современного русского юмора для умных. Автор обращается к сверхновым русским. Он считает свою книгу программой: "Так вот, "Межлокальная контрабанда" это просто наше место встречи. Фонтан в центре зла. Потому что остальная литература уже не фонтан…" (с. 11). И главный лозунг этой программы, пожалуй: "Так вот. Не надо сказку делать былью. Наоборот!" (с. 31) Или: "Так. Пора переходить от дел к слову" (с. 173). Книга представляется автору "оружием массового преображения" (с. 29). Хотя это он, конечно, так, для красного словца...

"Межлокальная контрабанда" - это, на мой скромный взгляд, явление. Русский постмодерн за пределами возможностей постмодерна как идеологии. Да и есть ли вообще русский постмодерн? "Нас нет, а такое впечатление, что мы есть..." (с. 19). "Русские, как вид спорта" (с. 42), "Русское после" (с. 49). Или так: "русские вырубили окном Европу" (с. 79). Все это чуть-чуть отличается от национализма, так же как и от иронии в его адрес. Это попытка портрета (автопортрета?) на фоне отсутствия какого-либо фона. Это игра. Поэтому книга принципиально анонимна, она как бы принадлежит каждому, кто ее прочтет. Автор даже призывает дописывать ее, но это, конечно, провокация. Иногда хочется спросить автора его же словами: "Постой, куда ты так смешишь?" (с. 143). Анонимность несколько раздражает, но на возможный вопрос: "Слушай, где я мог тебя видеть?.." - ответ уже заготовлен: "По телевизору во сне" (с. 98). Неизвестный автор за те приятные минуты, которые доставляет книжка читателям, заслужил "орден боевого красного солнышка", им же и придуманный. Но главное в ней, кажется, не "прибаутки-шишечки", не манифесты постпостмодернизма, не все, о чем я говорил выше, а ощущение, которым она пронизана и которое замечаешь, в отличие от всего вышеперечисленного, не сразу: "Если мы не взлетим, нам отрежут души" (с.189). Так вот - как любит повторять контрабандист. Или: "Ом мани! (Денег нет!, санскр.)" (с. 135).

Иван Давыдов

Книга на вчера: