С 22 по 28 мая в Москве пройдет 67-й конгресс Всемирного ПЕН-клуба. Рассказывает генеральный секретарь русского ПЕН-центра поэт Александр Ткаченко

- ПЕН-клуб был образован в 1921 году в Англии. Инициатором его создания был Джон Голсуорси. Тогда же была написана Хартия ПЕНа, провозгласившая принципы этой организации, которые до сих пор остаются основополагающими в ее работе. Это правила защиты свободы слова и писателей.

Сегодня ПЕН-клуб объединяет писателей из 120 стран мира. С 1989 года свой ПЕН-центр появился и у нас в стране.

- Так поздно?

- В 1930-е годы наши гениальные, но наивные писатели (хотя все наше дело, как известно, держится на наивности) Зощенко, Бабель, Пильняк попытались создать советский ПЕН и даже написали об этом Сталину. Но он наложил резолюцию: "Такая организация нам не нужна".

В советские времена ПЕН-клуб не мог быть создан по определению: эта организация не может существовать в странах с тоталитарными режимами, где есть политическая цензура. Писатели из таких государств, как правило, объединяются в особые группы Writers in exile (писателей в изгнании), которые тоже существуют под эгидой Всемирного ПЕНа. Так, вьетнамские, китайские и севернокорейские ПЕН-клубы работают в Америке, а президент белорусского, который пока выживает на родине, Василь Быков вынужден постоянно находиться за границей. Кстати, именно мы - русский центр - хлопотали, чтобы его приняли на полтора года в Финляндии. Сейчас он находится в Германии. Конечно, на родину он может вернуться, но его там сразу начинают травить, запугивать, а человек он уже немолодой.

- В обыденном сознании ПЕН-клуб - элитное объединение наиболее известных писателей, своего рода литераторский бомонд...

- ...А в действительности это организация в первую очередь правозащитная, хотя и с вполне определенным уклоном - созданная для защиты писателей самими же писателями. И прежде всего - для защиты главного права пишущего человека, права на самовыражение, против цензуры, против мешающих нормальной литературной жизни проявлений - национализма, фашизма. Наши комитеты так и называются: "Писатель в заключении", лингвистический - по языковым правам; женский; "Писатель в изгнании"; по вопросам свободы слова. То есть все комитеты - по сути дела правовые, только по разным линиям, через наши профессиональные интересы. Многие русские писатели - Войнович, Солженицын, Владимов - в свое время были приняты в ПЕН-клубы других стран: Англии, Швеции, Германии - именно для того, чтобы обеспечить им международную защиту.

У советских это, естественно, вызывало раздражение, однако руки у них оказались связанными, писателей оставалось только выслать за пределы страны.

Свой ПЕН-клуб у наших писателей появился лишь на волне перестройки, когда цензура практически умерла. И Международный ПЕН-клуб поддержал нашу инициативу, пойдя на беспрецедентный, в общем, шаг: страна-то была еще тоталитарной. Но ведь в ПЕН принимаются не государства и режимы, а языки и культуры...

В Дании, в Маастрихте, на очередном Конгрессе большинством голосов в ПЕН-клуб была принята новая, советская еще тогда по названию организация. Для этого особенно постарались учредители: Анатолий Рыбаков, Андрей Битов, Аркадий Ваксберг. Они принимали участие в маастрихтской встрече, и они это решение пробили.

Я тоже был в инициативной группе, и у нас были тогда не совсем обычные проблемы: как оформить новую общественную организацию. В результате нас утвердили... постановлением Совета министров, за подписью нашего знаменитого плачущего большевика Рыжкова! Конечно, с ведома Горбачева - кстати, когда он был у нас года четыре назад, он сам в этом признался.

Два года наш ПЕН-центр пробыл советским, но мы сразу же взяли круто: принимали заявления и по Литве, и по Грузии, и по Латвии, письмо 110-ти против использования войск против борцов за национальную независимость республик.

После августа 1991-го наш ПЕН-центр наконец стал Русским.

- Означает ли это, что в нем теперь состоят только русские писатели?

- Ни в коем случае. И даже не только те, кто пишет на русском языке, хотя языковой принцип для нас - самый главный. Так, совсем недавно возник новый ПЕН-центр - татарский, вполне самостоятельный, независимый от нас. Кстати, единственный, кроме нашего, на территории России, - хотя их могло бы быть и больше, просто у национальных писателей нет инициативы.

- Но ведь Россия - огромная страна...

- Да, поэтому у русского ПЕНа сейчас четыре отделения. Самое большое после московского - естественно, в Санкт-Петербурге, где работают крупнейшие современные писатели: Гранин, Горбовский, Берг, Попов, Стругацкий, Кушнер, Соснора.

Еще одно - в Красноярске, где живут и пишут Астафьев, Солнцев, Михаил Успенский.

