B статье Александры Веселовой "За все хорошее - morte" отмечена важная черта советской культуры - ее принципиальная "глухота", непрозрачность, замкнутость. Особенно очевидно это как раз в тех случаях, когда материал источника (в данном случае - французско-русского разговорника) подразумевает контакт с "другим". Советская культура не любит высказываться о себе, видя в "другом" не партнера по диалогу, а врага, которого нужно перетянуть на свою сторону или обмануть; и все же она часто "проговаривается". Картина мира, воссозданная из таких "проговорок" (или значимого умолчания), впечатляет. Если сравнить учебники русского и английского языка для иностранцев - те, которые до сих пор переиздаются и широко используются, и даже те, которые создаются в последние годы - можно увидеть, какая пропасть разделяет эти культуры.

Русские учебники и по сей день в основном ориентированы на монологическую речь; предлагается единственная точка зрения на мир - она же, по логике авторов, и единственно верная.

Современные учебники английского языка построены в соответствии с другим (коммуникативным) подходом, который учит человека общению на языке и потому делает ставку на диалог. Монолог в английских учебниках, как правило, или имеет узко информационное значение, или оформлен как субъективное высказывание (рукописный текст, устное сообщение). В первом случае отсутствует оценка, во втором она принадлежит одному лицу из многих - а значит, нет той тотальности, которая отличает монотекст русского учебника.

В России коммуникативный подход до сих пор не очень широко распространен. Диалоги, как правило, даются "в приложение" к тексту и совсем не ориентированы на общение, то есть, в конечном счете, на взаимопонимание. Вот как, скажем, выглядят диалоги, отрабатывающие тему "Знакомство", в отечественном и английском учебниках:

- Как вас зовут?
- Олег.
- Вы студент?
- Да, студент.
- Это ваша сестра?
- Да.
- Как ее зовут?
- Таня.

A. Hello. My name's Charles Beatty. I'm from Chicago.
B. Pleased to meet you. I'm Wendy Hillman.
A. Where do you come from?
B. I come from Stirling.
A. Oh, where's that?
B. It's in Scotland.

Хотя в первом диалоге участвуют два человека, создается лишь видимость общения. Скорее это напоминает допрос. Один "собеседник" (некто, не назвавший себя), задает монотонно-однообразные вопросы, хотя и знает ответ заранее ("Это ваша сестра?"); другой - без малейшего интереса односложно отвечает, даже не пытаясь узнать что-либо о человеке, с которым "общается". Таким образом, в этом разговоре есть субъект, о котором известно только, что он имеет право задавать вопросы, и объект, обязанный на них отвечать. Носитель безличной власти и подчиненный.

Во втором диалоге, напротив, происходит обмен информацией (названы имена обоих участников диалога), проявляется заинтересованность в общении, вводятся этикетные формулы (Pleased to meet you). Два равноправных субъекта активно участвуют в разговоре. Диалог неравноправных персонажей (субъект - объект) в английских учебниках непременно должен быть сюжетно мотивирован: профессиональные отношения, ситуации допроса в полиции, интервью.

Изначальная установка авторов учебника на замкнутость или открытость реализуется и на формальном, и на содержательном уровне, - от нее зависит, каким образом будут представлены в тексте человек, пространство и время.

Отечественные авторы на протяжении всего учебника придерживаются определенного образца ("нормы"): количество действующих лиц сводится к минимуму, сколько-нибудь серьезные противоречия между ними нивелируется. Создатели английских пособий исходят из того, что чем больше разнообразных людей "населяет" учебник, тем разнообразнее предлагаемые модели и, соответственно, - шире возможности выбора у студента.

