Полтора года назад журнал "Октябрь" напечатал маленький роман Николая Климонтовича "Последняя газета" - забавный такой текст на биографической подкладке: про то, как Писатель (натурально, сам Климонтович) работал несколько лет в Газете (кто же не знает, что Климонтович работал не в какой-нибудь там "Советской России", а в самом что ни на есть "Коммерсанте"?).

У Климонтовича получился смешной физиологически-социологически-сатирический очерк с очевидной моралью: не ходите, дети (писатели, то есть), в Африку гулять. Не зарьтесь на длинный буржуйский рубль, потому как от него одни только унижения и душевная досада. И Газеты никакой на самом деле нет (это такой был приклеен к честному производственному памфлету фантасмагорический финал), а весь тираж ее сразу же идет под нож.

Но я-то здесь вспомнил о Климонтовиче и его позапрошлогоднем романе не из-за его исключительных художественных достоинств, а вот по какому поводу. Есть там некий параллельный главному герою персонаж по имени Коля Куликов (тоже писатель), который под звучным псевдонимом "Сандро" пишет в Газете светскую хронику. Охарактеризован этот Коля Куликов так:

"Кажется, он был вполне бездарным сочинителем, впрочем, объективности ради нужно сказать, что в ранние бесцензурные годы он накатал одну за другой несколько шустрых повестей ... с описаниями быта и нравов советской комсомолии... Эти его этнографические описания в недолгие времена всяческих разоблачений принимались на "ура": сцены с комсомольскими богинями в финских банях, махинации комсомольских кооперативов и тому подобная беллетризованная журналистика, прослоенная автобиографического, должно быть, свойства половыми сюжетами. Он нажил себе репутацию разоблачителя-либерала, на чем, думаю - хоть и неприлично считать чужие деньги, - хорошо заработал: все эти повестушки были тогда же экранизированы".

Уже многие узнали прототипа. Герой же романа крайне поразился:

"Главное же, что вызвало у меня изумление, едва я обнаружил Колю Куликова в Газете сидящим рядом со мною в отделе культуры, так это его, как говорится, идейная репутация последних лет, когда иссякли былые победы. Я не слишком разбираюсь в идеологических оттенках, но Коля в поздние годы реформ, я слышал краем уха, что называется, полевел, не был, конечно, записным коммунистом, но шился среди публики националистического оттенка, что, вообще говоря, вовсе не было удивительным, это вполне типично для любого литератора, чьи творения, так сказать, перестали конвертироваться и на европейские языки больше не переводятся, - и с чего бы тогда, собственно, продолжать ходить в западниках. Кроме того, он был все-таки советским литератором, "университетов не кончавшим", и что он делал в отделе, сплошь укомплектованном либеральными интеллектуальными культурологами, было решительной загадкой".

Ну, теперь, надеюсь, уже все поняли, что Коля Куликов - это почти что один к одному Юрий Поляков, автор "ЧП районного масштаба", "Апофегея" и других "шустрых повестей". И понятно, почему я вдруг его вспомнил - тоже в связи с Газетой, но другой. Послезавтра, в среду, должен выйти первый номер "Литературной газеты", подписанный ее новым главным редактором - этим самым шустрым Колей Куликовым, то есть, тьфу ты, конечно же - Юрием Поляковым.

Досточтимые мои коллеги - и Слава Курицын, и Андрей Немзер - отнеслись к этому странному назначению спокойно, с некоторой снисходительной иронией и даже, можно сказать, надеждой (на то, хотя бы, что шустрый Поляков накормит давно голодный коллектив). "Однако, писатель" - назвал свою заметку Немзер (в том смысле, что давно уже писатели не возглавляли "Литературную газету"). Хотя, наверное, даже и не в писателях дело, а в том, что последние годы "Литературка", что называется, "лежит", решительно никому не интересна, и продолжается это так долго, что уже, кажется, и не жалко отдать ее в любые руки.

Оно, конечно, так.

