Инна Максимовна Бернштейн - переводчик с английского. Среди ее работ: "Моби Дик" Германа Мелвилла, "Смерть Артура" Томаса Мэлори, "Возвращение в Брайдсхед" Ивлина Во, "Черный принц" Айрис Мердок (совместно с А.Поливановой), "Костры амбиций" Тома Вулфа (совместно с В.Бошняком), рассказы Дж.Апдайка, Дж.Д.Сэлинджера, В.Притчетта.

- Оплата труда наших переводчиков несопоставима с заработками их западных собратьев. А подходы к ремеслу у них одинаковые или разные?

- Конечно, разные. Можно сказать, что для нас важна эстетическая сторона. Мы стараемся, чтобы перевод производил на читателя впечатление, адекватное тому, которое производит оригинал. Западные переводчики стремятся переводить дословно.

Хотя... я читала по-английски романы Кафки в великолепном переложении Эдвина Мура. Это исключение из правила: его работа противоречит моему мнению о западном подходе к переводу. Жизнь вообще противоречива. Может быть, правы они, а не мы.

- Писатели иногда возвращаются к написанному, что-то переделывают, что-то добавляют - например, Набоков или Пастернак. Возвращаетесь ли вы к своим давним переводам?

- И у Пастернака, и у Набокова после исправлений выходило только хуже. Один раз и я взяла свой перевод: он мне не понравился, я начала все исправлять... Лучше б не начинала. Со временем я научилась не оглядываться. Если у переводчика появляется новая эстетическая задача, то, конечно, есть смысл вернуться к переведенному, а просто так - по-моему, не надо.

- Как вы думаете, переводам свойственно устаревать?

- Конечно, переводы устаревают. Но в один прекрасный момент они оживают снова. Для всякого перевода время развивается по спирали, и порой один период начинает резонировать с другим. Раньше я не могла читать "Посмертные записки Пиквикского клуба" Диккенса в переводе Евгения Ланна: он строил фразу по-английски, а не по-русски... В переводе Ланна Сэм Уэллер очень смешно говорил... Все-таки наш юмор отличается от английского, поэтому иногда приходится идти на компромисс. Ведь русский читатель должен понять английскую шутку... Впрочем, это очень тонкие материи, мимоходом их лучше не трогать. Просто мне всегда хочется, чтобы в переводах с английского присутствовал английский акцент. Но возможно ли это без нарушения норм русского языка? Едва ли.

- Вы столько перевели английской и американской классики, и, несмотря на это, у вас нет ни одной премии. Не обидно?

- Когда об этом заходит разговор, я обычно отвечаю: "Вот две полки американских и английских книг, которые я переводила во времена холодной войны". Мы способствовали сближению культур. Конечно, я была бы не прочь получить от американцев орден за перевод "Моби Дика". Ведь для них наша работа тоже важна. Не дали...

- От кого в большинстве случаев исходила инициатива перевода: от вас или от издательства? Чья идея была перевести "Смерть Артура", "Моби Дик", "Возвращение в Брайдсхед"?

- Чаще инициатива исходила от меня. У меня появлялся замысел, и я шла в издательство. Все три названных вами произведения я перевела по собственному почину.

- С какими трудностями вы столкнулись при переводе "Смерти Артура" Томаса Мэлори? Ведь, насколько я помню, это произведение написано на среднеанглийском.

- Среднеанглийский той эпохи отличался от современного главным образом наличием флексий. Но если разобраться, мне это только помогло. За стилистический образец я брала прозу Пушкина и Жуковского, у них язык более архаичен, чем, например, у Загоскина. Копать дальше в глубь веков не имело смысла - тогда язык перевода современному русскому читателю был бы просто непонятен.

- Существуют различные точки зрения на поэтический перевод. Как вы считаете, можно ли перевести поэтическое произведение на другой язык?

- Думаю, что стихотворение перевести невозможно. Недаром англичане поэзию не переводят, а пересказывают. Я никогда не занималась переводом поэзии, исключая случаи, когда стихи встречались в контексте прозы.

По-моему, лучшие стихотворные переводы с английского сделал Маршак. Хотя когда я открыла эти стихотворения в оригинале, то поняла, что они совсем другие. Нечто похожее делал Лермонтов (например "На севере диком...") и даже Пушкин: они ссылались на иноязычного автора, а дальше сочиняли сами.

- Как вам кажется, бывают ли непереводимые прозаические книги?

- Если читателю книга непонятна, значит, она непереводима. Вот, например, из перевода "Улисса" ничего хорошего не получилось. Вообще перевод этого романа отчасти связан с политической конъюнктурой, по американскому радио говорили: "В Советском Союзе до сих пор не издан "Улисс"!" По-моему, это книга для писателей. Чтобы понять, что именно Леопольд Блум увидел 16 июня 1904 года в Дублине, когда вышел купить почку, читателю необходимо ехать в Дублин. С другой стороны, есть вполне переводимые авторы, которые шли по пути, указанному Джойсом. Вот у Фолкнера, у французов "поток сознания" получался великолепно.