А последнее - Дальневосточное (Владивосток), которое возникло в результате наших с Андреем Битовым поездок по делу Григория Пасько.

Кстати, территориальные отделения ПЕНа есть только в двух странах: у нас и в Америке: у них - пять, у нас - четыре.

- А что стало с советскими писателями из других республик - членами общего ПЕН-центра - после распада Союза?

- Во всех бывших советских республиках созданы свои центры - за исключением тоталитарных Туркмении, Узбекистана, Таджикистана и попавшей в эту же печальную компанию демократической Киргизии.

Но у всех этих центров, кроме белорусского, есть одна беда: они неправильно поняли саму идею национальных ПЕН-центров, таящиеся в ней демократические возможности, превратившись, по сути дела, в государственные организации. А ведь главная задача ПЕНов - защита интересов писателей, а не правительств!

К тому же почти все эти национальные организации принимают только писателей, пишущих на родном языке. А остальных будто бы и не замечают.

Был у нас такой случай недавно: пришел запрос из английского ПЕНа о судьбах двух журналистов, исчезнувших на Украине. Я туда позвонил, а меня спрашивают: "Они украинцы чи русские? Если не украинцы, мы ничего не можем сказать". Полный бред!! Так же компрометируется сама идея международного ПЕН-клуба!

- А русский клуб?

- Мы открыты для всех, вне зависимости от того, где эти писатели живут. Аксенов, например, - член и американского, и русского ПЕНов. У нас есть таджики, туркмены, узбеки. И даже букеровский лауреат шотландский прозаик Джеймс Кельман, который очень любит Чехова и Достоевского и поэтому подал заявление в Русский центр. А также два шведа.

- То, что в ваших рядах есть писатели из Средней Азии, означает, что вы взяли их под свое крыло, как прежде это делали европейцы с Войновичем и другими?

- Совершенно верно. Ведь ПЕН не занимается правозащитной деятельностью в общем - мы боремся за судьбы, а иногда и жизни конкретных людей. Я работаю генеральным секретарем пять с половиной лет, и за это время через нас прошло около 30 писателей, которым мы так или иначе сумели помочь. А некоторым в буквальном смысле спасли жизнь - например Ширали Нурмурадову, замечательному туркменскому поэту. Один раз мы его вытащили из туркменской тюрьмы, второй - из нашей, где он просидел три недели. Ему подбросили два килограмма наркотиков, арестовали и пытались через наши спецслужбы передать в Туркмению, где его за это ждал расстрел. Наркотики, однако, оказались ненастоящими...

Или Собир Бозор из Таджикистана; он сейчас, благодаря нашему посредничеству, в Америке, мы ему помогли получить через посольство статус политического беженца. Меня там спросили, почему ему нельзя вернуться на родину, а я ответил, что там его ждут сразу две пули: одна от коммунистов, другая - от фундаменталистов. Больше вопросов не было, и он с четырьмя сыновьями уехал.

Помогли мы также найти убежище за границей нескольким писателям и журналистам из Белоруссии, из Узбекистана, из Азербайджана - не буду называть их фамилий, чтобы у них было поменьше проблем.

Кроме писателей из других постсоветских республик мы помогли Григорию Пасько, Алине Витухновской, Александру Никитину. В 1996 году я был защитником на процессе Валерии Новодворской. Недавно получил даже медаль немецкого ПЕНа "За помощь коллегам в трудные времена" - ее впервые вручили иностранцу.

Конечно, правозащитной деятельностью я занимаюсь не один - вместе с Львом Тимофеевым, Аркадием Ваксбергом, Андреем Битовым, нашим президентом. А есть еще Вознесенский, Искандер, Валерий Попов - целая команда активных писателей.

Помню наш первый приезд во Владивосток, в тюрьму к Пасько, мы с Битовым вручили ему там билет почетного члена ПЕН-центра. Он был по-настоящему потрясен, понял, что о нем знают и думают. Это сильно помогает писателям в трудную минуту.

Добиваясь справедливости в случаях с Пасько и Никитиным, мы поняли, что можно бороться за литераторов открыто, в суде, даже на закрытых процессах. На процессе Пасько я говорил что хотел; все, что там происходило, записал и потом повесил в интернете своего рода дневник. Меня даже пытались обвинить за это в разглашении тайны военного суда. Но не тут-то было - не те времена. Можно ли было представить себе такое всего пятнадцать лет назад?

- Может быть, именно такая активная работа Русского ПЕН-центра и привела к проведению очередного конгресса у нас?

- Конечно. У нас сейчас очень хорошая международная репутация.

