Баррикада на Никитской

О состоянии мира летом 1998

1.
Слишком устали, слишком устали, все мы слишком устали.
Все мы не просто устали, а именно слишком.
Требуется остановка; требуется передышка;
Вот, еще правильнее - требуется для начала

Получить хоть какую хотя бы откуда хорошую новость.
Сообщенье внезапное, что хоть что-нибудь получилось.
Систематическое их отсутствие, это ведь самое то есть
Самое есть, что нас боле всего так отчаянно изнурило;

Требуется, ох, и немедленно, -
Да вот не получается.
Сообщения все лишь о бедствиях, -
Ужас, паника, стыд и отчаянье.

2.
Вот, приложения ради, рассужденье о роли прессы
В царящих нынче повсюду унынии и разгроме:
Лучше сказать, изумление - этой-то чем интерес ей
Чудище ежедневно обло, стозевно, огромно

Кликать, да кликать, изо дня все да изо дня
В день раздувая сплошное отчаяние да панику?
Неужель непонятно, что ведь действительно вспыхнет?
Их же ведь первых оно же пожрет оно, это пламя,

Журналюг, кои сдуру
Сеют и сеют ветер.
Ох, пожнем ведь стараньями ихними бурю!
Ох, как страшно на белом свете!

3
Так я рассуждаю сегодня, в 6 часов вечеров после запоя,
Начитавшись газет, обнаружа в которых
Сплошные пророчества скорого хаоса, глада и мора,
И я понимаю, что плохи, ох плохи дела с моей головою,

И я понимаю, что больше мне с этим не справиться,
Никаких нету сил,
И пора, ох пора, хоть как стыдно, но уподобиться страусу,
Голову спрятать скорее в аминазин,

В прочую гадость, которою колют в дурдоме, -
Было время, когда обойтись выходило
Для выключанья себя из сознанья обычным простым алкоголем,
Но организма исчерпаны пьянства для силы,

И птичка моя возмущается этим притом, -
Ну что же, значит, поглощай меня своею тьмой тогда, дурдом.

начало лета 1998

Стихи, может быть, и чересчур уж прямолинейные, но правдивые: именно такое настроение ума царило в голове автора этих строк в описанный в нем период. Как выяснилось, не зря: кончилось все это, как известно, финансовым крахом августа 1998-го.

Дурдом, впрочем, тоже был, только позже - в июне 2000-го.

Но вернемся к теме, объявленной заголовком.

Указанное лето 1998-го, перекрытия магистралей, шахтеры, стучащие касками у Белого дома, окончательно утративший адекватность Б.Ельцин, газеты, сплошь заполненные истерическими пифиями, и проч. и проч. И вот в состоянии, описанном в стихотворении, я и сижу дома, опохмеляясь. По радио чего-то там вещает "Эхо Москвы".

Вдруг передача обрывается, тревожный и близкий к паническому голос дикторши сообщает: Срочное известие! Группа неизвестных людей перекрыла Большую Никитскую улицу и выдвигает политические требования. (Если кто есть среди читателей иногородний, ему сообщаю: Большая Никитская - это в самом центре, прямо возле Кремля.)

- Началось! - что тут еще можно подумать? Что началось? Как что? То самое: тот самый знаменитый Русский Бунт, Бессмысленный и Беспощадный.

Оказалось, нет.

Оказалось, это не кто иной, как А.С.Тер-Оганян со своей "Школой Авангардизма", да Осмоловский с его "Радек"алами, да ЗаиБИсты, да всякая прочая леворадикально-художественная молодежь учудила.

Баррикада была игрушечной - сделана она была из картонок, коробок, картин различных выдающихся московских художников: самого Оганяна, В.Кошлякова, А.Сигутина, К.Звездочетова, Д.Врубеля, прочих.

Для Оганяна это была еще одна акция в его русле пародирования всякого и всяческого авангарда. То есть на этот раз он спародировал Парижский Май 1968, истолковав его весь как единую авангардистскую акцию.

Леворадикалы репетировали тактику и методы революционных действий: захвата и перекрытия магистралей и проч. Надо сказать, что они это ловко сделали: попробуйте-ка перекрыть среди белого дня магистраль в центре, битком набитую транспортом, - да вас попередавят колесами, и даже не нарочно, а нечаянно: машины-то едут сплошным потоком!

Сумели.

Мгновенно причем, по свистку: бросились и хлоп - через минуту уже посреди Никитской - баррикада.

Менты и власти были ошарашены - больше всего их поражало, что непонятно было, чего эти сумасшедшие хотят: денег? отставки Ельцина? - лозунги были, как и положено Маю-1968, на французском языке.

