Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / < Вы здесь
Голод 26
Практическая гастроэнтерология чтения

Дата публикации:  13 Апреля 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

...А что? Шорт-лист премии "Национальный бестселлер" даже и умиляет. Трогательное соседство "Завтра" и СПС настраивает на благодушный лад. Кто это там утомительно суетится на предмет защиты свободы слова от государственных душителей? Только глянешь в такой список и убедишься - не токмо свобода слова у нас наличествует, но и мультикультурализм нарождается на фоне широчайшей толерантности образованного класса. Или это не толерантность, а пофигизм? Ну, пофигизм тоже ведь при большом желании можно интерпретировать как новаторское развитие либеральной традиции. Словом, цветущая (даже уже и зацветшая) сложность, которую так любил мрачный эстет Константин Леонтьев.

С другой стороны, взвешиваешь этот список и видишь: а ведь кандидатуры-то всего две! Триумф Проханова и его номинатора Бондарева в голове пока не умещается - это было бы, согласитесь, слишком стильно для уклончиво сформулированной премии. Хакамада, вручающая диплом лауреатов и конверт с зелеными вражескими гравюрами ветеранам партизанской войны против "оккупационного режима", - сюжет, безусловно, достойный кисти Айвазовского, но тот, как известно, скончался в теплой апрельской Феодосии ровно сто один год назад.

Лимонов? Но он сам - член Малого жюри, и вряд ли оно решится выпечь свой первый блин именно таким неаппетитным комом, то есть спровоцировать скандал на столь дешевой подкладке.

Боюсь, что весьма сомнительны шансы Болмата и Сорокина - опять же по причине их четкой маркированности, а вот о Быкове с Юзефовичем можно и подискутировать. Особенно о Быкове. "Оправдание", что и говорить, роман с некоторым количеством свободных валентностей, то есть может вступать в разные связи. Вот и страстный либерал Архип Ангелевич, раскритиковав самое премию в пух и прах, все-таки желает разностороннему Быкову добра. Стало быть, успеха.

Такова Россия: не просто страна слов, как некогда язвили злоязычные Вайль с Генисом, но страна прилагательных. Существительному без эпитета здесь холодно и трудно. Ну что такое, в самом деле, "либерал"? Или "патриот"? А скажешь "либеральный патриот" или там "национально мыслящий либерал" - сразу понятнее, роднее и ближе.

Да, вот крутится на языке это самое "либеральное", потому что всю неделю читаю том Исайи Берлина из новой серии издательства НЛО "Либеральное наследие". Честно сказать, с некоторым напряжением читаю, ибо сэр Исайя был многословен, а публичная лекция ("Философия свободы" - в сущности, сборник записанных публичных лекций Берлина) - отнюдь не эссе: другой адресат, другая стилистика, неизбежное разжевывание очевидного для неподготовленной аудитории, риторические излишества.

Я верю мемуаристам: наверное, Берлин и в самом деле был блестящим лектором и собеседником, но он явно не писатель, в отличие, например, от реакционера и протофашиста Жозефа де Местра, которому в книге посвящен поучительный очерк ("Жозеф де Местр и истоки фашизма").

Ну что ж делать, это тоже общее место: "философия свободы" (не книжка Берлина, а либеральная идеология как таковая) эстетически маловыразительна, ибо слишком рациональна - негде разгуляться метафорам и практически незачем припадать к метафизическим источникам. Взять почти любого из классиков либеральной мысли - хоть Поппера, хоть Хайека: плохо писали господа, стерто, а некоторые даже и не скрывали своей неприязни к яркой, образной речи. Да что там осторожничать - к самой Красоте (это к ней-то, которая спасет мир!) относились они с величайшим подозрением. Вот, например, Поппер гнобил великого Платона не за что-нибудь, а за эстетизм:

"Политика, по Платону, - царское искусство, искусство не в метафорическом смысле, как если бы мы говорили об искусстве управления людьми или об искусстве воплощения чего-то в жизнь, а искусство в буквальном смысле этого слова. Это искусство композиции - вроде музыки, живописи или архитектуры. Платоновский политик создает города во имя красоты. Однако для меня все это неприемлемо. Я не верю, что человеческие жизни можно использовать как средство удовлетворения потребности художника в самовыражении... Я требую, чтобы политики защищали принципы эгалитаризма и индивидуализма. Мечты о красоте должны подчиняться необходимости помощи людям, которые несчастны или страдают от несправедливости, а также необходимости создания институтов, служащих таким целям".