Хотя нельзя не заметить и того, что мы, организаторы, оказались в сложной ситуации. Получается, что крупнейшее собрание интеллектуалов-гуманитариев всего мира проводит свой форум на территории страны, которая ведет войну против чеченского народа. Естественно ли проводить конгресс писателей-правозащитников в стране, где идет такая варварская война? Некоторые из наших зарубежных коллег считают, что этим самым мы подтверждаем легитимность власти, которая здесь существует, самой войны.

С другой стороны, отдельные власть предержащие из нашего правительства беспокоятся, что на конгрессе писатели обязательно будут выступать против нарушения прав человека в России, против войны в Чечне. Поэтому наша главная задача - занять в этой ситуации самостоятельную позицию, сохранить свою независимость и от давления извне, и от нашего местного "начальства".

Я недавно выступал на региональной конференции ПЕНа в Непале, в Катманду, призывал коллег: приезжайте в Москву, соберемся все вместе и все это вместе скажем. Не из-за бугра, а здесь, изнутри. В конце концов, зачем существует ПЕН-клуб, как не для того, чтобы помогать друг другу в трудные времена. Конечно, хорошо провести Конгресс на Канарских островах и там говорить о проблемах России или Турции, Вьетнама, Китая, Алжира, Мексики или Кубы, африканских стран. Но если Русский ПЕН-центр готов принять конгресс у себя и возникает возможность сказать всю правду здесь, и не только о России, но о том, что происходит во всем мире, такой шанс упустить нельзя. О России писатели впервые будут говорить в России, а не из-за границы, с высоты не Капитолийского, а московских холмов.

- Удалось убедить коллег?

- В общем да. Только отдельные писатели отказываются приехать. Уже зарегистрировано более 100 писателей из 60 стран, в том числе из таких крупных ПЕН-центров, как американский, французский, голландский.

Обещали быть известный американский поэт Роберт Блай, нобелевский лауреат Гюнтер Грасс, Марио Варгас Льоса, румынская поэтесса Ана Бландиана, Гарольд Пинтер, Умберто Эко.

Из ближнего зарубежья - Василь Быков, Чингиз Айтматов, Олжас Сулейменов, Светлана Алексиевич, Марис Чаклайс, Мартинас Мартинайтис, Василе Василаки - все прекрасные писатели и хорошо знакомые русскому читателю.

Из Красноярска собирается прилететь Виктор Астафьев, а по грантам института "Открытое Общество" - 30 молодых писателей из разных городов России: Вологды, Южно-Сахалинска, Благовещенска, Красноярска, Астрахани, Воронежа, Владимира.

- Писатели увидят друг друга, а читатели?

- 26 мая будет проведен большой поэтический вечер; вести его будет А.Вознесенский, выступят 20 поэтов - 10 гостей и 10 русских, а в зале будет сидеть весь конгресс, 200 человек. Каждый будет выступать примерно по десять минут, и у собравшихся будет прекрасная возможность услышать музыку разных языков мира. Конечно, будут работать и переводчики. Очень надеюсь, что мы уговорим почитать свои ранние стихи всемирно известного прозаика Гюнтера Грасса.

В доме-музее Чехова в дни конгресса пройдет выставка "Писатели рисуют", на которой покажут свои работы Л.Петрушевская, В.Войнович, другие писатели, наши и зарубежные, - всего десять человек.

Состоится также презентация новой книжки "Написано в тюрьме. Россия. ХХ век", в которой собраны произведения самых разных авторов - от Горького до Пасько. И Солженицын дал для этой книги свое раннее стихотворение.

Постараемся устроить вечер Роберта Блая - это прекрасный поэт, на своих выступлениях он всегда играет на ситаре, что производит сильное впечатление.

Но в основном конгресс - не гастроли писателей в Москве, это дело серьезное. Будут работать все наши комитеты, которые готовят резолюции, апелляции, письма, а те затем утверждаются на Ассамблее.

В общем, четыре дня с девяти до шести.

- А увидеть эту работу можно?

- Разумеется. Каждый может прийти в отель "Рэдиссон-Славянская", где все это будет проходить, и принять участие в пяти наших круглых столах.

Первый, "Слово и экология", согласились вести Александр Никитин, Григорий Пасько и академик Яблоков; второй, "Литература третьего тысячелетия", - Василий Аксенов; третий, "Россия - боль ХХ столетия и надежда ХХI", - Феликс Светов и французский писатель, русский по происхождению Алекс Блок.

Следующий круглый стол, "Малые языки - великая литература", будет посвящен проблеме сохранения вымирающих культур мира, в том числе и наших северных и сибирских. За него отвечают специалисты из Красноярска и гости из Барселонского центра по языковым правам.

Но самое важное, как мне кажется, будет сказано на круглом столе "Различные режимы - единая культура".

Так что приходите в "Славянскую" каждый день с 3 до 6 часов, можно будет и послушать, и высказаться.