В Екатеринбурге можно издать все.

Есть, как минимум, полсотни издательств - то есть разного объема и качества структур, имеющих лицензии. Есть неплохие типографские мощности. Есть специалисты: как обломки прежнего режима, побаивающиеся компьютера, но сохранившие верность филологической культуре, так и продвинутая молодежь, которая не очень понимает необходимость запятых, зато владеет технологиями пиара и современного издательского процесса. Если же у кого-то нет средств, чтобы выпустить свои мемуары или наладить, к примеру, выход литературного журнала, - это его личная проблема. Тоже, впрочем, решаемая за счет различных спонсоров и достаточно вменяемых властей.

Настоящая проблема в том, что изданное почти невозможно продать. Этот естественный затор, не зависящий ни от воли губернатора, ни от усилий немногих литературных журналистов, и определяет всю конфигурацию издательского процесса. Конфигурация эта искаженная, замкнутая. Получается аппендикс книжного рынка, своего рода бесконечный тупик. Естественно, что екатеринбургские писатели, не только старые кадры, но и те, кто помоложе, ностальгируют по старым временам, когда продукция регионального Средне-Уральского издательства исправно уходила в народ.

Этим людям, как и многим гражданам нашей страны, ударами перемен отшибло память. Конечно, это хорошо, когда писатель - при читателе, при деле, при литературе. Но почему-то забыты четырех-пятигодичные очереди для молодых авторов, извилистые пути, которыми протаскивались в план живые книги, не имеющие прямого касательства к руководящей роли КПСС. Забыто и обидное самочувствие рака на безрыбье, которое владело умными литераторами, знающими, что их искусственно отсекли от большого контекста, где присутствуют Набоков, Солженицын, Пастернак.

Средне-Уральское издательство, ныне приватизированное и измельчавшее, не стоило бы отдельного упоминания, если бы не поучительный эпизод его истории. В самом конце восьмидесятых, когда достопамятный бум "возвращенной литературы" пошел на спад, но оборотистые люди, имеющие доступ к ЦБК, еще неплохо зарабатывали на "Анжеликах", Средне-Уральское издательство решило подняться и выпустило, конечно, тоже "Анжелику". Чтобы иметь такую возможность (бумага и типографские мощности тогда представляли собой дефицит), издательство сбросило балласт. Для начала оно довольно грубо избавилось от двух журналов ("Урал" и "Уральский следопыт), затем зарезало собственный план, объяснив литераторам, что рукописи их на самом деле "маловысокохудожественны". Однако случилось страшное: Москва и, кажется, Казань запустили на рынок ту же самую книгу сериала и успели раньше. Средне-Уральский тираж из-за этого прилег, деньги впали в инфляционный анабиоз, а возможности маневра резко сузились, поскольку от всего коллектива остались начальство, бухгалтерия и сбыт - та кочерыжка, что составляет любую коммерческую структуру, независимо от продукта, который та продает. В результате издательство фактически перестало быть таковым.

После было много попыток основать в Екатеринбурге коммерческое книгоиздание. Так случилось или так не повезло, что серьезные деньги в этот бизнес не пришли. Пример - неудача издательства "АРД ЛТД", пытавшегося работать на рынке и даже покупать у авторов права, но так и не научившегося торговать. На сегодня ясно, что московская и питерская модели - гуманитарные проекты на базе выпуска коммерческой литературы - в Екатеринбурге неосуществимы: слишком сильна конкуренция со стороны столичных издательских гигантов, давящих массой и способных раскручивать авторов, отбивая деньги не на самом первом тираже. Зато выявилась другая возможность: издание качественной литературы за счет доходов от книжной торговли, то есть от продажи продукции тех же "АСТ" и "ЭКСМО-Пресс".

