Считается, будто самая большая радость для критика - талантливо разругать подвернувшийся текст. Возникающие при этом острые образы, вдохновленные тайным чувством соперничества с поэтом или беллетристом, бывают такого качества, что читатель буквально видит взъерошенного зоила, вскакивающего от компьютера с восклицанием: "Ай да я, ай да сукин сын!"

На самом деле похвалить автора - удовольствие гораздо более глубокое и интенсивное. Речь не о торжествующей справедливости, не о выполнении профессионального долга и не о так называемой доброте. Речь о кайфе. Для пояснения приведу пример человека, вернувшегося из тура, где трехзвездочный отель оказался сараем, а какой-нибудь разрекламированный местный водопад больше всего напоминал неисправный унитаз. Если персонаж не дал себя завлечь черным энергиям тяжбы с туристической фирмой, то отпуск его в пересказе, то есть в отрефлексированном виде, доставит ему гораздо больше счастья, чем непосредственное переживание на местности. Так и критик: решив, что его ощущения от текста в основном позитивны, он садится за свой аналитический труд и в процессе как бы заново перечитывает произведение, находя в нем все больше родного и почти своего. Им овладевает эйфория.

Феномен "Э" (назовем его так) обладает рядом не вполне изученных свойств. "Э", в отличие от непосредственных впечатлений, имеет свойство накапливаться и даже откладываться у критика в костях. Раз испытав "Э" в связи с конкретным участником литературного процесса, критик чувствует настоятельную потребность в повторном контакте. При этом память о качествах самого литературного продукта в большинстве случаев сохраняется: нормальный профессионал не утрачивает способности ориентироваться на местности. Однако остаточное "Э", самопроизвольно раздражая в мощной мозговой машине критика примитивные центры удовольствия, в той или иной степени вытесняет первичные позитивные ощущения. Степень вытеснения определяет способность рецензента адекватно прочесть новые вещи "своего" писателя.

Нередко приходится слышать (кажется, об этом внятнее других сказал Алексей Варламов в "Литературной газете"), что критик неумеренными похвалами сажает автора на иглу. Это справедливо, но верно и обратное: критик, получивший от контакта с писателем известное количество "Э", попадает в наркотическую зависимость от последнего. Подсевшему критику регулярно требуется доза; если писатель надолго замолкает, у критика начинается ломка. Как правило, картина привыкания смазана тем, что критик испытывает "Э" по отношению не к одному, но к нескольким литераторам. Известны случаи, когда таких раздражителей набирается до сотни: тогда возглавляемый критиком конгломерат перерастает в проект, что становится источником непрерывного кайфа для всех вовлеченных лиц. Фактор "Э" также позволяет правильно увидеть и то пресловутое обстоятельство, когда добрые отношения писателя с критиком якобы влияют на "положительность" рецензий. На самом деле неважно, сколько съедено вместе пудов соли и водки; важно то, что критик уже написал про данного пациента. В этой связи любопытна кривизна "Э"-отзывов, когда "Э"-писатель, будучи неровным, вдруг публикует нечто неудобохвалимое; критик, работая по периметру, невольно демонстрирует, как именно ограничен в своих возможностях представляемый текст...

Надо заметить, что "Э" - фактор не столько литературный, сколько общечеловеческий. Даже ощущение от нового старого гимна, напоминающее чесночный вкус от затяжки чужим заскорузлым окурком, не может перебить воспоминания о том, как мы выбирали президента Путина. Тогда вибрации "Э" были столь великолепны, что у избирателя молодела походка, а портреты альтернативного кандидата сами собой отклеивались от стен и, словно сбитые мишени в тире, болтались на какой-то последней точке сцепления вниз головой. Пенсионерки пили за здоровье Путина пацанский красящий портвейн.

Если кто-то воспримет все вышесказанное как камни на участки известных литперсонажей, он будет глубоко неправ. На самом деле я писала о себе. И я благодарна всем моим любимым писателям, которые уравновешивают мой критический "Э"-фактор неизменно высоким качеством публикаций.

╘ Ольга Славникова, 2000

╘ "Книжное обозрение", 2000, # 52