Русский Журнал / Круг чтения /
www.russ.ru/krug/20000224_volch.html

Митина версия
Аркадий Драгомощенко

Дата публикации:  24 Февраля 2000

Интервью с Дмитрием Волчеком

Дмитрий Волчек

Аркадий Драгомощенко: Выходит, представление, какой "должна" быть литература, по твоим словам, опять-таки отошло в Москву? Может быть, дело в питерской "не-заинтересованности", возможно, в деньгах? стратегиях успеха или же в количестве журналов/газет, позволяющих себе писать о литературе?

Kак бы то ни было, у многих в самом деле складывается впечатление, что "все это" красной стрелой стремится в один конец. Разумеется, речь идет о литературе, которая рано или поздно зарабатывает различные премии, что само по себе прекрасно, но чаще становится достоянием публики лишь после вручения таковых. Но оставим горние материи и вернемся на землю: журналы, подобные "Митиному", или попросту┘ твой журнал, вероятно, один из последних, представляющих в какой-то мере русской аудитории то, что происходит в определенных горизонтах петербургской культуры?

Дмитрий Волчек: А когда Петербург был законодателем литературной моды? Я не считаю "Митин Журнал" петербургским - просто по традиции он здесь печатается (это, помимо всего прочего, дешевле)... Если журнал будет продолжать свое существование в том или ином виде...

А.Д.: У многих возникают в связи с этим сомнения. Вероятно, появились какие-то проблемы?

Д.В.: Да, есть небольшие технические сложности... Пока я занимаюсь размещением архива журнала в Интернете. Будет довольно большой сайт www.mitin.com - надеюсь, он откроется в феврале-марте. Это полный архив всех номеров - как машинописных, так и типографских, персональные страницы авторов и все книги, которые мы выпустили. Только в 1999-м году вышло десять книг...

А.Д.: А напомнить благородному читателю?

Д.В.: "Кот внутри" Уильяма Берроуза - мы выпустили ее вместе с издательством "Колонна". Замечательная книга Андрея Левкина "Междуцарствие", "Сигналы сирены" Александра Анашевича, "Учитесь плавать" Евгении Дебрянской, посмертная книга Ольги Комаровой "Херцбрудер" - полное собрание ее рассказов.

А.Д.: Станет ли сайт обыкновенным депозитарием, хранилищем, или же на нем предполагается некая жизнь, новости, предпубликации, обновления, материалы об авторах?

Д.В.: Конечно. Единственное: я бы хотел свести до минимума интерактивность - не будет всех этих гестбуков, где самовыражаются полоумные графоманы. Помимо "Митиного Журнала" на сайте будет страница издательства "Колонна", с которым мы сотрудничаем. "Колонна" выпустила две книги прозы Ярослава Могутина, роман Александра Ильянена "И финн", который публиковался в "Митином Журнале", сборник Филипа Ридли "Крокодилия" в моем переводе. Сейчас мы готовим несколько совместных проектов: роман Уильяма Берроуза "Дикие мальчики", первое в России собрание рассказов Гая Девенпорта, знаменитый "Дневник" Витольда Гомбровича. Второе издательство, страница которого будет на сайте, это T-ough Press, оно выпустило в прошлом году мой роман "Кодекс Гибели", "Страх и отвращение в Лас-Вегасе" Хантера Томпсона. В ближайшее время выходит роман Алистера Кроули "Дневник наркомана". Думаю, это будет один из самых интересных литературных сайтов в Рунете.

А.Д.: Вначале ты заметил, что Петербург никогда не был законодателем литературных вкусов... И тем не менее он отмечен неизбывной двойственностью - например, часто говорят о некоем петербургском стиле, с другой стороны, точно так же можно услышать, что никакого петербургского стиля (разумеется, я не имею в виду внешние особенности) не существует. Конечно, можно сказать, что отсутствие стиля и есть стиль...

Д.В.: Мне представляется несколько комичным вечное соревнование Москвы и Петербурга. Вся эта литературная геополитика кажется сущим вздором. Можно ли представить противостояние писателей, скажем, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса? Чушь!

А.Д.: Существуют же различия, например, между литературой West Coast и East Coast?

Д.В.: Очень условные и, во всяком случае, лишенные антагонизма... В Петербурге есть люди, считающие, что их забыли пригласить на праздник. Такая вечная обида. Можно, конечно, сказать, что культурное единство Петербурга основывается на бесконечном переживании мифа серебряного века, а Москва обречена переживать свой "советский серебряный век" - концептуализм, отрабатывать эту совсем уже выхолощенную руду. Вот московский бестселлер этого года - "Мифогенная любовь каст"...

А.Д.: И каково ощущение?