По этому пути пошло единственное в Екатеринбурге издательство, более или менее заметное на карте страны: "У-Фактория". Прежде всего, это, насколько можно судить, самая крупная в области книготорговая фирма. У них и книги "ЭКСМО", у них и глянцевые журналы (COSMOPOLITAN, ELLE, VOGUE и прочие), у них и питерская "Амфора", осуществившая внезапную экспансию на рынок переводной высосокачественной беллетристики. Несмотря на то, что "У-Фактория" издает не кого-нибудь, а Иоанну Хмелевскую, обороты от книжной торговли у них с очевидностью выше оборотов от собственных издательских проектов. Однако "У-Фактория" даже раньше, чем наконец-то проснувшиеся "ЭКСМО-Пресс" и "ОЛМА-Пресс", взялась за выпуск интеллектуальных книг. Начала осторожно - с серии "Зеркало. XX век". В ней вышли солидные тома российских классиков конца столетия: Солженицына, Аксенова, Гандлевского, Окуджавы. Нормально продавая эти беспроигрышные лонг-селлеры - зная, как это делается на рынке, - издательство приступило теперь к более рискованной серии молодой российской прозы. Среди авторов уже известная Мария Рыбакова и менее известная, но перспективная екатеринбургская писательница Анна Матвеева, чью прозу публиковали журналы "Новый мир" и "Октябрь".

Книжная торговля создала финансовую базу и для еще одного гуманитарного проекта - газеты "Книжный клуб". Тип издания и периодичность соответствуют "Книжному обозрению", с той разницей, что в "Книжном клубе" отсутствует реклама. Газета полностью дотационная. Екатеринбургская Ассоциация книжной торговли учредила газету с экономически абсурдной, но по-человечески понятной целью: компенсировать вред, наносимый книжным масскультом эстетическому и нравственному здоровью граждан. Понятно, что среди детективов есть книги качественные, профессионально сработанные, и есть халтура, есть пропаганда демократических ценностей и есть апология бандита. Несколько лет занимая должность главного редактора "Книжного клуба" и плотно читая масскульт, я убедилась, что воспитательная функция литературы, о которой так много говорили большевики, не присутствует в текстах с "безднами", но в полной мере свойственна остросюжетной книге. Короче говоря, журналистам газеты было предоставлено право устраивать разнос любой книге, даже если та забивает половину учредительских складов. Кроме того, треть газетных площадей всегда отводилась для информации о местных изданиях (включая, например, поэтические сборники, выпущенные тиражом сто-двести экземпляров). Тираж газеты "Книжный клуб" в лучшие времена переваливал за тридцать тысяч. К сожалению, бывали времена и худшие, когда из-за отсутствия средств у учредителей газета останавливалась на несколько месяцев. Так или иначе, издание существует более пяти лет и умирать, похоже, не собирается.

Большинство издательств Екатеринбурга не ведет выраженной собственной политики. "Банк культурной информации", "Уральское литературное агентство", "Сфера", издательство Уральского университета выпускают иногда неплохие книги, но выступают при этом как исполнители заказов. "Заказать самим себе" не получается по причинам финансового свойства. Впрочем, если люди в издательстве увлечены каким-то проектом, они могут и поучаствовать в изыскании средств. Так "Уральское литературное агенство" (его возглавляет писатель Юрий Бриль) затеяло журнал "Литературный Екатеринбург". Была сделана попытка привлечь финансы из городского бюджета. Опыт оказался полууспешным: на первый номер город деньги выделил полностью, а на втором Юра Бриль, как говорится, прогорел. Такие проекты хороши тем, что в них не бывает ничего окончательного: важен сам процесс, по ходу которого нет-нет да и появляется свежий номер журнала.

