Тоскливые какие-то выпали праздники: дождь, холод, сон, вялые государственные торжества под ноябрьским небом. И какая-то нерадостная, формальная "раздача слонов" - то есть орденов и Госпремий по литературе и искусству. Статью про эти премии Андрей Немзер писал, похоже, еще до самой крутой дождливости, и только потому назвал "Благолепие", но стоит в той же статье чуть-чуть акценты сдвинуть (глядя, например, в безнадежно свинцовое небо) - и получится сущее "Безобразие". В том смысле, что "образ" государства, если конструировать его по премиальным спискам, выстраивается какой-то жалко-уклончивый, отнюдь не "державный": государство заменяет здесь "комиссия", и все заинтересованные лица, в общем, знают, что это за комиссия и кто ее создатель.

И думаешь с тоской: ежели у государства нет идеологии и нет претензии на поддержку какого-нибудь господствующего "стиля" (а это, слава богу, сейчас именно так) - на фига тогда нужна Государственная премия, лауреаты которой пекутся на рутинной канцелярской кухне путем утомительных прений, согласований, утрясаний и прочих "демократических" (то есть бюрократических) процедур? Все потенциальные заявители знают "формат" премии, и заявляют заведомо "проходимое", а потом из "проходимого" выбирается "самое проходимое", и все это не имеет ни малейшего отношения ни к государственным, ни к литературным интересам. Каждая из существующих ныне премий по-своему плоха, но только Государственная - бессмысленна. Ноль информации. Или, если хотите, тревожный звоночек для лауреата: получил "Государыню" - значит, вошел в "нулевую" зону.

Вообще нормальная, стабильная жизнь нации невозможна без культурных привычек, некоторые из которых вырастают потом в государственные традиции, но в случае с премией получается чепуха: бюрократическая поддержка давно полой, выхолощенной историей формы, а труп, как его ни гальванизируй, все равно воняет.

С культурными привычками и традициями у нас вообще беда: только к чему-нибудь привыкнешь, как глядь - уже нету. Или под тем же именем - не то. Чем вот и плохи времена перемен - счастия-то от них заведомо не жди, но и "замены счастия" (привычки) тоже нет.

Десять прошедших лет - десять лет издевательства над читающим (например) меньшинством нашего населения. К чему только я ни привыкал за эти годы! Читал, помню, "Огонек" - где тот "Огонек"? Читал "Столицу" - где та "Столица"? Читал "Сегодня" (с 93-го по 96-й) - где то "Сегодня"? Читал "Литературку" - где та "Литературка"?

Вот и "Независимая" - наш, можно сказать, чемпион-долгожитель - пала. Не любил я эту газету с дамским характером, умопомрачительной широтой натуры и провинциальным политиканством главного редактора, но я к ней за десять лет привык (как сотни тысяч других людей), а десятилетняя привычка к чему-то печатно-словесному в наши времена сама по себе есть культурная ценность, очень и очень "содержательная" форма.

Потому "лебединую песню" Третьякова я читал с невольным сочувствием, а комментарии некоторых явных конкурентов - наоборот. "Почему не плачется по Виталию Третьякову" - назвали свою заметку в "Общей газете" Елена Рыковцева и Дмитрий Фурман, и злорадство этой заметки было мне неприятно. К тому же акценты в ней характерно смещены. Ведь ежели и "плачется" многим читателям в эти дни, то не по Виталию Товиевичу, который без работы и влияния наверняка не останется, а по его пестрой, лохматой, иногда неожиданной газете. Эта неожиданность почти что заменяла "независимость", да и вообще газета была, что называется, "органическая" - кривая, корявая, временами неприятная (временами всякий организм неприятен - испражняется, потеет, храпит, чихает), но живая. И потому очень "русская" - гораздо более "русская", чем аффектированно, безвкусно "национальные" "Завтра", "День" и иже с ними.

А теперь из нее сделают, наверное, механизм - эффективную такую стенобитную машину. Что тоже, наверное, будет интересно, но по-другому. Неожиданности там точно не будет. То есть из факта культуры (пускай культуры "переходного времени"), который существует как бы без определенной цели, "Независимая газета" превратится в боевую "единицу" на политическом фронте. Такое уже было с газетой "Сегодня": как вынули из нее в 1996-м живую душу, так она и жила пять лет зомбированным полутрупом, а померла - никто не заметил.

Странная, вообще говоря, штука - знакомые журналисты жалуются на скуку (в том смысле, что мало "первополосных" событий происходит, некого бывает назначить в "герои номера"), а между тем медиа-пространство сотрясают большие и малые революции: меняются собственники, уходят главные редакторы, словом, наблюдается непонятная "охота к перемене мест". К чему бы это? К сожалению, первая мысль, которая приходит в голову наблюдательному обывателю, мысль тревожная: "лишь бы не было войны" (внутренней, разумеется). Но оглядываешься в поисках "вероятных противников", и никого не видишь - всех укатали крутые горки, только Борис Абрамович хорохорится.