Но вот еще немного поцитирую Климонтовича. Коля Куликов в его романе выступает некоторым образом в роли "объясняющего господина" - наивному и ненаблюдательному герою он, демонстрируя мудрость и циничную проницательность, рассказывает, как устроена Газета, какие крутые деньги в ней вращаются и как они зарабатываются. Герой, натурально, выражает сомнение - как это можно "брать" в отделе культуры? И Коля охотно объясняет:

"Здесь дело чуть тоньше. Он и его команда, если ты заметил, обслуживают определенный круг "своих" композиторов и музыкантов. И ругают всех остальных... Объясняют они это, конечно, эстетическими пристрастиями... И вот представь себе: разворачивает какой-нибудь олигарх Газету теплым деньком на веранде своей виллы в Барвихе. Он давно заработал, и ему хочется быть культурным. Конечно, он не понимает музыковедческого бреда, что несет какая-нибудь Настя Мед, но сечет, что такой-то и такой-то в мире музыки - фигуры престижные и первого ряда. Если из недели в неделю ему это повторять, а потом прийти и попросить спонсировать какой-нибудь фестиваль, то - чем черт не шутит - он, глядишь, и раскошелится. А музыкант, в свою очередь, при случае замолвит кому надо слово за свою медовую критикессу, и вот она уже аккредитована на фестивале в Вене или Дюссельдорфе или читает курс лекций о современной русской авангардной музыке в Сорбонне. Так и вершатся судьбы искусства, а заодно и сотрудников отдела культуры. Тебе бы взять их методы на вооружение, - сказал он неприятным тоном, - отобрать издательства, которые имеет смысл опекать, не обижать авторов, которые могут оказаться полезными... А ты ведь ведешь себя храбро, ничего-то не боишься, режешь правду-матку, пока умные люди пользуются своим положением...".

Это, понятное дело, художественная, так сказать, проза, и ни в одной биографии Полякова не говорится, что он работал в "Коммерсанте" (в "Собеседнике" - да, и в "Московском комсомольце" тоже, и редактировал "Московский литератор"). Но вот я, ни разу Полякова в глаза не видевший и только читавший когда-то две-три его "шустрые повести", почему-то сразу верю Климонтовичу: он! Вылитый Поляков! Этот строй мыслей не сильно талантливому беллетристу (как ни маскируйся желанием "срывать все и всяческие маски") решительно невозможно утаить. Все обличаемые прохиндеи непременно окажутся самыми симпатичными персонажами, что и выдаст автора с головой.

Климонтович своего Сандро, правда, немножко демонизирует: он получается у него не просто циничным, но и по-своему мудрым. Хотя разрешается все просто: напившись до остекленения, Коля Куликов выдает свое "кредо", замешанное на подростковых комплексах:

" - Что вы понимаете в романтике? Вы думаете, что познание, творчество - что там еще - и есть фундаментальные свойства человека, фаусты вы для бедных. Агрессия, здоровая агрессия - вот основа человеческого существа. Вот основа романтики договора с самим злом...
- А кто это - вы? - спросил я.
- Вы все, с вашими либеральными газетенками и высоколобой чушью, демократые е... - Он видно, забыл, что и сам вот уж года три служит в самой либеральной в стране Газете. - Нам, героям, нужны развевающиеся знамена, факельные шествия, единство и громкие марши. Мы люди несгибаемой воли...".

А вот что недавно говорил настоящий, нероманный Поляков в интервью газете "День литературы" :

"Я думаю, как в свое время Россия перемолола большевизм, приспособила под свою историческую традиционную модель развития, так сейчас мы свидетели интереснейшего эксперимента, как Россия перемалывает навязанный ей индивидуализм и дикий капитализм. Я слышу треск этих костей, процесс пошел... Почему история остановила свой выбор на Путине? На человеке с имперским прошлым и, судя по многим деталям, с имперским самосознанием в самом хорошем смысле этого слова. Что это - воля полусошедшего с ума от алкоголя и нагрузок, которые его мозг был неспособен переварить, Ельцина? Конечно, нет. Это сложнейший выбор коллективной государственной воли. Стрелка политической рулетки долго крутилась, то замедляясь у Немцова - да неужели этот? - нет, пошла дальше и уперлась в Путина. Почему? Это признак мистического волевого решения. А улавливает эту мистику прежде всего литература. Писатель непонятно каким образом определяет прорывы в будущее. И Проханов. И Юрий Кузнецов... Скажу даже о себе. В 1993 году я опубликовал повесть "Демгородок", где у меня к власти приходит адмирал Рык. Его называют И.О. Отечества. А у нас был и.о. президента. Он вводит символику: двуглавый орел, держащий в лапах серп и молот. И так далее. Ведь этим путем страна и пошла. Синтез советского и дореволюционного".