- Как вы оцениваете теперешнюю ситуацию в области перевода?

- Она мне не нравится. Сейчас главная проблема переводчика - низкая оплата, поэтому многие берутся за халтуру. За авторский лист американский переводчик получает $250, а наш издатель гордится, если платит за аналогичный объем $50. Раньше я переводила лист за месяц... Однажды - не столько из-за денег, сколько из-за наличия свободного времени - я взялась за перевод романа Барбары Картленд. И осталась недовольна этим экспериментом. Хотя когда я читала ее книги по-английски, они производили не такое уж плохое впечатление.

- Над чем вы работаете сейчас?

- С Юлией Ивановной Жуковой для издательства "Остожье" переводим Вудхауза - серию, посвященную Дживсу. Одно ленинградское издательство уже выпустило часть повестей и рассказов из этой серии. Там Дживс и Вустер говорят друг другу "ты": англичане себе такого не могут позволить.

- У вас большой опыт перевода, и, естественно, вы работали с разными словарями. Какие из них, на ваш взгляд, самые полезные?

- Зависит от того, над каким произведением переводчик работает. Хороши словарь Бартлетта Familiar Quоtations, Analythical Concordance to the Bible Роберта Янга, словарь Вебстера, оксфордский словарь, где вы найдете цитаты из литературных произведений, в которых то или иное слово было употреблено впервые - ничего похожего по-русски нет. А если говорить о русских словарях, то это, безусловно, "Словарь современного русского литературного языка", хотя у него немало пороков, словарь Даля... Замечательные словари есть в Ленинке, особенно старые Who is who. А вообще все модернизмы-неологизмы приходят к переводчику не из словарей, а из родной литературы. Пока они не обрели гражданства в живой литературе, они в переводе неорганичны.

- Бывает ли так, что вы переводите одновременно несколько произведений?

- Вообще-то - нет. Если я работаю над длинным романом, а редакция "Иностранной литературы" предлагает перевести, скажем, рассказ Апдайка, которого я очень люблю, я с удовольствием соглашаюсь и, отставив роман на короткое время, берусь за рассказ.

- Кто ваши любимые зарубежные авторы - кроме Апдайка?

- Очень люблю Сэлинджера, с удовольствием переводила его рассказы. Когда я впервые прочла рассказ "16-й день Хэпворта 1924 года" - про маленького Сеймура Гласса, - мне он показался попросту невероятным, ведь гениальность всегда невероятна. Люблю лиричные и безумно красивые новеллы индийского автора Кеки Даруваллы. А вот сочинения Салмана Рушди читать не могу - совершенно не нравятся. На мой взгляд, интересно творчество новозеландской писательницы Маргарет Махи. Ее знают у нас как детского автора, а я переводила ее повести для более старшего возраста, которые, к сожалению, не были изданы.

- А ваш любимый русский писатель?

- Чехов.

- Творчество каких современных отечественных писателей вам интересно?

- Мне нравятся Людмила Петрушевская, ленинградский прозаик Михаил Чулаки - очень люблю его роман "Анабасис". Когда-то в журнале прочитала роман Людмилы Улицкой "Медея и ее дети", который очень понравился. А недавно взяла ее серию рассказов, роман "Веселые похороны" - и разочаровалась.

- Ваши родители были связаны с литературой?

- Нет. Правда, моя бабушка по линии отца, Рохл Бернштейн, писала стихи на идиш. Про нее даже есть маленькая статейка в Еврейской энциклопедии.

- Где вы учились?

- На филфаке МГУ. Если студентов Иняза учили через перевод, то у нас на романо-германском отделении насаждали язык как бы непосредственно, от реальности. По окончании университета мне было легче показать пальцем на нос, когда меня спрашивали, что значит nose, чем привести русское слово. У нас была замечательная преподавательница английского - Александра Георгиевна Елисеева. Когда мы пришли на первое занятие, знание языка, естественно, у всех было разное. Одни довольно свободно изъяснялись по-английски, другие были середнячки вроде меня, а третьи совсем еле лыко вязали и в конце концов отсеялись. Но после ее урока мы все качались от усталости - она умела растормошить и включить в работу одновременно всех. Мы очень скоро сравнялись и дальше уже работали вовсю.

• Евгений Витковский: "Точность в переводе невозможна"
• И.Волевич, C.Зенкин: "Хороший перевод - это незаметный перевод"
• Александр Ревич: "Я никогда не считал, что перевод - это донорство"
• Наталья Трауберг: "У нас немыслимо много людей без ремесла"
• Наталия Мавлевич: "Перевод - мышление картинками"