Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / < Вы здесь
Нигилизм в оценке Достоевского : источники
Илья Овчинников

Дата публикации:  28 Февраля 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Читая Достоевского по первому кругу,
замечаешь ряд недостатков, недоработок.
Главное - неправдоподобие. 1

Основной группой источников по нашей теме являются художественные произведения. Это особый род исторического источника, требующий исключительно бережного подхода. Если методы анализа таких источников, как разного рода официальные и личные документы, периодические издания и воспоминания современников, философские сочинения и т.д., более или менее понятны и не вызывают возражений, - то в нашем случае задача гораздо сложнее. Говоря о сочинениях Достоевского, Тургенева и других авторов, нам необходимо сочетать приемы источниковедения и литературоведения; художественные произведения в гораздо большей степени, нежели воспоминания, дневники и т.п., несут на себе отпечаток личности автора и как источник - наиболее субъективны. Вместе с тем они являются полноценным историческим источником, так как в них отражены взгляды наиболее выдающихся деятелей той или иной эпохи, ее настроения и характерные для нее общественные типы.

ТургеневОбзор источников целесообразно начать с романа И.С.Тургенева "Отцы и дети" (1861). Именно там было впервые сказано о нигилизме и нигилистах; именно со страниц этого романа сошел герой, имя которого на долгие годы стало нарицательным. Введенное в обиход Д.И.Писаревым, слово "базаровщина" скоро вышло за рамки разговора о романе Тургенева и стало чем-то вроде социологического термина. Общество было не готово (или - подсознательно - чересчур готово) к появлению нового героя - споры о нем были яростными и напряженными; это говорило о подлинности, невымышленности изображенного писателем героя.

Само за себя говорит заглавие романа - Тургенев не ограничился опасливым указанием на зарождения нового общественного явления и типа; Базаров был сразу поставлен автором в ситуацию, заострявшую все возможные противоречия и больные вопросы. В созданной Достоевским концепции нигилизма проблема отцов и детей является одной из самых важных. Главный герой тургеневского романа был поначалу очень высоко оценен Достоевским; он обращался к опыту "Отцов и детей" в той или иной степени во всех пяти великих романах.

Лучше понять отношение Тургенева к Базарову и - косвенно - Достоевского к Тургеневу помогает очерк последнего "По поводу "Отцов и детей" (1869). В нем писатель говорит о восприятии Базарова в России и за ее пределами, об отсутствии какой-либо определенной тенденции в "Отцах и детях" и о том, что разделяет большинство убеждений Базарова. Этот последний пункт был особенно удивителен для большинства читателей, привыкших видеть дистанцию между автором и героем (в данном случае). И именно этот пункт был одной из причин для нападок Достоевского на Тургенева в романе "Бесы".

Из критических статей по "Отцам и детям" в работе как источники использованы "Базаров" Д.И.Писарева и "Еще раз Базаров" А.И.Герцена. Эти статьи крайне важны для понимания того, насколько Базаров был в глазах современников типическим характером: "Если базаровщина - болезнь, - говорил Писарев, - то она болезнь нашего времени... остановить - не остановите".2 В свою очередь, Герцен в своей статье писал скорее о Базарове в интерпретации Писарева, чем о герое романа Тургенева. Из этого ясно, до какой степени живым и невыдуманным был первый и главный "нигилист" русской литературы. В работе мы показываем, что взгляды Герцена и Достоевского на Базарова в значительной мере схожи.

Теперь остановимся собственно на текстах, принадлежащих Достоевскому. Из его художественных произведений для нашей темы наибольшее значение имеют три - "Записки из подполья", "Преступление и наказание", "Бесы". Первое из них занимает в творчестве Достоевского особое место - с этой короткой повести начинается новый этап его пути. Очень многие образы, мотивы, идеи и даже ситуации пяти великих романов были намечены в "Записках из подполья" (1864). С этой повестью в творчество Достоевского прочно входит герой-идеолог - герой противоречивый и неуравновешенный, герой-бунтарь, который не принимает окружающего мира и мучительно вырабатывает свой метод противостояния ему.