Будущее другого екатеринбургского ежемесячника, журнала "Урал", едва ли не единственного выжившего провинциального "толстяка", представляется более стабильным. После многих экономических приключений журнал вошел наконец в тихую гавань - сделался предприятием Правительства Свердловской области. Бывший главный редактор "Урала" Валентин Лукьянин, чтобы добиться этого статуса, немало побегал по кабинетам с разными бумагами - все, что характерно, были "за", но сама траектория бумаг несколько раз превращалась в ленту Мебиуса. Однако добрая воля победила, и Валентин Лукьянин, давно уставший от кресла, ушел на свободу с чистой совестью. Теперь должность главного редактора "Урала" занимает известный драматург Николай Коляда. Первое, что сделал новый главный редактор, - развернул бешеную рекламную кампанию, в результате чего удвоил тираж. Не было, кажется, ни одного местного телеканала, где не крутилась бы (бесплатно!) информация о журнале, который всем вместе следует спасти. Похоже, Николай Коляда человек современный и хорошо понимает, что пиар издания едва ли не важнее его содержимого, вопрос - насколько далеко он готов пойти по этому пути. Пока "Урал" оживился за счет привлечения новых имен, но подрастерял профессионалов и профессионализм.

В екатеринбургском совокупном издательском продукте заметен пласт литературы, который с легкой руки писателя Александра Чуманова можно назвать "Летописью Верхней Балды". Это заказные издания, посвященные предприятиям и городам, и, соответственно, ими же профинансированные. Для пишущей братии это неплохой источник приработка, здесь гонорары за авторский лист бывают побольше, чем в коммерческих издательствах. Книги эти вообще абсурдно дорогие. Типографское исполнение парадное. Как правило, мелованных уродов преподносят составам разных делегаций и вручают в качестве ценных подарков участникам самодеятельности. Для любого издательства привлечь амбициозного заказчика с деньгами - подарок судьбы. Екатеринбургский "Сократ", например, эффективно обрабатывает северные почвы нефтяного Ханты-Мансийска, где нет пока что кадров и мощностей. "Нефтяные" проекты - самые помпезные на издательской ярмарке тщеславия.

И нельзя сказать, что все эти книги плохи по определению. Здесь уровень текста и дизайна зависит не только от авторов, но, прежде всего, от мышления заказчика. И как-то так получается, что подобное тянется к подобному: халтурщики успешно находят себе чиновников совкового типа, а серьезные писатели - бывалых и умных мужиков-производственников, имеющих за душой не только деньги, но и жизненный опыт. В результате получаются книги, которые не грех продавать и покупать. Например, тот же Валентин Лукьянин написал историю Свердловской железной дороги. Издательство Института истории материальной культуры ежегодно выпускает два-три десятка книг и альбомов по истории городов и заводов, среди которых попадается немало достойного.

Как ни странно, книжная ярмарка тщеславия заключает в себе механизм, который, возможно, восстановит утраченную связь между книгой и читателем. Понятно, что мода как двигатель книги на рынок в Екатеринбурге невозможна. Мода всегда приходит из столиц, и в провинции тоже читают не Чуманова, но Акунина и Уэльбека. Но в последнее время все больше становится ощутима волна уральского патриотизма. Как всякое естественное явление, идущее не сверху, но снизу, этот подъем питается в том числе и событиями дурацкими, вроде альбома про Верхнюю Балду или празднования юбилея завода Режмажьешь. Существуют и перспективные проекты. Так издательский дом "ПАКРУС" запланировал серию из ста мягких книг "Урал. XX век". Темы: история, краеведение, наука, культура, персоны. Работы здесь не на один год, пока вышло только пятнадцать выпусков, но к проекту привлекаются буквально все, кто умеет писать и владеет каким-то интересным материалом. Параллельно "ПАКРУС" запустил серию "В середине России". Запланировано десять книг, из которых вышло две. Нельзя сказать, что книги эти пользуются в магазинах бешеным спросом. Сейчас они примерно в том же аппендиксе, где застряли многие местные труды. Но положение меняется и будет меняться. Патриотизм в конце концов сыграет на Урале ту же роль, что и литературная мода в масштабе всероссийского книжного рынка.

Если, конечно, у патриотов хватит ума не зацикливаться на самых екатеринбургских книгах в мире, но правильно поставить себя в общероссийский контекст.