Д.В.: Начал читать с большим воодушевлением, но чем дальше углублялся в этот космос, тем смешнее становилось, а в итоге книга пришла к собственному концу, исполненная полного безразличия даже к самой себе. Одна матрешка, вторая, третья, двадцать пятая...

А.Д.: Книга, засыпающая в себе... Послушай, прошло довольно много лет, любопытно вот что... теперь ты отдален в пространстве и времени от тех лет, когда начинал свой журнал. Какими они сегодня тебе кажутся, те времена?

Д.В.: Аркадий, я ужасно боюсь всякого рода пафоса. Журнал был домашним проектом и, соответственно, не амбициозным проектом, ироничным, старающимся избежать всевозможной серьезности и идеологичности. И заявлять сейчас со старческим пылом, что у журнала есть какие-то сверхъестественные заслуги перед литературой, было бы полным абсурдом. Ты же сам помнишь, все создавалось как-то необязательно, за бутылкой, в шальном, веселом настроении. В любом случае я не испытываю ностальгии и 80-е годы вспоминаю без всякого воодушевления. Нас тогда слишком часто гладили чугунным утюгом - это не то, что хочется вспоминать.

А.Д.: А поскольку ты это вскоре совсем забудешь, представь, что "Митиного Журнала" не существует, - какого рода издания могли бы возникнуть в ту пору на его месте? Не секрет, что в самиздатовских журналах не ощущалось губительного недостатка.

Д.В.: Тут действительно есть чему удивляться. В конце 80-х выходили сотни самиздатовских журналов - литературных, экологических, политических. Но ни один из них не пережил "постперестроечную" эпоху. Все к 1991 году или чуть позже скончались. И в Петербурге, и в Москве. "Митин Журнал" единственный остался в живых. Да, это странно, но не могу предложить внятного объяснения.

А.Д.: Быть может, здесь пригодно слово "успех"?

Д.В.: О каком успехе можно говорить при таких тиражах! Если это и успех, то успех, который мы сами придумали.

А.Д.: Не надо забывать, что динамика малых тиражей в чем-то превосходила неповоротливость толстых журналов.

Д.В.: Думаю, все-таки это произошло благодаря легкомысленности проекта. Не было у меня желания ни завоевывать литературное пространство, ни играть в литературную политику, ни с кем-то сражаться... Недавно я читал заметки Всеволода Некрасова... (звук разливаемого вина смывает завершение фразы) - старческое брюзжание! Здесь его не напечатали, там не взяли его предисловие, Пригова выпустили в двух томах, а его только в одном и так далее. Стыд какой. Мне всегда хотелось оградить "Митин Журнал" от этой стороны словесности.

Кстати, и то, что я уехал, тоже помогло сохранить журнал.

А.Д.: Ты занимаешься политической журналистикой; мешает ли это тебе?

Д.В.: Работе над журналом?

А.Д.: На сей раз - твоей собственной работе.

Д.В.: Когда в 1985-м я служил на заводе Котлякова1 и сторожил склад чугунных болванок, это мешало гораздо больше; журналистика все-таки дает много любопытных возможностей, вот мы с тобой сделали передачу о Поле Боулзе... Да мало ли что. Для журнала Premiere я делал цикл интервью с кинорежиссерами, которых люблю: Алехандро Ходоровским, Такеши Китано, Фернандо Аррабалем... Тоже такие домашние забавы.

А.Д.: Намерен ли ты собрать свою поэзию в книгу? Есть устойчивое представление о каком-то жизненном, профессиональном рубеже, когда надо собирать камни и прочее...

Д.В.: Честно говоря, я отношусь к своим стихам с большой иронией. Русская поэзия умерла вместе с Ириной Одоевцевой, не так ли? Вот пусть и покоится с миром. Сейчас я пишу новый роман, он называется "93" (это важнейшее число кроулианской нумерологии). Книга про Жиля де Ре, соратника Жанны д'Арк, героя Франции и в то же время одного из первых серийных убийц. Его история многих вдохновляла - Гюисманса, Мишеля Турнье, а Жорж Батай перевел и прокомментировал стенограмму его судебного процесса. Известный арт-критик Эдвард Люси-Смит тоже написал о нем роман. Действие "93" происходит в тридцатые годы нашего столетия, речь идет о тайном братстве, которое пятьсот лет спустя воплощает идею Жиля де Ре, - а он хотел стать новым Иродом, воздвигнуть "храм невинных душ" и для этого убивал крестьянских детей. И вот через 500 лет это братство решает продолжить дело строительства храма, но тут-то и вклинивается известная американская история о черном георгине (Black Dahlia), история убийства начинающей голливудской старлетки Элизабет Шорт, которую в 1947-м году какой-то до сих пор не опознанный маньяк распилил на части.