"Записки из подполья" и их герой не были поначалу поняты и даже подвергались пародии (Салтыков-Щедрин, памфлет "Стрижи"); герой показался чуть ли не монстром, во всяком случае - лицом вымышленным. Между тем автор ясно говорил: "Я хотел вывести перед лицо публики, повиднее обыкновенного, один из характеров прошедшего недавнего времени".3 Эти слова указывали на то, что Подпольный - прообраз многих будущих героев Достоевского - ничуть не вымышлен и принадлежит ко всем известному типу "лишних людей". Этот герой - ярый антиобщественник и индивидуалист; но, затаившись в своем "подполье", он находится в курсе современных политических и литературных веяний и включается вместе с автором в идейную борьбу. Первый герой-нигилист в творчестве Достоевского и спор героя с идеями Чернышевского - главное, чем важны "Записки из подполья" для нашей темы.

Идеи и мотивы повести получают свое развитие в следующем же произведении писателя - романе "Преступление и наказание" (1866). Сюжет романа строится вокруг главного события - убийства бедным студентом Раскольниковым старухи-процентщицы. Но детективная сторона сюжета, как и в "Братьях Карамазовых", - лишь внешняя; основным наполнением романа является столкновение идей, мировоззрений. В этом романе Достоевский впервые прибег к такому важному приему психологического анализа, как изображение ряда идейных двойников главного героя - это как минимум Свидригайлов, Порфирий Петрович и Лужин. Теория Раскольникова своеобразно отражается в образе мыслей и действий этих персонажей - главный герой получает возможность оценить себя как бы со стороны.

"Преступление и наказание" имеет большое значение для разработки темы нигилизма - впервые у Достоевского в этом романе изображен нигилист-практик (Подпольного таковым назвать трудно). Роман знаменует также новый этап полемики Достоевского с Чернышевским, которая занимает важное место в нашей теме и подробно рассмотрена в работе.

Подобно Базарову, Раскольников замышлялся автором как типическое лицо переходной эпохи; неудивительно, что оба героя были восприняты значительной частью читающей публики как клевета на молодое поколение. Между тем, и того, и другого "узнал" Писарев - подлинность и невыдуманность обоих героев была признана критиком. Раскольников (как и ряд последующих героев Достоевского) восходит к Базарову многими своими чертами - такими, как глубокая вера в свою идею, несоответствие этой идеи внутренней сущности героя и нежелание поставить идею под сомнение, неприятие каких-либо полумер и искреннее негодование на весь окружающий мир.

ПисаревВ этой связи хотелось бы упомянуть статью Писарева "Борьба за жизнь". Последователь "реальной критики" Н.А.Добролюбова, Писарев рассматривает литературных героев как живых людей, оставляя "совершенно в стороне личный взгляд рассказчика",4 - и в этом отношении Раскольников вполне удовлетворяет требованиям критика. Прослеживая обстоятельства, приведшие героя романа к убийству, Писарев приходит к выводу, что не убить Раскольников не мог. Но преступление его могло быть вызвано только таким порядком мотиваций и размышлений, который показан Достоевским; чтобы доказать это, Писарев делает остроумное допущение.

Он предлагает вообразить, будто семье Раскольникова "досталось совершенно неожиданным образом наследство тысяч в двадцать серебром... и что ему [Раскольникову] уже выслано пятьсот рублей для немедленного поправления его расстроенных обстоятельств. Как вы думаете, что предпримет Раскольников, получивши такие известия? Будет ли он по-прежнему считать вопрос о старухе бесповоротно решенным..? Я не думаю, чтобы кто-нибудь из читателей серьезно ответил на этот вопрос: да. Для такого ответа нет никаких материалов в романе г.Достоевского".5 Согласиться с этим трудно; фантастическая ситуация, предложенная Писаревым, могла бы отсрочить поступок Раскольникова, но вряд ли могла бы его отменить - иначе герой не был бы таким, каким его видел автор. 6 Теория не выдержала проверки жизнью для героя; но с подобными идеями долго удается жить и Ивану Карамазову, и Свидригайлову, и Подпольному (далеко не отрицательным героям). При этом людей необязательно резать, важнее всего осознавать своеволие как основополагающую ценность.

Наиболее полно концепция нигилизма была выражена Достоевским в романе "Бесы" (1872), который стал одним из частичных воплощений неосуществленного замысла романа-эпопеи "Житие великого грешника". Исходно роман замышлялся как политический памфлет, в основу сюжета которого легло нечаевское дело; если бы эта тенденция восторжествовала, то, возможно, у нас были бы основания отождествить нигилизм в понимании Достоевского с околореволюционным экстремизмом. Однако со временем замысел менялся и политическая интрига приобретала роль в достаточной степени функциональную.

