Ваши комментарии:

Обличители-радетели

Этот выпуск будет функциональным и потому простым. Простым потому, что автор устал от выкрутасов и экивоков в адрес книжных рецензентов / литобозревателей. Устал чертовски. Все это - лишнее, претенциозное, параноидальное краснобайство.

На этом и сойдемся.

Двинем только еще одну, последнюю телегу и не станем смотреть, как она скатится с чертова косогора, который обычно называют логикой текста. Развалится, рухнет и бог с ней. Нам легче.

Мысль такая. Информация, которая, по заверению некоторых, сейчас дороже, нежели чье-либо мнение по ее поводу, оттого и ценима настолько, что есть существо самодостаточное и притягательное. Как все, что обладает внутренней цельностью - от тургеневской девушки до пуленепробиваемого Бэтмена. В этом смысле с ней невозможно произвести неких насильственных действий (привет политтехнологам), тем более о ней никак нельзя сказать, что она передается. Отнюдь - передается только нечто пассивное, мертвое, в конце концов - часть, нечто, что подлежит исчислению, вычленению из контекста и т. д. С информацией такой фокус не проходит. Она живет. Это организм.

Как личинка или микроб, она попадает в питательную среду, развивается и является на выходе исключительно такой, каковой никто не ожидал ее увидеть, - пугающей, отупляющей, бодрящей, язвящей, воодушевляющей. В любом случае непредсказуемой.

Повторюсь, эти чудеса происходят по тому счастливому обстоятельству, что мы имеем дело с живой, открытой и при этом тотальной системой. С ее самостийным характером и произволом.

Наша задача состоит лишь в налаживании отношений с этим валом.

Поэтому хватит лирики, хватит балетных па в замкнутом, любовно огороженном пространстве нашей точки зрения. Теперь, дорогие читатели, мы придерживаемся только двух правил - минимум критики, максимум данных. То есть рекомендаций - касательно того, что стоит прочесть, что достойно внимания. В конце концов - того, который из опубликованных на неделе текстов способен с лихвой возместить потраченное на него время.

Разумеется, поначалу возможны огрехи и внутренний уклонизм. Но это - исключительно вопрос времени.

. . .

23 февраля - 1 марта

Первое, на что стоит обратить внимание, - статья Михаила Берга в "Коммерсанте" (#34, 29 февраля) "Премия Солженицына отдана Распутину". Вообще это событие стало главной литературной новостью текущей недели. Соответственно, на ней и сосредоточимся.

Что занимательно в статье Михаила Берга (где Валентин Распутин упоминается лишь в первом и последнем абзацах), так это тот факт, что автор сводит, казалось бы, несводимое. Поскольку, с его точки зрения, Солженицын и Пригов / Сорокин выступают в абсолютно равных весовых категориях.

Утверждение, разумеется, вполне ожидаемое, но, как бы это сказать, не для всех корректное. До сих пор такую реликвию, как Солженицын, вообще предпочитали не взвешивать - разве что измеряли в каратах. И уж тем более не сопоставляли с певцом Милицанеров или автором романа о копрофагии.

И тем не менее: "Было бы странно, если бы своей премией он наградил Пригова и Сорокина, за какие коврижки, хочется спросить, хотя именно они настоящие последователи автора "Ракового корпуса", уточнившие многие координаты идеологических констант и снявшие груз с души тех, кого этот груз измучил как раковая опухоль. Солженицын поставил диагноз, а резать, кромсать, с мрачной веселостью и дикой энергией, стали уже концептуалисты".

Пожалуй, это единственный оригинальный по содержанию абзац статьи, по-писательски щедро начиненной гиперболами и метафорами. Вроде такой: "Солженицын не способен удивить, возмутить, обрадовать, весь арсенал приемов уже использован, колчан пуст, а главная стрела в свое время попала в самое сердце и застряла там надолго, если не навсегда". И далее - тем же аллюром.

Поэтому куда настоятельней рекомендуем подверстанные к статье комментарии Валерия Панюшкина. Они хороши уже тем, что, в отличие от филиппики Берга, речь в них идет именно о Валентине Распутине. На теперешнем его этапе:

"Писатель в конце концов становится похож на тех, кто его читает. Распутин, надо отдать ему должное, пока держится. Только во взгляде появилась уже колючесть красного патриота. Он красиво говорит про землю, про труд, и я, внук крестьянина, даже сочувствую ему в этом. Только говорит он перед толпой бездельников, и смотрят на него из зала свиные рыла. Так неужели уже не видит? Видит, наверное. Как певец какой-нибудь Иванушка-интернэшнл видит, что девочки, сходящие с ума на его концертах, дуры набитые. Но понимает, что такова его публика, таков его сектор рынка".

