Виктор Топоров. Протоколы питерских простецов


				31.07.98

Протоколы питерских простецов

Виктор Топоров

Потихоньку-полегоньку в колыбели трех революций налилось соком чудо-юдо: идея демократического реванша. Строго говоря, это уже не идея, а стратегия - многоуровневая, поливариантная, с тщательной тактической проработкой конкретных ходов. Как всегда в таких случаях, остается совсем немногое: уговорить дочку Ротшильда. То есть избирателя. Впрочем, у питерских демократов и впрямь, судя по всему, неплохие шансы на электоральный успех.

Расклад сил на сегодня (1 июля 1998 года) таков. Месяца полтора назад без ненужного шума был выписан ордер на арест Анатолия Собчака. Бывший мэр меж тем хочет в Думу, рвется разбираться с царскими останками, дружит с Алексеем Германом и ждет от генпрокурора Скуратова извинений. Его супруга, остановив на cкаку следственного коня, по-хрусталевски подав больному мужу карету "скорой помощи" и частный самолет, по-прежнему сторожит горящую избу на Мойке и многое другое в Петербурге и пригородах, тоже принадлежащее дружной чете и в равной мере горящее синим пламенем. У нее депутатская неприкосновенность, но Дума смертна и, как чисто по-воландовски не устает напоминать президент, внезапно смертна, а неприкосновенность заканчивается в день роспуска. В целом на активную помощь Собчака и Нарусовой (не говоря уж об их возможном лидерстве) демократы не рассчитывают; Собчак нужен как жертва антидемократического заговора для внешнего употребления и как великий комбинатор, контрастно противопоставленный голубому воришке, для внутреннего. Сам Собчак относится к питерским демократам, как Чечня к России, - деньги возьму, а все равно обману. Денег у них как раз нет или почти нет, хотя на дело почему-то всегда находятся.

С потерей неприкосновенности гадательна стала и судьба низложенного председателя городского Законодательного собрания Юрия Кравцова. Впрочем, перед законом он на данный момент чист: официально установлено, что качество и глубина капитального ремонта - прерогатива исключительно жилищно-ремонтных контор. Захотят и отремонтируют по-советски, захотят - и по-новорусски, а захотят - и вовсе ремонтировать не станут. Поэтому многомиллионный ремонт квартиры, в которую въехал Кравцов, - это не взятка и не превышение служебных полномочий, а доброе самаритянство со стороны конкретной жилконторы. Да и служебным апартаментам, которые по-прежнему занимает Кравцов в Мариинском дворце, позавидует иной губернатор.

Активен и тоже неподсуден возвращенец из Москвы Сергей Беляев, но иных подвигов, кроме приватизации пароходства по цене одного списанного траулера, горожане за ним не помнят. Правда, поговаривают, что вся разница между продажной и фактической ценой пароходства (за вычетом куртажа тогдашнему мэру, самому Беляеву и еще ряду лиц) пошла в партийную кассу свежеиспеченной на тот момент НДР, но в сегодняшних условиях не вполне ясно, можно ли это рассматривать в качестве личной лепты в дело демократии. По самым разным причинам.

Видимо, вдохновившись примером Александра Лебедя, питерским губернатором - по дороге в Кремль - всерьез задумала стать Галина Старовойтова. Посты в теневом правительстве города она уже раздает, деньги достает и в какой-нибудь тумбочке наверняка достанет. Губернаторские выборы, правда, еще не скоро, а попытка демократов оседлать прокоммунистический референдум о досрочном отзыве губернатора Яковлева завершилась срывом самого референдума. Демократов это, однако, не расхолодило: мы играем не из денег, а чтобы вечность проводить. На очереди выборы в Законодательное собрание, и это заранее волнует многих и без того нервных людей.