Итак, что же оказывается нормой для русского учебника? "Главный герой", или сквозной персонаж, связывающий большинство текстов, - как правило, молодой и здоровый мужчина с подчеркнуто русским именем (например Павел Андреевич Белов). Он живет в большом городе, работает или учится, имеет семью (женщины в русских учебниках обычно выступают в роли жены, сестры или матери героя). Профессии, как правило, разделены по половому признаку ("женские": врач, библиотекарь, учительница, стюардесса, киоскер; "мужские": инженер, строитель, физик, шофер, архитектор, журналист, писатель, артист, ученый, экономист, геолог, конструктор). Все действующие лица в равной степени не испытывают личных или материальных проблем (у них, как правило, есть квартира и нет машины) и не стремятся что-либо изменить. Иностранцы лишены индивидуальности, не всегда даже ясно, из какой они страны; их уравнивает общая цель - как можно лучше изучить русский язык, а все сказанное на этом языке принимается ими без критики.

Мир английского учебника, напротив, населен огромным количеством персонажей, среди которых, однако, нет главного. Представлены люди всех возрастов, разных национальностей, профессий, социальных статусов (от королевы до тюремного заключенного), материальных возможностей, женатые и холостые. Каждое действующее лицо по возможности полно охарактеризовано: указываются имя, фамилия, возраст, профессия, семейное положение. В поле зрения авторов часто попадают конфликты (семейные, производственные, - какие угодно) и переходные состояния (развод, свадьба, смерть, рождение, прием на работу, покупка дома, переезд). Всех этих ситуаций избегает русский учебник, тяготеющий к изображению раз и навсегда данного положения вещей, при котором нет богатых и бедных, высших и низших - все отношения устоялись, проблемы решены, поиска взаимопонимания не требуется. Иностранцы в английских учебниках характеризуются не менее полно, чем соотечественники, и наряду с ними часто оказываются субъектами высказывания; оценивают - причем не всегда положительно - новую для них среду.

Историческое время тоже представлено по-разному. В русских пособиях прошлое связывается в основном с великими событиями и людьми. Часто оно мифологизируется: "раньше", о котором иногда повествует учебник, если заходит речь о традиции, хотя и претендует на "историзм", все-таки не может быть привязано к конкретному периоду истории. События оказываются изолированными, замкнутыми, не имеющими какой-либо связи друг с другом и с основными персонажами учебника - об истории редко говорят обычные люди. Описанные исторические события оцениваются только положительно, а трагические эпизоды истории (например войны) подробно не рассматриваются и почти не упоминаются. Невооруженным глазом заметны лакуны, "зияния", из текста выпадают целые эпохи. Чем ближе к современности, тем меньше предлагается точной исторической информации - так, полностью исключены имена политиков, отечественных и зарубежных, отсутствуют упоминания о мировых событиях. Фестиваль молодежи и студентов, послуживший основной темой статьи Александры Веселовой, - пожалуй, единственное исключение.

Английские пособия, напротив, много говорят об истории (начиная с эпохи короля Артура) и современности. Повествование об отдаленном прошлом часто стилистически обыгрывается (например пересказывается легенда о Робине Гуде), о двадцатом веке повествует "обычный человек". Внимание уделяется не только "великим событиям", но и "полезным изобретениям", изменившим повседневность: шариковой ручке, гамбургеру, телевизору. Активно обсуждается проблема войн и социальных конфликтов. В противоположность принципам составления отечественных пособий, чем ближе к нашему времени - тем информационно насыщенней и конфликтней материал.

Много внимания уделено средствам массовой информации - печатным и электронным. Некоторые страницы учебников даже оформлены как фрагменты газеты; имитируются и различные телевизионные передачи: прогноз погоды, программы новостей, шоу, дискуссии и интервью. Важная роль отводится компьютерам и видеоиграм. Современность в этих книгах дисгармонична: стихийные бедствия в разных местах Земли, экологические катастрофы, пожары, забастовки, революции, захват заложников - все это оказывается неотъемлемой частью картины мира, отраженной в информационных сводках и рассказах жертв и очевидцев. И здесь остается право выбора, например, телевизионного канала или газеты (печатается программа телепередач нескольких каналов, дается отклик разных газет на одно событие). Такая привязанность к событиям современности - в том числе и реальным - делает учебники уязвимыми: информация о меняющемся мире устаревает в них так же быстро, как в газете.