Да еще Лимонов пишет из тюрьмы письма в какой-то неуверенной стилистике: в начале вроде сугубый быт (сахару мало дают), а потом подержанная революционная патетика: "А победить мы еще победим. Все еще только начинается".

Самое интересное, впрочем, в конце: "С грустью вижу, что все, кто вышел на политическую сцену в 1991-1995 годах, с треском провалились. Климат политический сегодня не благоприятствует возникновению лидеров оппозиции. Впрочем, новые лидеры оппозиции, конечно, появятся. Сегодня они проходят закалку в тюрьмах Латвии, Казахстана и России. Многие из них по возрасту пока еще совсем мальчишки. Но духом уже настоящие воины. Поэтому я для себя решил: выйду отсюда или вперед ногами, или как Нельсон Мандела. Ни то, ни другое меня не страшит. Обнимаю, привет коллективу. Да, смерть!".

Тоже, кстати, знак времени - лет пять назад Лимонова освобождали бы всем миром, левые, правые, фашисты и гуманисты. Как Алину Витухновскую, чей "эстетический вес" в сравнении с лимоновским - просто "тьфу!". Уж "Национальный бестселлер" точно бы достался лефортовскому сидельцу. А сейчас? Почти полная тишина и равнодушие. "Писатель-революционер" - глубочайшая эстетическая архаика, культурный провинциализм, и общественное равнодушие есть выразительная рецензия на все лимоновское образотворчество последних лет. Чтобы совсем нейтрализовать этого великого "лидера оппозиции", достаточно по-тихому выпустить его из Лефортова (что власти, я сильно надеюсь, вскорости и сделают).

Лимонов - вообще очень яркий пример того, как опасно быть "знаковым" человеком определенной эпохи. 90-е трудно представить себе без Эдички, но 90-е прошли, а Эдичка жив и здоров, и пытается говорить с новой эпохой на старом языке, которого она решительно не понимает. "Лишний человек", чистая классика.

Уже, кстати, начинается конструирование "нового человека": наткнулся я на одну забавную статью в той же "НГ" - "Вакантное место для героя" называется. И вот что пишут ученые люди Сергей Казеннов и Владимир Кумачев:

"Одна из действительно серьезных проблем нашего общества - "образ положительного героя", который наконец-то оказался по-настоящему востребован после десятилетия отрицания, развенчивания, пропаганды индивидуализма под маской поиска индивидуальности. Эта проблема - во многом определяющая для ориентации нашего общества, выбора его генерального вектора развития. Причем очевидно, что этот образ "героя нашего времени" должен быть не похож на ранее предлагавшиеся типажи - его еще предстоит сконструировать. На первых порах естественным местом формирования и действия этого героя может оказаться виртуальное пространство, теле- и киноэкран. Примерно так же в годы Великой Депрессии героев будущей Америки творили сначала в павильонах Голливуда - чтобы потом они полноправно вошли в реальную жизнь. Однако вот что настораживает в применении к нынешней российской ситуации. Стоит кому-то взяться за эту проблему в нашем Отечестве - и он сразу рискует быть записан в конъюнктурщики, создатели очередной "русской клюквы". А между тем "настоящий герой" стране и обществу очень нужен".

Ну что же - деловой такой, инструментальный, можно сказать, подход: героя нужно "сконструировать". В публицистическом исполнении эта мысль сразу же отталкивает, не правда ли? О типичном "манипулировании массовым сознанием" (не называя, впрочем, предполагаемые действия этими словами) в положительном контексте у нас пока еще не говорили. С другой стороны, ничего особенно нового здесь ведь нет. Авторы кивают на Запад:

"...На западном кинорынке, наряду с "благородными одиночками" в кимоно или в крутом ковбойском одеянии, которые, как правило, внесистемны или даже антисистемны, все более оказываются востребованы образы "системных" "хороших парней". От имени общества, государства вносящих порядок в наш расхристанный мир, ведущих борьбу со Злом в лице "плохих парней" и стоящих за ними сил".

Но ежели память мне не изменяет, то Эраст Фандорин, каким он был в первых романах Б.акунина - типичный "системный хороший парень", это потом его заела рефлексия и он стал "благородным одиночкой". Должно быть, это про него Казеннов (хорошая фамилия для контекста) и Кумачев говорят: "Отнюдь не решают проблемы Героя и персонажи псевдоисторического, чисто коммерческого лубка". Вестимо, не решают, но зато передовые технологии "конструирования" на них успешно испытываются.

...Остается только самой Системе воздвигнуться в белых одеждах, чтобы представляющие ее "хорошие парни" не выглядели дебилами.