Фи, как плоско. Поэтому Платон по-прежнему для большинства образованного сообщества глубок, велик и неподсуден, а до середины даже первого тома попперовской книги "Открытое общество и его враги" редко долетает самая либеральная птица: суха теория, мой друг, а время от времени страсть как хочется пожевать клейких листочков. И свежей кровушкой запить...

Это я не к тому, что Исайю Берлина достаточно чтить, а читать не надо. С его расточительной стилистикой рано или поздно свыкаешься, общие места научаешься проскакивать, и проступает четкая структура мысли: история той или иной политической идеи выстраивается как довольно напряженная драма, за сюжетом которой интересно наблюдать. Причем интерес включается не мемориально-археологический (с каким я читаю, к примеру, Эдмунда Берка, или там Карлейля, или, если хронологически поближе, Бертрана Рассела), а очень даже свежий, сегодняшний. Хотя ХХ век комментируется Берлиным чуть ли даже не из ХIХ.

И до чего же приятны принципиальный адогматизм, отсутствие агрессии и дурной патетики, готовность признать относительность, во всяком случае - историческую ограниченность своих взглядов!

"Может статься, что этот идеал - свобода выбрать цель, не претендуя на ее вечную значимость, и связанный с нею плюрализм ценностей - всего лишь поздний плод нашей клонящейся к закату капиталистической цивилизации. Его не признавали в отдаленные века и в примитивных обществах, и будущее, возможно, посмотрит на него с любопытством и симпатией, но вряд ли хорошо его поймет".

Что отнюдь не мешает демонстрировать твердость:

"Да, может быть и так. Но из всего этого, мне кажется, не следуют скептические выводы. Принципы не становятся менее священными от того, что не гарантирована их долговечность. На самом деле, желая гарантировать вечность и неприкосновенность наших ценностей на каком-то небе объективности, мы, возможно, проявляем тоску по детской защищенности или по абсолютным ценностям немудреного прошлого".

Редко встретишь фразу, которую не портит слово "священные", но вышеприведенная именно такова. Это, кстати, один из специфических талантов Исайи Берлина - составлять такие фразы: не подмигивая, не шаманя, но и без всяких семантических потерь.

Словом, обещанный второй том Исайи Берлина (с подзаголовком "Россия") я лично не пропущу.

...И надо же было так сложиться обстоятельствам, что из либеральной прохлады книжки Берлина я впал в знойно-авторитарный текст Солженицына! Купил апрельский "Новый мир", а там как-то глазу зацепиться не за что, кроме нового рассказа Буйды и третьей части солженицынской эпопеи "Угодило зернышко..."

Солженицына я не люблю, но читаю. Отчасти даже из протеста: не нравится мне, что у нас сейчас к нему относятся как к покойнику. Что-то подростковое, внекультурное есть в таком отношении.

Получается, что писатель Дмитрий Быков есть, а писателя Александра Солженицына - нет. Но об этом - в следующий раз.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Андрей Левкин, Кухонная герменевтика 7 /11.04/
Антология "Время рожать" от Вик.Ерофеева: много народу, у всех в тазобедренном пространстве екает, тянет, колет, стреляет, зудит. Это типа о том, что такое свобода.
Мирослав Немиров, Все о Поэзии 36 /11.04/
Барды. Баркашовцы. Барокко.
Лиза Новикова, Книги за неделю от 11.04. /11.04/
"Ногти" Михаила Елизарова, "Мачо не плачут" Ильи Стогоff'а, "Белокурые бестии" Маруси Климовой. "Коммерсантъ": избранное.
Елена Калашникова, Инна Бернштейн: "Со временем я научилась не оглядываться" /10.04/
"По окончании университета мне было легче показать пальцем на нос, когда меня спрашивали, что значит nose, чем привести русское слово". Интервью с переводчиком "Смерти Артура", "Моби Дика" и "Костров амбиций".
Александр Агеев, Голод 25 /06.04/
"Гамбургский ежик в тумане" Ирины Роднянской.
предыдущая в начало следующая
Александр Агеев
Александр
АГЕЕВ
agius@mail.ru

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100