Вчера много ездил в метро, а чтения с собой никакого по оплошности не захватил. Потому глазел, как другие читают. И заметил, кстати, что куда-то исчезла "пелевинская девушка" - то есть девушка (много девушек) с "Чапаевым и Пустотой" на коленях. Или с "Желтой стрелой", на худой конец. Пора, пора Виктору Олеговичу осчастливить их новой нетленкой, а то ведь так и пройдет его небывалая и даже отчасти заслуженная "gloria mundi".

Пелевинских девушек сменили девушки акунинские: войдешь в вагон и сразу штук пять черных (или белых) обложек увидишь. А у меня всегда чувство такое, что это какая-то одна и та же девушка, и я, видя знакомый переплет, малость раздражаюсь, и хочется пожурить: "Ну что ж ты, дурочка, все "Азазель" мусолишь, когда все давно уже "Любовников Смерти" прочитали?". Ну, то есть, поскольку воспринимаю этих многих девушек как одну, удивляюсь их медлительности: Акунин же не стотомный Дюма, давно пора его "ПСС" прочитать и вернуться к любимой Дарье Донцовой. Или что-нибудь новенькое для себя открыть - видел, вчера, кстати, раза два толстовскую "Кысь", что радует, несмотря на слабость собственно "Кыси". Читателей нынешних издатели приучили к серийности, и глядишь, после "Кыси" прочитают они "Ночь", "День" и даже до "Двоих" доберутся...

А вообще метрополитен навел меня почему-то на неприязненные мысли о книжках, об их унифицирующей потенции. Вот ведь десятки девушек перед глазами прошли, а видел их, словно одну, то есть и не видел, значит, вовсе, за однообразными черно-белыми обложками...

После всех этих отчасти раздражающих подземных впечатлений попался мне на глаза свежий журнал "Эксперт", где на обложке тема номера - "Закат криминального чтива. Издатели делают ставку на серьезную литературу". Ну как же не прочитать статью с таким вдохновляющим названием!

Прочитал. Статья, как раньше говорили, "отражает взгляд передовой издательской общественности" на литературный процесс в России. Подзаголовки занятные - "Воспитание толпы", "Две литературные революции", "Новая литературная волна - вне традиций". Периодизация оригинальная - сначала от Адама до Пелевина (дикая такая эпоха, полная литературная пустыня), потом от Пелевина до Акунина (который, оказывается, нанес "мощный удар по массовому чтиву").

Ну, в общем, не новость, что издатели смотрят на литературу несколько иначе, чем писатели и критики, из другой какой-то точки пространства. И то, что крупные издатели - люди не бог весть какой высокой культуры, тоже не секрет. Но до какого-то времени сей факт их не особенно волновал: делали себе бабки на "криминальном чтиве" и плевать при этом хотели и на свой, и на общий уровень. Теперь, похоже, выращенный ими читатель халтуры в массовом масштабе эволюционировал именно в ту сторону, в которую его халтура направляла, то есть читать попросту перестал (а что вы хотите - нормальный хищнический капитализм, который развивается экстенсивно, даже о собственном будущем не особенно задумываясь: вытоптать поле, с которого собираешь урожай - святое дело), и бедные издатели заметались в поисках новой, еще не перетравленной ими публики.

И так совпало, что образованное сословие немножко пришло в себя, стало чуть-чуть больше зарабатывать и, соответственно, хорошие книжки покупать, издаваемые, как правило, небогатыми культурными издательствами, которые с некоторым пренебрежением названы в статье "мелкими и средними". Рейтинги хороших книг стали подниматься, ну и "крупным корпорациям" завидно стало. Они хотят иметь этого читателя! Притом, что за недосягаемую вершину литературной "серьезности" и "качественности" принимают все тех же Пелевина и Акунина.

Вообще статья неведомой мне Лины Каляниной преисполнена умилительной заботы о больших фирмах и о грядущих трудностях их завоевательного похода в дикие, неведомые литературные места, где, вестимо, не ступала нога белого человека:

"Несмотря на экономическую и дистрибуционную мощь, "найти себя" в нише современной прозы крупным издательствам будет непросто. Как и в массовой литературе, бизнес здесь держится на бестселлерах, все зависит от тиражности изданий. Ключевым фактором успеха и в этой нише является умение "угадать" автора".

Дальше наворачиваются всякие ужасы про безумно трудные поиски в пустынной России подходящего автора, причем некоторые "эксперты", привлекаемые Линой Каляниной в качестве авторитетов, нагло врут, как, например, заместитель гендиректора "Вагриуса" Андрей Ильницкий. Вот что он говорит:

"Издательство живет самотеком, который не управляем. Графоманов - море. Присылают свои рукописи по почте, на сайт в Интернете, приходят полусумасшедшие люди в издательство и т.д. И здесь от редактора требуется большое чутье, интуиция, умение увидеть, разглядеть. Если из этого самотека вылавливаются два-три процента нормальной литературы - это большая удача".