Будучи по исходному замыслу центральным персонажем, Нечаев постепенно начинал играть в романе ту же роль, какую играл Ситников при Базарове или Грушницкий при Печорине - роль максимально опошленного и приниженного двойника главного героя. Из памфлета роман превратился в трагифарс; политические преступления отошли на второй план, уступив место нравственным. Эта проблематика романа не была воспринята современниками. Главным образом, был замечен мнимый "антинигилистический" пафос "Бесов" - это послужило причиной для включения романа в список соответствующих сочинений Писемского, Клюшникова и в первую очередь Лескова, чей роман "На ножах" публиковался в "Русском вестнике" почти одновременно с "Бесами". Так, Дмитрий Минаев считал, что Достоевский и Лесков своими новейшими произведениями "слились в какой-то единый тип... в одно творение Лескова-Достоевского-Стебницкого "Бесы - На ножах".7

ЛесковНесправедливость этого суждения очевидна при сравнении обоих произведений. Так, роман "На ножах" с первого взгляда поражает читателя излишне сложной интригой и неубедительностью, которую сразу заметил Достоевский: "Много вранья, - говорит он о романе в письме А.Н.Майкову, - много черт знает чего, точно на луне происходит".8 Как пишет исследователь, многие черты "На ножах" были позаимствованы Лесковым из "романа тайн" - "подчеркнуто авантюрное развитие сюжета, нарочито запутанная интрига, нагромождение странных или необъяснимых событий" при "очень скудной, а иногда и вовсе несостоятельной" психологической мотивировке поступков. 9, IX

Однако главное различие романов, не позволяющее назвать "Бесы" антинигилистическим произведением, - не в сюжете и не в интриге. Роман Лескова подчинен узкой задаче - "разоблачить нигилистов как банду мошенников и негодяев";10 в итоге все мошенники получают по заслугам - положительным героям теперь никто не мешает "жить, поживать и добра наживать" ("Я хочу жить!"- отвечала она [Александра Ивановна] и, обвив руками голову Подозерова, покрыла ее зовущими жить поцелуями").11 Именно в финале, а не в сюжете, главное неправдоподобие романа "На ножах". Разоблачая сущность нравственного нигилизма, Достоевский не мог не признать его силы и притягательности. Поэтому характер финала "Бесов" совершенно иной; является он победой или поражением нигилистов - на этот вопрос мы постараемся ответить ниже.

Здесь имеет смысл сказать о восприятии "Бесов" П.Н.Ткачевым, одним из идеологов нигилизма и одним из возможных прототипов Раскольникова. В статье "Недоконченные люди" он пишет о вырождении теории "разумного эгоизма" в теорию "расчетливого, а затем и просто пошлого эгоизма".12 Под ее влиянием "недоконченные люди" забывают о нравственности и руководствуются лишь личными интересами. Почти о том же Ткачев пишет в статье "Больные люди", посвященной "Бесам" (т.е. о романе пишет, по существу, один из потенциальных его героев). Согласно Ткачеву, истина в "Бесах" покрыта слоем "...лжи, нелепых вымыслов, субъективных ощущений"13 - под видом социалистов изображены "больные люди".14 Истина же заключается в изображении "съеденных идеей", "тех, кто, попадая под власть однажды усвоенной идеи, не в состоянии уже затем посмотреть на нее со стороны... проверить ее жизненным опытом. Человек съеден идеей"... бессилен освободиться".15, 16

Заметим, что, говоря в 1872 г. о "недоконченных людях", которые под влиянием какой-либо идеи идут на все ради удовлетворения личного эгоизма, Ткачев вряд ли имел в виду себя и своих единомышленников. Однако, как замечает Л.И.Сараскина, в изданной в 1874 г. брошюре "Задачи революционной пропаганды в России" Ткачев "сам, видимо, того не замечая, повторял пассажи Петра Верховенского, агитирующего за "скорый ход на всех парах через болото":17 "Каждая минута, - писал Ткачев, - отдаляющая нас от революции, стоит народу тысячи жертв... Мы не можем и не хотим ждать".18

В работе нами также широко задействованы записные тетради Достоевского и его письма. Привлечение этого материала необходимо для лучшего понимания его произведений; подготовительные материалы часто позволяют восстановить ход авторского замысла и точнее понять некоторые намеки, содержащиеся в окончательном тексте сочинения. (Например, сопоставление Разумихина и Рахметова в черновых записях к "Преступлению и наказанию".) Благодаря письмам Достоевского мы можем судить о его настроении в период написания тех или иных произведений, о влиянии внешних, бытовых причин на ход его писательской работы.