Уделяется внимание и жанрам массовой культуры и вообще явлениям, характерным именно для "массового общества": потреблению и защите прав потребителей, институту звезд спорта и шоу-бизнеса, рекламе и разоблачению способов манипуляции, которыми она пользуется. В русских учебниках ничего подобного, разумеется, нет: в них представлена только "высокая" культура, а классика оказывается таким же "образцом" для подражания, как и главный персонаж.

Географическое пространство для главных героев отечественных учебников практически ограничивается территорией бывшего СССР. Детального описания удостаивается только пространство большого города. Почти все упомянутые "культурные объекты" (Кремль, Красная площадь, театры, музеи, памятники, магазины, кинотеатры) на самом деле расположены в центре столицы - то есть пространство "культурной жизни" очерчено даже не границами Москвы, а, фактически, - пределами Садового кольца. Московский центр выступает как средоточие всевозможных "благ", потребляемых героями текстов.

Образ мегаполиса символически оформляет пространство, в котором живут персонажи, как упорядоченное, структурно организованное целое, где каждому отведено определенное место. Разрыв между центром города (как центром культурных "благ") и окраинами (как местом повседневной жизни) постоянно преодолевается героями текстов - например, при ежедневных поездках на работу. Почти все персонажи в таких случаях пользуются больше чем одним видом городского транспорта - личных машин у них нет.

Таким образом, пространство жизни в русских учебниках крайне ограниченно. Городская среда выступает обычно в качестве поставщика жизненных "удобств" и - прежде всего - разнообразных вариантов отдыха. Герои находятся в постоянном поиске развлечений, и им не мешают ни тяжелая (как заявлено) работа, ни домашние дела, ни материальные проблемы, ни сложности в личной жизни. В целом, как представляется, пространство русского учебника имеет центр (совпадающий с центром Москвы) и состоит как бы из нескольких замкнутых кругов (схематически это можно соотнести с радиально-кольцевой структурой самой Москвы - от Кремля до Кольцевой дороги), причем каждый следующий (больший по размеру) круг представлен в учебнике менее отчетливо, чем предыдущий: Москва, бывший СССР, мир за границей. Пожалуй, этот мир разомкнут только вверх, в космос - в каждом учебнике упоминается имя Гагарина (иногда - с подробной биографией) и других космонавтов¹.

В английских учебниках пространство кажется разомкнутым и включает практически весь мир. Во всяком случае, центр определить непросто - действие, как правило, не привязано четко к одному конкретному месту. Тем не менее в большинстве случаев это Англия. Помимо Лондона и его достопримечательностей (называются музеи), в учебниках встречаются и маленькие провинциальные городки (в том числе вымышленные - т.е. представляющие определенный тип пространства), и сельская местность. Часто разные виды пространства соединяются на одной странице, что подчеркивает многомерность предлагаемой картины.

Обозначаются и культурные различия, связанные с географией (например предрассудки, разделяющие север и юг Англии). В отличие от персонажей русских учебников, герои английских легко пересекают географические границы. Если они отправляются учиться в Англию, то обязательно сохраняют особый взгляд на чужую культуру и остаются носителями своей. Иностранцы с готовностью рассказывают о собственном мире: канадец упоминает о холодном климате своей страны и увлечении хоккеем и рыбной ловлей, японец много работает и в свободное время фотографирует цветы и т.п.).

Кроме того, сами англичане много путешествуют и тоже пытаются понять "чужое". Некоторые герои работают за границей - причем это не только переводчики и журналисты (последние, как правило, командируются в "горячие точки", где идут гражданские войны и перевороты). Работать за границей может и старый школьный учитель (в системе координат английского учебника - человек небогатый). Межгосударственные границы прозрачны для самых обычных людей. В учебниках присутствуют также темы эмиграции, например из Англии в Австралию (приводятся разные мотивы отъезда, среди которых невозможность найти работу или подходящего мужа на родине - т.е. снова некий жизненный конфликт), а также браков между жителями разных стран, не говоря уже о дружбе по переписке.