Элизабет Шорт посвящено несколько криминальных романов (бестселлер Джеймса Эллроя, например), фильмов; сейчас даже появилась компьютерная игра "Черный георгин". В самом деле, это увлекательная тайна, которую пытаются разгадать вот уже полвека. Существует несколько версий; согласно одной из них (абсурдной, но красивой), в убийстве замешаны американские поклонники Кроули, будто бы избравшие Элизабет Шорт на роль матери "Лунного Младенца". В моей книге строительство храма невинных душ завершается в январе 1947 года (это и год смерти Кроули) как раз убийством Элизабет Шорт; ее голова и венчает этот самый храм.

А.Д.: Когда возникло увлечение Алистером Кроули?

Д.В.: Достаточно давно. Еще Сергей Курехин когда-то давал мне его "Книгу Закона". Кроули - один из важнейших персонажей ХХ века. Какое-то время его имя оставалось в забвении, потом интерес возродился на волне движения хиппи, в разгар сексуальной революции. Идеями Кроули увлекались поп-звезды 60-х - в частности, на обложке альбома "Битлз" Sergeant Pepper среди портретов самых примечательных персонажей столетия по настоянию Джона Леннона появился и портрет Кроули. Джимми Пейдж - его большой поклонник.

Я перевел книгу Кроули "Душистый сад Абдуллы" - эротическую персидскую рукопись с комментариями британского майора, очень смешную (в этом году ее выпустит T-ough Press), а сейчас перевожу "Безымянный роман" - это одно из самых любопытных и малоизвестных его произведений. В свое время почти весь тираж был уничтожен цензурой, в 80-x его переиздали, но тоже скромным тиражом. Роман в духе де Сада, но, в отличие от сочинений маркиза, редкостного зануды, невероятно ироничен, собственно, он и писался как шутка. У Кроули было превосходное чувство юмора.

Прошлым летом я несколько дней провел в Болескине, усадьбе Кроули на берегу Лох-Несса. Это дикое захолустье, там ничего не происходит, главный аттракцион, который собирает местных обывателей, - наблюдение за мотыльками, привлеченными особой лампой (там повсюду висят рекламы). Рядом с Болескином - маленькая деревенька Фойерс, домов пять-шесть. Кроули там умирал от тоски и как-то послал в шотландское общество по защите нравственности телеграмму: "Очень обеспокоен ситуацией с проституцией в Фойерсе".

В Фойерс направили комиссию, ничего предосудительного не обнаружили, о чем и сообщили Кроули. На что он ответил: "Я был обеспокоен полным отсутствием проституции, идиоты!" Но вот что забавно: недавно в этом самом Фойерсе полиция накрыла тайную лабораторию по производству наркотиков, а потом в деревне обосновалась чернокожая проститутка - неслыханный скандал. Кроули это бы очень понравилось.

Среди моих проектов, связанных с Кроули, есть один по настоящему амбициозный: проект восстановления дома в городе Чефалу на Сицилии, где Кроули жил в начале 20-х годов, пока не был изгнан Муссолини. Это так называемое Телемское аббатство.

В доме сохранились фрески Кроули, в частности, в знаменитой Комнате кошмаров. Это полный восторг! Фрески, например, такие: "Беременная швейцарская художница обнимает молодого крокодила" или "Длинноногие лесбиянки". Долгое время они были закрашены, но несколько лет назад съемочная группа "Би-би-си" часть фресок расчистила... Дом в очень скверном состоянии, заброшен, и фрески гибнут от сырости. Это самая консервативная часть Сицилии, и все попытки местных властей открыть музей встречали сопротивление мафии. Владельцы мечтают избавиться от дома, так что, может быть, мне удастся его купить, отреставрировать и с помощью министерства культуры Италии создать музей. К счастью, местные жители сберегли немало экспонатов: рабочий стол Кроули и большую коллекцию фотопластинок, на которых запечатлены его альпинистские экспедиции...

А.Д.: Словом, у тебя появился достаточно странный и бессмысленный герой... Жаль, что он не жил в Петербурге, иначе произошло бы магическое совпадение двух самых неуместных явлений в жизни.

Д.В.: Кроули приезжал в Россию в 1913-м году, он привозил на гастроли труппу Ragtime Girls. Около месяца прожил в Москве, весьма его впечатлившей. Кстати, именно в Москве он написал самое свое знаменитое стихотворение "Гимн Пану". На обратном пути он коротко останавливался в Петербурге, но город ему совершенно не понравился.

Примечания:



Вернуться1
Место, подобно нетленной лире, переданное мною в свое время Дмитрию Волчеку за одну бутылку Montagne des Lions.