Вообще, похоже, тема политической ориентации лауреата и учредителя - главное, что занимает журналистов. Литературным достижениям автора "Уроков французского", "Живи и помни", "Прощание с Матерой" уделяется не более абзаца, который, собственно, и состоит из перечня произведений. Далее следуют пассажи, посвященные почвенничеству, крестьянскому консерватизму и т.д.

В частности, тот же Михаил Берг касательно Распутина ограничился двумя фразами: "некогда деревенщик и почвенник, а ныне правоверный, кондовый патриот", который "во времена советской цензуры был (или казался) смелым обличителем и радетелем за народную правду, а сейчас стал скучной и мрачной архаикой".

Словно принимая эстафету, автор газеты "Сегодня" Алексей Макаркин ("Братство консерваторов") сообщает:

"Солженицын и Распутин весьма близки друг другу по своим взглядам. Оба писателя настороженно отнеслись к горбачевской перестройке, а потом резко критиковали режим Бориса Ельцина. Внешне более лояльный Солженицын даже отказался от ордена Андрея Первозванного. И тот, и другой - убежденные консерваторы...

Странно было бы видеть Распутина лауреатом Букера - там больше в чести либералы. А вот в качестве "солженицынского" лауреата консерватор Распутин как раз на своем месте".

Единственное, пожалуй, исключение составляет заметка Андрея Немзера во "Времени МН". Исключение едва ли счастливое. Поэтому сразу заметим - тем, кто ценит Немзера как достойного и оригинального критика, способного производить нечто большее, нежели плоские, как седалище чиновника, тексты, стоит приготовиться к легкому разочарованию.

Почему он написал так, мне сложно понять. Так пишут некрологи, и пишут те, в чьем активе лишь бухгалтерские отчеты и стенгазеты к 8 марта. Выражаясь в духе Михаила Берга, сделано кондово:

"...Каждое из этих произведений становилось крупным литературным событием - их строили искренняя и напряженная любовь к России, неотделимое от уважения сострадание простому человеку, тревога за будущее страны и народа... Апокалиптическая повесть "Пожар" (1985) стала зримым свидетельством наступления нового времени - как для всей страны, так и для писателя... Тем значимее присуждение солженицынской премии, которая, кроме прочего, напоминает обществу: рядом с нами живет и работает незаурядный художник, которому мы обязаны очень многим".

От редактора "Круга чтения": В пассаже об Андрее Немзере Денис Бычихин выглядит какой-то неотмирной сильфидой, которой невдомек, что ежедневная газета требует от своего обозревателя оперативности в первую голову, и шлифовать стиль ему, обозревателю, зачастую попросту некогда. Кстати, свой класс Немзер подтвердил в том же номере "Времени", на 7 странице, где помещена его глубокая и отточенная статья к 80-летию Федора Абрамова.

Завершая тему, укажем также на материал, опубликованный "Литературной газетой". Его содержание можно воспринимать как некую результирующую всех вышеупомянутых публикаций: немного о самой премии, немного о возможной двусмысленности нынешнего присуждения ("выбор солженицынского жюри может вызвать разноречивые толки, ибо имя лауреата прочно связывают с определенными общественно-политическими тенденциями").

И наконец, немного безликого казенного пафоса: "Его повести "Последний срок", "Прощание с Матерой", "Живи и помни" стали неотъемлемой частью русской культуры, некоторые его рассказы, такие, как, например, незабываемые "Уроки французского", принадлежат к вершинам русской лирической прозы и уже признаны хрестоматийными.

Присуждение премии Александра Солженицына не просто очередное признание таланта писателя, но и восстановление нарушенной литературной справедливости. Без всяких опросов можно не сомневаться, что это решение поддержит большинство читателей России".

Характерна и подпись - "Наш корр.".

Подведем итоги: большинство журналистов расценили нынешнее вручение как акцию скорее политического характера (по крайней мере, сделали вид, что склоняются именно к такой оценке, - тем паче что это хороший повод включить затворника Солженицына в контекст нынешней изрядно политизированной литературной жизни). Та часть публицистов, которая этого не сделала, предпочла увешать лауреата стандартным набором риторических регалий и тем ограничиться.

Вторая позиция мне более симпатична - единственная претензия, как уже говорилось, относится к формам, в которых выражалось уважение публицистов к Распутину.

Ощущение такое, что живого еще человека украсили вянущими на глазах венками и жухлыми лентами. И проделали это с самыми серьезными и патетическими минами. В результате получился не венок комментариев к новости, а квазиюбилейный перформанс.

• Предыдущий выпуск