Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / < Вы здесь
Мемуарная проза. Поколение Х.
Дата публикации:  21 Октября 1999

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати
Алина Витухновская. "Роман с фенамином". - Издание Елены Пахомовой. Москва, 1999. 235 с.

Симпатичная такая девочка, хоть и дура; а вот стихи зря пишетВслед за ди-джеями (DJ) и ви-джеями (видеожокеями) информационное пространство стали активно осваивать ти-джеи, то есть текст-жокеи (TJ). Именно так можно обозначить писателей поколения 20-летних. Стилистика FM-диапазона и виртуальная реальность видеоклипов стала определяющей в их творчестве. Отраженное на глазной сетчатке Нечто становится действительной реальностью и, как следствие, основой литературных творений, идеологий, религий. Моисей, видевший Бога на горе Синай, создал Закон. Образ всегда первичен - по отношению к тексту. А можно ли представить текст, вдохновленный не образом, а другим текстом? Да, и это есть постмодерн. Современный автор не вдохновляется образом, а комментирует другой текст, бывший до него. Думаю, что удачно назвал подобных писателей ти-джеями. Подобно ди-джеям они компилируют, микшируют, сэмплируют уже имеющийся материал. Имена популярных ди-джеев всем известны. На Западе это Майлс, в России - ди-джей Грув. Что касается ти-джеев, то основоположником этого направления на Западе можно считать Уильяма Берроуза, в России ему стали активно подражать, но знаковое имя назвать трудно. Егор Радов, Виктор Пелевин, Александр Дугин - безусловно являются ти-джеями.

Производство видеоклипа стоит немалых денег, производство бумажного клип-буклета стоит много меньше. Это такое видео для бедных. Разумеется, речь о тех, кто производит, а не потребляет. По образцу видео предлагал делать тексты Александр Кабаков, сделавший нечто подобное ("Невозвращенец" и "Сочинитель"). Оба увидели свет в "Искусстве кино". Чистый экшн. Но видео также является текстом.

Поколение 20-летних выдвинуло Ярослава Могутина, Егора Радова (сын Риммы Казаковой), Алину Витухновскую (литературная дочь Марии Арбатовой) как писателей. Григорьева (журнал ОМ), Шулинского (Птюч) - как законодателей литературной молодежной моды. Субкультура мегаполиса и есть рассматриваемый нами объект. А Витухновская - весьма типичная фигура, именно представитель чаяний и подспудных желаний городского поколения Х. Термин уже вышел из употребления, равно как и само поколение, но стремление навязать себя обществу осталось. В этом контексте "Идея Себя" достаточно точно отражает их психологию. Буквально на глазах произошло стремительное омоложение мемуаристов. Алина Витухновская пишет мемуары на 3-м десятке. Но КСП и есть КСП. По содержанию. По форме мы видим продукт постмодернизма. Витухновская в целом и ее "Роман с фенамином" в частности - сплошная цитата, растянутая по литературному пространству. Здесь речь идет именно о цитате в контексте постмодернизма, так как буквально цитированные тексты разных авторов могут составить оригинальный текст. Но при отсутствии внутреннего дискурса это невозможно. Целостной концепцией, да и вообще какой-либо концепцией автор не обладает. Литературные идеи заимствованы у Камю, Бодлера, Маяковского, Сартра, Кобо Абэ, Дэвида Линча. Автор разыгрывает драму по мотивам фильмов Дэвида Линча и пытается исполнять композиции Джулии Круз. Форма здесь важнее содержания. А содержание "Романа с фенамином" не цепляет сознание поколения. Описание тюремного опыта заставляет вспомнить активно публиковавшуюся лагерную прозу конца 80-х и "Детей Арбата" покойного Рыбакова. Метод, кстати, похожий. В "Детях Арбата" романтическое повествование постоянно перебивается выдуманными размышлениями Сталина и политическими рассуждениями. Народ хотел чистого экшна, а ему предлагали копаться в авторских переживаниях. Тиражи Рыбакова и Витухновской, конечно, несоизмеримы. "Роман с фенамином" - 800 экз. Но и этого достаточно. Дети детей Арбата успели породить еще одно поколение, которое и пишет сейчас романы с фенамином. Алина Витухновская эстетизирует свой тюремный опыт. Тема беспроигрышная: одна половина российского населения сидела в лагерях и колониях, другая половина отбывала повинность в армии (то есть в той же тюрьме). Не случайно тексты Витухновской были востребованы как криминальными элементами, так и работниками правоохранительных органов. Ведь если самоубийца - это несостоявшийся убийца, то "мент" - это несостоявшийся "криминал". К опыту заключения относится и целина, и комсомольские стройки, и, в определенной степени, совершенно добровольные туристические вылазки кээспэшников с байдарками, кострами и кедами. Разве не тянет спеть у костерка следующие строки:

Дом, как место, где сводятся путники,
должен, в сущности, быть обходим,
чтобы все хороводили путанно,
а один оставался один.

И под гитарку. Интеллигентская лирика. Вспоминаются Лариса Миллер, Нина Садур и Валерия Нарбикова. Однако тюремный опыт в изложении Витухновской не совсем и тюремный - это, скорее, путешествие во времени - в советский быт, в диссидентскую фронду 70-х, своеобразное приключение диггеров в подземных тоннелях. С тем отличием, что диггеры изучают подземные коммуникации, а Алина Витухновская - коммуникации собственного сознания. Поэтизация опыта заключения - это эстетизация образа Спецслужбы. Жертва (жертвочка, шептавшая "люблю" - "Начекист") хочет стать во что бы то ни стало Палачом. Циничный талант с почерком восьмиклассницы-хорошистки, не ставшей отличницей по причине слишком частых абортов. Подобные тексты не стоит воспринимать всерьез. Автор, как правило, не выражает в них истинных чаяний. Поэтические либо прозаические литературные конструкции служат прикрытием для подлинных целей. Ярчайшим примером подобных провокаций служит Климов. Будучи, по всей видимости, агентом Психоаналитического общества США, он сделал все для гальванизации трупа фрейдизма, после Юнга и Адлера ставшего неактуальным. В своих текстах Климов всячески разоблачает самого Фрейда, но почему-то используя фрейдистский метод. У Климова мы видим вульгарный фрейдизм, квинтэссенцию психоанализа. И все - ради реализации идеи заказчика. А заказчик - Психоаналитическое общество США.

В нашем случае текст "Романа с фенамином" не является ничем, кроме манифестации авторских фантазмов. Не направленных на изменение мира и общества. И это уже антилитература. Никакой морали, но и аморальности тоже. Никакой дидактики, никакого желания даже быть понятым. Текст для своих. Шифр для посвященных. Стилистика парамасонских структур. Если еще кто-то сомневался, а умерла ли русская литература, то "Роман с фенамином" свидетельствует - умерла. Это не летаргический сон, а настоящая смерть. Но не стоит пугаться. Роль русской литературы была скорее отрицательной, слишком многое русской литературе позволялось, слишком большое значение она имела. И подчиняла себе многие аспекты бытия. Отсюда, вероятно, и происходит русская тоталитарная традиция. Теперь все иначе.

Так, тексты Алины - это поэзия рока. В обоих смыслах слова. Rock и рок (судьба). Рокерский стиль, ранний "Аквариум". Игра со смыслами. Выйдя из подросткового возраста, герои "Романа с фенамином" столкнулись с агрессивными шаблонами массовой молодежной культуры. Эклектичный ОМ и наркотичный "Птюч" не удовлетворяли изощренных запросов новых эстетов. На обломках рухнувшей империи они занимались поиском глобальных смыслов. В текстах "Романа..." встречается англоязычный термин "global". Новое откровение автор ищет в своих собственных, предельно экстатических, депрессивных размышлениях. Играть только в искусство новые эстеты не могли и, мысля глобально (как они полагали), попытались играть в жизнь. Значительная часть городской молодежи разделяет настроения, изложенные на страницах "Романа...". Заслуга Алины Витухновской в том, что она сумела оформить и определить эти настроения. И объективно выступила идеологом самоубийства. Пессимизм доминирует. А апокалиптические настроения вообще сейчас популярны:

Красное небо и море из соли
И черный безжизненный лес.
Ты будешь счастлив, не чувствуя боли,
Если вдруг выживешь здесь.