Античная мудрость о том, что Родос - здесь, в Питере, и ни в какую Москву прыгать не надо, овладела умами: не только простой народ, но и петербургская интеллигенция внезапно обнаружила, что депутатам городского Законодательного собрания живется хорошо или очень хорошо, а значит, просить у судьбы чего-нибудь иного просто грешно. Особенно волнует мысль о личных депутатских фондах (2% городского бюджета) - деньгах крупных и практически безотчетных. Правда, само существование этих фондов признано антиконституционным, и они на данный момент заморожены, но не мытьем, так катаньем их восстановят или как-нибудь скомпенсируют. И когда сегодня известный в прошлом поэт андеграунда задумчиво-вдохновенно рассуждает о финансовых потоках, понимаешь (а только потом узнаешь), что он собрался в ЗАКС.

Известная наша литературоцентричность приобретает в сегодняшних условиях гротескные формы. Перед недавно прошедшими (и разве что не провалившимися) выборами в органы местного самоуправления я извлек из почтового ящика следующий набор документов: сборник стихотворений единственного питерского пен-клубовца, успевшего посидеть "по семидесятой"; компьютерную распечатку последних опусов того же автора; его же предвыборную программу; записку, в которой меня просили стихи прочесть, а за кандидата проголосовать. Стихи я читать не стал, а за поэта-диссидента проголосовал. А заодно и за собственного участкового - славного парня, тоже, кстати говоря, пописывающего стихи (во многом благодаря его заступничеству нам удалось прописать и хотя бы в минимальной степени благоустроить талантливейшего поэта Льва Васильева, год с небольшим назад умершего). Правда, ни тот, ни другой, даже заручившись моей поддержкой, в органы самоуправления избраны не были.

Политическую активность демократической интеллигенции подхлестнуло и вопиющее решение губернатора Яковлева профинансировать выездной пленум Союза писателей России (патриотического; его не след путать с Союзом российских писателей - там как раз демократы, и Яковлев им ни копейки не дал и, похоже, не даст). К неразумному губернатору снарядили гонца - непотопляемого Даниила Гранина, но и увещевания этого мудрого человека не возымели должного действия. Тень подозрения в русском фашизме косвенно пала и на ведающего финансами вице-губернатора "яблочника" Артемьева, а если учесть, что антифашистов (на профессиональной основе) в городе больше, чем фашистов-любителей, стало ясно, что ничем, кроме собственного похода во власть, питерские писатели-демократы ответить на этот вызов не могут. Они и собрались в ЗАКС - всем скопом, гурьбой и гуртом, - а зачем, это тоже понятно: дирижировать финансовыми потоками (предстоят интересные выборы и, независимо от их исхода, интересные времена).

Писатели собрались во власть, но не одни только писатели. Мой приятель, сексолог и фалломассажист, стал в годы перестройки психоаналитиком, телезвездой и совладельцем сети секс-шопов. Но весь этот бизнес в последние годы прогорает: аптеки города завалены дешевой "брынцаловкой" - примитивной мазью вроде конского возбудителя (и с тем же эффектом), - и победневший, но не поскучневший за годы реформ питерский полуимпотент пользуется нынче только ею. Понятно, что, войдя во власть, мой приятель изымет из аптек "брынцаловку" и развернет избирателя лицом к высокой науке; это и будет дирижированием финансовыми потоками. Сможет он посягнуть и на святое - на систему медицинского страхования, - но за это в городе убивают. Одни депутаты нынешнего ЗАКСа других.

Самое интересное в том, что сами кандидаты в депутаты - неисправимые идеалисты, и, идя на выборы, размышляют они о предстоящей победе именно в категориях демократического реванша. "Против меня выступят коммуняки (вариант: фашисты; вариант: воры и взяточники), а я их побью", - примерно так. Поработать немного в ЗАКСе, перейти в городское правительство к губернатору Старовойтовой, а там, чем черт не шутит, въехать с нею и в Кремль. С тем чтобы насаждать победоносную демократию уже оттуда.

А пока суд да дело, в городском собрании два писателя: поэт Романьков и мистический прозаик (в прошлом шумно известный публицист) Сергей Андреев. А сексологов и вовсе ни единого. Конечно, для пятимиллионного интеллигентного города это очень мало.

russ@russ.ru