Это "Вагриус"-то живет самотеком? "Вагриус" преспокойненько "доит" "толстые журналы", то есть почти задаром берет тексты авторов, уже найденных журналами, тексты, тщательно отредактированные в журналах лучшими редакторами, и тискает их в своих "серьезных" - в "серой", например, сериях, здорово экономя на редактировании и корректуре. И даже на наборе. Уж я-то знаю, как сие происходит: приходит, к примеру, к журнальному верстальщику дама, приятная во всех отношениях, и просит этак между делом скинуть на дискетку верстку нового романа. А дискетку несет в дружественный ей "Вагриус". И ни про одного нового автора, выловленного "Вагриусом" в самотеке, я слыхом не слышал.

Зато, конечно, Ильницкий в очередной раз приписывает "Вагриусу" честь и славу первооткрывателя Пелевина:

"Широкой читающей публике Пелевин был представлен издательством "Вагриус" в середине 90-х годов. По словам Андрея Ильницкого, поначалу в самом издательстве отношение к Пелевину было неоднозначное, но все-таки решили рискнуть. Вышел сборник его рассказов. Потом минимальным пробным тиражом вышел роман "Чапаев и Пустота". Неожиданно он вызвал колоссальный читательский интерес".

Первая повесть Пелевина, о которой стоило говорить, "Омон Ра", была опубликована журналом "Знамя" в мае 1992 года тиражом, который еще долго ему не снился - 161 900 экземпляров. Следующая повесть, "Жизнь насекомых" - в апреле 1993, тиражом 73 200 экземпляров, а роман "Чапаев и Пустота" - в 1996-м, 25 547 экземпляров. То есть нормальным людям, которые не вчера родились и культурных привычек не утратили, Пелевин был известен ну очень задолго до героических и "рискованных" шагов "Вагриуса" и его "пробных тиражей". И тогда же вокруг Пелевина возникла довольно оживленная газетно-журнальная полемика, целая критическая литература составилась. Это уж потом откуда ни возьмись, выскочил, как черт из табакерки, Слава Курицын и очень ловко встал в позу первотолкователя и главного пропагандиста Пелевина.

Ну да бог с ним, с "Вагриусом" - издательство мало того, что мародерское, но и крайней скупостью известное. Ежели большие издательские фирмы придут на этот рынок, так то уже будет хорошо, что своими нормальными гонорарами переманят у него приличных авторов. Если, конечно, не поскупятся нанять понимающих редакторов. Пока я такой случай знаю один.

Вообще же, судя по статье Каляниной, они собираются работать методом "перехвата", перекупки найденных другими авторов. С большим человеческим простодушием это сообщается:

"Как правило, крупное издательство с его издержками и оборотами, не может тщательно взращивать новых авторов. Это легче делать там, где нет конвейера. Поэтому в нише новых литературных имен эффективнее работают малые и средние издательства. За ними, по мнению специалистов, и останется прерогатива по выращиванию коммерчески успешных авторов в современной прозе. Крупные же игроки рынка будут пытаться "снимать сливки", перекупая успешные новые имена".

Ну, чудненько! Маленькое издательство, не жалея малых же сил и средств, вырастит себе курочку, несущую золотые яйца, а ее тут же - хвать, и "перекупят". Или это будет происходить, как в футболе или хоккее, и мы будем узнавать из светской хроники волнующие подробности - за какую сумму "Эксмо" перекупило у "Ad marginem" Елизарова и Болмата?

Словом, читаю я эту крутую "экспертную" статью и думаю: ну откуда свалились на нашу голову и страну вся эта жизнерадостно-невежественная публика, не смущенная своим дилетантством и в литературных (это уж ладно бы), и в коммерческих вопросах? Ну, хоть бы в демографическую статистику заглянули, из которой, между прочим, неумолимо следует, что Россия отнюдь не молодеет (как всем этим "экспертам", в силу своей собственной молодости, должно быть, кажется), а стареет. А между тем именно к старости у многих появляется и время, и желание читать. И что же, эти люди (далеко не все они похожи на пенсионеров с последней десяткой в дрожащих пальцах, которых любят показывать по ТВ) станут читать Сорокина, Стогоffа или Баянa Шиpянoва? Да Аксенова они будут читать, безразмерную его "Московскую сагу", Гладилина и Искандера, и даже Бондарева с Прохановым, и всю ту литературу, про которую в статье Каляниной сказано сурово и с присущей автору "эстетической" фундаментальностью и девственной безапелляционностью:

"...рынок уходит от советских и постсоветских авторов. Свои писательские карьеры они сделали на идеях либерального и диссидентского толка. Их поклонники - интеллигенты советских времен, читатели толстых журналов: "Нева", "Знамя", "Новый мир" и др. Источник их писательской энергии - оппонирование власти. Сейчас это уже не интересно, страна открыта, отношения интеллигенции и власти меняются. И это не могут не учитывать издательства, решая на каких авторов делать ставку".

Все это бред собачий, ставший, к сожалению, устойчивым стереотипом. Ну как не сообразить, что люди, которым "это уже не интересно" - не читатели, а те, кто читает, отнюдь не готовы признать "идеи либерального толка" безнадежно устаревшими. А на каких, собственно, идеях стоит журнал "Эксперт"? Может, на православно-монархических?

А на самом деле, "экспертовскую" статью мне было даже интересно читать. Это был такой специфический интерес - к взгляду на то, в чем я живу и что хорошо знаю, из какого-то чуждого и даже враждебного мира. Как если бы инопланетяне докладывали своему начальству о своей экспедиции на Землю. И о том, как они предлагают эту полупонятную земную жизнь разумно перестроить...