(рок-группа "Регулярные части авантюристов")

Тюремная переписка, занимающая немалую часть книги и формирующая некий фон, представляет по сути лишь московский интеллигентский треп. Читая письма некоего Сэнди Ревизорова, вспоминаешь, что все эти рассуждения ты уже давно где-то слышал. Сама Витухновская культивирует отрицание всего сущего, но выходит неискренне. Вероятно, из-за гипертрофированного стремления подчеркнуть свою инаковость, не-естественность. Герои "Романа..." учатся ненавидеть и делать войну по новой формуле "Make war, not love". Но ненавидеть они так и не научились (вместе с автором), а войну (Войну, если хотите) уже делают без них. Идея глобальной Войны Против Всего приветствуется городскими эстетами, но внятная и последовательная идеология ими не сформулирована. Компьютерный фанат Сэнди искренне желает уничтожения "десяти галактик", играя в новейшую "стрелялку" и ловя в виртуальный прицел очередной объект.

Никто не хочет всех спасти
И быть за то распятым.
Но каждый хочет погрустить
О всяком непонятном.

(Роман Неумоев. "Инструкция по выживанию".)

Письма обычно издаются посмертно. Витухновская публикует свои письма и письма друзей еще при жизни. Понятно желание автора стереть грань между жизнью и смертью, но сочинения того же Сэнди погружают читателя в банальный подростковый быт. Вот, например, такой пассаж: "В этой стране степень мутации звериного сознания и скотского существования повысилась еще на пару уровней. Это, наверное, потому, что война, ходят десантники (тысячи) с автоматами в метро и по улицам, а может быть, спецслужбы вычислили какие-нибудь волны, разрушающие подкорку мозга, и транслируют их незаметно по ТВ и радио?"

Подобное можно прочитать и услышать где угодно. Такие взгляды процветали в крайних изданиях, например, в "Лимонке". Вполне естественно, что Алина в конце концов присоединилась к национал-большевикам Эдуарда Лимонова. Книга должна была выйти 3 года назад - тогда публикация хроники процесса над Витухновской была не то чтобы актуальной, но она совпала бы с очередным арестом (октябрь 1997 года). Но увы...

Алина разыгрывает некий спектакль, подгоняя сценарий под сложившуюся ситуацию. Вот что она пишет в тюрьме о Чикатило: "Судя по биографии, он не был лишен здравомыслия, он был социален. И, значит, отдавал себе отчет в том, что поступки его чреваты страшными последствиями. Он знал, на что шел. И не остановился. Представьте себя на его месте. Вы бы остановились? Да! А он - нет. Значит, эти страшные изощренные порывы были ему свойственны настолько, что никто и ничто не в силах его остановить. И если его казнили за аморальность, за чудовищное преступление, то не аморально ли и не чудовищно ли судить за то, над чем человек не властен?!!"

О том же философ Александр Дугин: "...Чикатило - понятие внутреннее, он интимно выражает какую-то обязательную, интимно близкую, неразрывно связанную с глубинами подсознания фигуру. Это - не человек, это фетиш, это знак, это голос человеческой психики. ... Неверно делить преступников на вменяемых и невменяемых. Неверно также делить главных действующих лиц на жертву и палача. А вы думаете убивать не больно? Терзать воняющую плоть не противно?"

Витухновская пишет в тюремном дневнике: "Стать начальницей концлагеря".

И тут же свидетельствует: "Избили дубинкой. Отняли радио".

Кончается все, разумеется, смертью прекрасных косуль, то бишь героев.