Заканчивая разговор об источниках, принадлежащих перу Достоевского, необходимо упомянуть его публицистические произведения. В нашей работе мы широко обращаемся к ним - начиная с "Ряда статей о русской литературе" (1861) и заканчивая статьями из "Дневника писателя" второй половины 1870-х гг. "Ряд статей" является не только литературным обозрением; в глаза сразу бросается характерное желание автора высказаться одновременно по многим вопросам своего времени. Помимо проблем литературных, здесь затронуты Петровская реформа и другие моменты русской истории, общественное развитие России в предшествующие десятилетия и его дальнейшие перспективы - и многое другое.

В нашей работе мы обращаемся также к "Зимним заметкам о летних впечатлениях" (1863). Это произведение повествует о поездке Достоевского по Европе летом 1862 г.; однако нас здесь интересуют не столько европейские впечатления писателя, сколько его размышления об утопическом социализме, приверженцем которого он сам некогда был. Кроме того, именно "Зимние заметки" являются практически единственным источником, в котором Достоевский впрямую говорит о своем отношении к Базарову.

Гоголь Среди использованных нами художественных текстов отметим также роман М.Ю.Лермонтова "Герой нашего времени" и поэму Н. В. Гоголя "Мертвые души". Оставляя в стороне восторженное отношение Достоевского к Пушкину, следует сказать, что из русской литературы предшествующих десятилетий писатель особо выделял именно Гоголя и Лермонтова: "Были у нас и демоны, - говорит о них Достоевский в "Ряде статей", - настоящие демоны; их было два, и как мы любили их, как до сих пор мы их любим и ценим!" 19 Проявилась любовь Достоевского к этим писателям и в его художественных произведениях; персонажи "Мертвых душ" и "Героя нашего времени" стали прямыми или косвенными прообразами многих героев Достоевского, и его нигилистов - в частности. (Так, например, "Печориным-сердцеедом" называют в "Бесах" главного героя романа Николая Ставрогина. )

Отчасти к художественным произведениям относится один из важнейших наших источников - "Что делать?" Н.Г.Чернышевского (1863). Роман, который "откровенно и безобразно антихудожествен",20 является по сути философским трактатом, облеченным в форму авантюрно-любовного романа (каковое обстоятельство и помогло произведению благополучно пройти цензуру). Художественные приемы Чернышевского не имеет смысла рассматривать в традиционной, литературной, системе координат, поскольку они используются в романе лишь как средство иллюстрации тех или иных идеологических положений. Достоевский относился к Чернышевскому уважительно; но, когда идеи последнего становились расхожими, попадали "на улицу", то на их почве, в понимании Достоевского, и рождался "нигилизм".

В нашей работе также использованы воспоминания о 1860-1870-х годах; это "Былое и думы" А.И.Герцена, "История моего современника" В.Г.Короленко и "На пороге жизни" Е.Н.Водовозовой. Эти произведения в значительной степени позволяют понять, насколько объективно Достоевский относился к нигилизму, в какой степени изображенные им нигилисты соответствовали реальным представителям этого типа. У каждого из авторов воспоминаний - различная степень как пристрастности, так и необходимой отстраненности от описываемых событий и людей; в том числе, и нигилисты во всех трех книгах изображены с разных точек зрения. В нашей работе мы стараемся привести эти суждения сквозь призму восприятия Достоевского к общему знаменателю.

Нами задействованы также документы политического характера; это "Доклад генерал-аудиториата по делу петрашевцев" и "Катехизис революционера". В работе мы не рассматриваем подробно период участия писателя в обществе Петрашевского; именно тогда Достоевский познакомился с Н.А.Спешневым, одним из главных нигилистов в его жизни. В "Докладе генерал-аудиториата" приводится ряд программных текстов, написанных Спешневым; отдельные пункты, да и сам дух его проектов были отражены Достоевским в "Бесах". Еще более прямое отношение к этому роману имел "Катехизис революционера", выразивший многие из идей Бакунина и написанный, вероятнее всего, Нечаевым.

В этом феноменальном сочинении были открытым текстом изложены принципы и приемы, необходимые для того, чтобы "расчистить место". Если Петруша Верховенский и Шигалев, герои "Бесов", выражали свое видение будущего формулой "Все рабы и в рабстве равны",21 то в "Катехизисе" способы достижения такого будущего излагались по конкретным пунктам. Как указывает В.А.Туниманов в комментарии к "Бесам", "Достоевский специально сталкивает "Проект" Спешнева и "Катехизис" Нечаева"22 - две революционные программы приобретают особую выразительность при сравнительном анализе, присутствующем и в нашей работе.