Вот это самое и есть, как в романе - "развевающиеся знамена, факельные шествия, единство и громкие марши". Самое забавное в этой ситуации, что Поляков становится редактором "Литературки" волей владельца газеты - порожденной тем самым ненавистным "диким капитализмом" АФК "Система"... "Мистическое волевое решение", так сказать...

Вот Слава Курицын спрашивает и сам же себе отвечает:

"Что назначение певца ста дней до приказа даст общественности, то есть нам с вами? Станет ли "Литгазета" качественной, солидной и актуальной (чего от нее, несмотря на ураганную маргинализацию, имеет смысл ждать до победного конца, ибо больно бренд хорош)? Вряд ли: на это, думаю, Полякова не хватит".

Трудно не согласиться. Но дальше Слава говорит: "Так что все в порядке: задача Полякова - не дать "ЛГ" помереть". Ну, Слава у нас известный оптимист. Нашел, понимаешь ли, доброго человека из Сезуана! Кризисного директора. Да ежели бы Поляков был просто циник и прохиндей без идеологических амбиций и ущемленного писательского самолюбия! Но почитайте хотя бы интервью, сходите по ссылке: у Полякова есть свой пафос, да еще и с недавних пор модный. Просто заслушаешься:

"Конечно, мое представление о мире, о зле и добре сформировано при советской власти. В этом смысле я и умру советским человеком, советским писателем. И мне никто и никогда не сможет объяснить, что наше время, - когда учитель, стоя целый день у доски и дома еще работая над тетрадями, не знает, на что прокормить своих детей; инженер, создающий новую ракету, где-то побирается до получки, а какой-то проходимец, прикарманивший у государства миллиарды, приватизировавший за копейки по родственным связям в бывшей партноменклатуре заводик или нефтепромысел купается в немыслимой роскоши, - что такое время является нашим входом в цивилизованный мир и что такое жизнеустройство имеет право на дальнейшее существование. Я по своему мироощущению человек антибуржуазный. Но мы уже говорили, что все мировое классическое искусство - антибуржуазно. Даже по меркам западной интеллектуальной жизни именно писатель с советским менталитетом имеет возможность создать крупное художественное произведение. Я полагаю, что лучшие книги, которые от нас останутся, будут написаны людьми с нравственными установками советского человека".

С такими амбициями не поддерживают "хороших брендов", с такими амбициями из "хороших брендов" выжимают все, что в них еще осталось, для собственных надоб.

Жаль "Литературку". Всякая она бывала, в последние годы - совсем никакая, но не была и вовсе уж неприличной. Что сделают из нее "люди с нравственными установками советского человека" - бог весть. То есть примерно понятно - некий смягченный, без антисемитизма, вариант "Дня литературы".

Обидно. Как-то не везет России на оперативную литературную прессу. Сама "Литературка" даже в лучшие свои годы блистала отнюдь не литературной своей составляющей, но была хотя бы "солидной", как Слава пишет, и не страдала провинциализмом, каким с рождения и по сей день страдает "Литературная Россия". Давно ничего про нее не слышали? А вот сходите и сразу почувствуете разницу.

"Ex libris НГ" и "Книжное обозрение" - газеты неплохие, но они, увы, не "литературные", а "книжные", то есть по-своему "ведомственные".

А вот теперь и "ЛГ" отойдет "по ведомству Полякова". На самом-то деле - ЧП, и отнюдь не районного масштаба...