Постоянная в английских учебниках тема - пересечение границы и возникающие при этом проблемы (таможня, контрабанда и т.п.), поездки на поездах, паромах и - особенно - полеты (в русских учебниках, как говорилось, важнейшие передвижения происходят внутри мегаполиса)². В то же время в "прозрачный" мир почти не включается бывший СССР и Россия (маршрут туристической поездки по Европе идет в обход Восточной Европы). Это своего рода белое пятно на карте единого мира, в который входят (частично) Европа, Азия, Африка, Америка и Австралия.

"Разомкнутый" мир, таким образом, оказывается одновременно и "единым" - особую роль играют международные организации, среди которых ООН и Совет Европы. Мир объединяют и талантливые люди: упомянутые в учебниках гении и вундеркинды рождены в разных странах (Моцарт, Пикассо, Эйнштейн). Еще одним средством, позволяющим объединить мир, призван, очевидно, служить сам английский язык - он показан, в числе прочего, и как всемирное средство общения.

Поскольку большой город не является единственным и даже основным объектом изображения, то и городская среда не приобретает такого исключительного значения, как в русских учебниках. Реальные достопримечательности Лондона называются довольно редко, обычно же местом действия становятся не конкретные улицы, магазины, автозаправки, учреждения, а те, которые теоретически могли бы существовать.

Таким образом, пространство в учебниках русского и английского языка различается столь же разительно, как и все остальное. Можно, пожалуй, говорить о двух типах организации пространства - замкнутом (центростремительном) и разомкнутом (центробежном).

Представляющая себя (в нашем случае - через учебник) культура способна сказать о себе многое. Можно предположить, что культура советская (а возможно, и современная российская) оперирует нормой, образцом; для западной важнее исключительное, особенное. Пожалуй, мы пока действительно говорим на разных языках.

Источники

Журавлева Л.С., Шипицо Л.В. и др. Практический курс русского языка. - М.: 1993.
Костина И.С. и др. Перспектива. Вып. 1 - 4. - СПб.: 1994 - 1998.
Овсиенко Ю.Г. Русский язык для начинающих. - М.: 1995.
Русский язык для всех / Под ред. Костомарова В.М. - М., 1994.
Учебник русского языка для студентов-иностранцев подготовительного факультета.Ч. 1 - 3. - Харьков-Москва, 1994.
Хавронина С.А. Говорите по-русски. - М., 1993.
Hartley B., Viney P. Streamline English. Departures. - Oxford University Press, 1995.
Hartley B., Viney P. Streamline English. Connections. - Oxford University Press, 1995.
Hartley B., Viney P. Streamline English. Destinations. - Oxford University Press, 1995.
Hartley B., Viney P. Streamline English. Directions. - Oxford University Press, 1995.
Soars L. & J. Headway Elementary. - Oxford University Press, 1997.
Soars L. & J. Headway Pre-Intermediate. - Oxford University Press, 1994.
Soars L. & J. Headway Intermediate. - Oxford University Press, 1993.
Soars L. & J. Headway Upper-Intermediate. - Oxford University Press, 1997.
Soars L. & J. Headway Advanced. - Oxford University Press, 1993.

¹ Характерно, что в системе английского учебника космонавты не занимают такого исключительного положения, как в русских. Это всего лишь равноправная профессия в списке других.

² Здесь нельзя не вспомнить наблюдений Владимира Паперного о вертикальной ориентированности "культуры-2" - в 1930-х годах это качество проявилось, в частности, в культе летчиков. Отчасти можно представить традиционный русский учебник и как продукт установок "культуры-2".