Продолжение Читать дальше


Примечания:

Вернуться1 Кудрявцев Ю.Г. Указ.соч. С.59.

Вернуться2 Писарев Д.И. Базаров // Писарев Д.И. Сочинения в 4 томах. М., 1955-1956. Т.2. С.11.

Вернуться3 Т.5. С.99.

Вернуться4 Писарев Д.И. Борьба за жизнь // Писарев Д.И. Указ .изд. Т. 4. С.316.

Вернуться5 Там же. С.323.

Вернуться6 Ср. с мнением А.Г.Битова: "...такой человек, как Раскольников, не мог убить процентщицу... Перед Достоевским стоял выбор... Либо взять героя, который мог убить процентщицу (он бы и не убил Лизавету), но это был бы не Раскольников... Достоевский предпочел героя правде сюжета". (Битов А.Г. Пушкинский дом // Битов А.Г. Империя в четырех измерениях. В 4 томах. Харьков-Москва, 1996. Т.2. С.380.)

Вернуться7 Цит. по: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т.12. С.259.

Вернуться8 Т.29 (1). С.172.

Вернуться9 Батюто А. И. Антинигилистический роман 60-70-х годов. // История русской литературы в 4 томах. Л., 1980-1983. Т.3. С.292.

ВернутьсяIX Кому-то, впрочем, и сегодня не лень оригинальности ради похвалить роман Лескова в пику "Бесам": см.статью Сергея Дмитренко "Сужект Лескова" в НГ (примечание 2001 г.).

Вернуться10 Там же. С.293.

Вернуться11 Лесков Н.С, На ножах // Лесков Н.С. Полное собрание сочинений в 36 т.

СПб.,1902-1903. Т.27. С.161.

Вернуться12 Твардовская В. А. Достоевский в общественной жизни России (1861-1881). М.,1990. С.80.

Вернуться13 Цит. по: там же. С.129.

Вернуться14 В статье "Литературные попурри" Ткачев идёт ещё дальше и называет роман "Бесы" сборищем психов. (Ткачев П.Н. Литературные попурри // Ткачев П.Н. Люди будущего и герои мещанства. М., 1986. С.231) Этот отзыв перекликается с примечательным мнением В.Г.Авсеенко, согласно которому герои Достоевского "на каждом шагу сыплют друг другу пощечины, говорят вместо "здравствуйте" и "до свидания" -"подлец" и "мерзавец"... кусают губернаторов за уши и т. под." (Цит. по: Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 15 т. Т.12. С.390.)

Вернуться15 Так комментирует исследователь слова Ткачева. (Твардовская А.В. Указ. соч. С.129.) Однако нет уверенности, что вышесказанное впрямую касается именно героев "Бесов". Трагизм и Шатова, и Кириллова именно в том, что оба они теоретически способны освободиться от "съевших" их идей (в случае с Шатовым это освобождение происходит под влиянием событий живой жизни безболезненно и почти мгновенно), подвергнуть эти идеи сомнению, но обстоятельства оказываются сильнее их.

Вернуться16 Юрий Трифонов писал: "Русский якобинец Ткачев... не смел коснуться... убийства Шатова и идей Шигалева - Верховенского, ибо и то и другое Достоевский взял из реальной жизни и назвать то и другое плодом воображения больного человека было никак уж нельзя." (Трифонов Ю.В. Указ. соч. С.558)

Вернуться17 Сараскина Л.И. "Бесы" : роман-предупреждение. М., 1990. С.330.

Вернуться18 Цит. по: Революционеры 1870-х годов. Л., 1986. С.26.

Вернуться19 Т.18. С.59.

Вернуться20 Жолковский А. К. О пользе вкуса // Жолковский А. К. Инвенции. М., 1995. С.19.

Вернуться21 T.10. С.322.

Вернуться22 См. : Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т.12. С.220.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
АНОНСЫ "ЖУРНАЛЬНОГО ЗАЛА" (21.06.2004) /21.06/
Достоевский в современном мире /05.12/
Илья Овчинников, Достоевский и нигилизм /28.02/
Тема "Нигилизм в понимании Достоевского" почти не разработана научно; в понятии "нигилизм" для писателя связаны самые разные веяния современной ему российской жизни. Разоблачая сущность нравственного нигилизма, Достоевский не мог не признать силы его воздействия на человека и на общество в целом. И если Достоевский предполагал показать обреченность нигилизма, у него получилось скорее наоборот.
предыдущая в начало следующая
Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100