Письмо от "агента Интерзоны" заканчивается подписью "Труп агента Интерзоны". Ноябрь 95 г. Письмо от Олеси. Ремарка: "Олеся - свидетельница защиты, УМЕРЛА 15 декабря 95 г. в день очередного суда". В траурной рамке. Потом умер Вермахт. 31 декабря 95 г. Ему посвящен стих "Смерть Вермахта".

Венчает все "Текст о приближении к провалу". Агентурной сети, вероятно, по причине смертей агентов.

Палач у палача украл топор:
"Я топором вам шейку отрублю!"
И Жертвочка, шептавшая "люблю"
Обрубками кивает до сих пор.

("Начекист")

Письмо домой из тюрьмы: "Мне ничего не надо. Пришлите, пожалуйста, яда!"

Это уже прямо из Чуковского.

Свои бытовые проблемы автор пытается сделать значимыми и для читателя. Претензии на оригинальность необоснованны - примерно так думают тысячи и тысячи представителей поколения Х, только сказать не могут - как собаки. Поколение представлено в основном ди-джеями, наркодилерами и активистами НБП и РНЕ (не худшая часть).

Кора Ландау-Дробанцева выпустила мемуары на 8-ом десятке. Мария Арбатова на 5-ом. Алина Витухновская на 3-ем. Но сказать ей нечего. Будто некий тромб в голове, не позволяющий выразить даже собственных претензий. Претензий хотя бы на карьеру. Если конкретно о книге "Роман с фенамином", то стихи в контексте стилизованного тюремного дневника и тюремной переписки воспринимаются как забавный довесок к банальной, в общем-то, криминальной истории. Опять же стилизованной. Потерянные, неприкаянные, блуждающие отщепенцы, происходящие из "мажорной" среды. Дали бы денег им что ли, накормили бы как следует.

Агент ФБР Купер, в которого Алина увлеченно играет, судя по его дневнику, отличался пуританской моралью и имел строго консервативное воспитание. Классический образец протестантской этики. Носил значок с Никсоном. Он бы такой литературы не одобрил, так как это плохая литература. И агентура тоже плохая. Купер - не ваш герой. Поиграйте в следующий раз в Чипа и Дейла.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
ПРЕМИЯ АНДРЕЯ БЕЛОГО 1999 ГОДА Short-list. /19.10/
Завтра, 20 октября, будет официально объявлен состав номинантов, вошедших в short-list премии Андрея Белого. Но читатели РЖ смогут ознакомиться с ним уже сегодня, 19 октября.
Аркадий Драгомощенко, Странствующие / Путешествующие /14.10/
Есть светлые и печальные умы, позволяющие преступить пределы вещей. К таким умам относился Василий Кондратьев, пешеход, все ускорявший и ускорявший шаг собственной истории. Утешает одно - ему уже известен ее конец, тогда как нам остается лишь догадываться о ее смысле.
Василий Кондратьев, Последние тексты. /14.10/
Эти две рецензии - последние работы замечательного писателя и переводчика Василия Кондратьева; их публикация - дань нашего уважения трагически погибшему автору.
Александр Евангели, Русский Эдип /07.10/
Наша власть невротически воспроизводит ситуацию символического отцеубийства. Любая власть присваивает себе статус символического отца, любое свержение власти обязывает наследовать власть и ее идеологию, то есть как бы жениться на вдове. Поэтому реформы в России обречены - вдова наследует историю, настоящее становится заложником предшествующего обмана.
Виктор Сонькин, Цитатник и словарь /23.09/
Поэзия Линор Горалик производит двойственное впечатление. С одной стороны, - стихи несомненно талантливого человека, с хорошей поэтической техникой. С другой - тексты подражательные, вторичные, детали которых подчас грешат не только против хорошего вкуса, но и против русского языка. При этом уровень сборника в общем ровен, без заметных вершин и провалов.
предыдущая в начало следующая
Сергей Рютин
Сергей
РЮТИН

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100