Вот какое имелось явление художественной конца жизни 1990-х с их тягой к смешению радикализма художественного с политическим.

* * *

Конечно, я Оганяна осудил.

Став с ходом течения годов в политическом отсеке моего ума сторонником умеренности, благонамеренности и законопослушности, я его, конечно, осудил: и так все на глазах катится в пропасть и разваливается, как - - -, так еще ты этому способствуешь!

- Да на самом деле одни менты вас и спасли! Вы, такие-сякие, говорите, вы против власти! Да только исключительно под охраной власти такие штуки и возможно вытворять! И причем именно этой власти, никакой другой! Потому что другая власть отдала бы просто вас в руки водилам, которым вы проехать не даете, вот тогда бы вы узнали, что такое волна народного гнева! - увещевал я его.

- Ты на чью мельницу воду льешь? Ты же ментам на мельницу воду льешь! - восклицал я. - Потому что сумей вы раскачать лодку и вожделенную революцию учудить, вы думаете, вам, что ли, ее плоды достанутся? Пьяному человеку с ружьем они достанутся! А в нынешней исторической ситуации единственная в обществе прослойка таких вооруженных людей - менты! Пьяным ментам ты на мельницу воду льешь! - объяснял я Оганяну.

Но, конечно, безуспешно.

Тем более что, нужно признать, восклицал я это все, как обычно, будучи взволнованным и утомленным большим количеством алкоголя, и восклицания поэтому из меня выходили без промежуточных ступеней, напрямую одни выводы из этих ступеней, то есть: "Такие! Сякие! Пидорасы! Ментам! С ментами снюхались! Ментам, суки, продались! Мент тебе товарищ! Менты позорные! Думаешь, менты вам за это спасибо скажут? Да менты вас первых в сраку - - - и правильно сделают! Менты тамбовские тебе товарищи!" и т.д.

Восстановить логику моих рассуждений из этих конечных выводов было, конечно, сложновато.

* * *

А газетные писаки - это, ох, конечно, правда, - - -.

Действительно нагнетают, и нагнетают, и нагнетают вот уж сколько лет сплошную истерику и панику: все плохо, и хуже некуда, но на самом деле есть куда, ибо будет - еще хуже. Изо дня в день ведут тотальную и непрерывную деморализацию населения и подрывание в нем способности и желания противостоять трудностям и напастям: бесполезно, дескать, все равно - - -.

Именно телевизионно-медийная истерика, если уж на то пошло, была главная причина того, что все пресловутые Реформы пошли таким кривым образом!

И что самое во всем этом противное - все это было (и есть) даже и не нарочно.

На самом деле - исключительно из-за специфики профессии плюс личных - обуславливаемых той же спецификой профессии - качеств журналистов.

Специфика профессии, при которой главное - выдать сенсацию, а хорошая новость - конечно, никакая не сенсация. Потому что, в самом деле, - сообщение "В городе Н. все тихо и нормально" - разве это новость? Вот если в городе Н. ужас что творится - это новость.

Вот этими такими новостями и - - -.

Во-вторых же, журналисты, - кто они? Пидарасня!

Да темные малообразованные люди, главное свойство ума и души, которое от них требуется, - бойкость, легкость в мыслях необыкновенная и готовность тут же написать о чем угодно, чего не закажет редактор. О выставке Тер-Оганяна? Нет проблем! О безопасности атомных реакторов? Элементарно! О положении дел в экономике? Пожалуйста!

И вот по сообщениям таких людей, пишущих за три часа о вопросах, в которых специалисты за пять лет не разберутся, народ и получает информацию о состоянии дел в стране и мире - и думает: это правда, все так и есть.

Тьфу!

• Отчет самих участников Баррикады о задачах акции и ее ходе;
• Осмоловский в "Радеке" о том же. Часть 1; часть 2;
• Сергей Кузнецов. Тридцать лет парижских баррикад (статья в тогдашнем культурном обозрении "Монокль", май 1998 г.);
• рассказ некоей юной матери о том, как она участвовала с двухлетней дочерью в проведении этой акции и как им это понравилось;
• "Школа современного искусства против всех" - статья воспитанника этой самой школы Максима Караулова в "Художественном Журнале";
• Новый русский анархизм, Часть 1 - обозрение Алексея Цветкова в РЖ; среди примеров наиболее удачных акций "новых русских анархистов" Цветков называет и вышеописанную.

О самом же Авдее Тер-Оганяне - см. книгу автора этих слов.