В последний месяц приходилось писать по три-четыре текста в неделю, ну, и выдохся, наверное, - дней десять проболел, отчего и не появлялся в РЖ. И не сходил, как планировал, на книжную ярмарку. Хотя туда, честно сказать, планировал идти без всякой радости, поскольку в прошлом году несколько дней провел там не в качестве гуляки праздного, а можно сказать, на посту, у общего стенда литературных журналов. Отвечать чаще всего приходилось на вопрос: "Как, вы еще существуете?", и это не возбуждало особой любви к широким читающим массам. Сама же ярмарка - зрелище подавляющее. Наверное, нормальному человеку не надо видеть столько "неразрезанных" книжек сразу. Это за болевым порогом. Или, может быть, не надо видеть сразу столько покупателей (читателей?)?

Хотя, конечно, ярмарка демонстрирует то, что демонстрирует - что нас, которые еще пишут и читают, довольно много, что мы еще не последние маргиналы, и серьезные люди рассчитывают с нашей помощью заработать себе немножко денежек.

В этот раз, надо сказать, пресса вокруг ярмарки старалась не в пример усерднее, чем в прошлом году. Я вот прочитал в последней "Афише" роскошную, супероптимистическую статью Данилкина "Месть Кыси" (как раньше бы обозначили - "Навстречу ММКВЯ!") и даже рассердился, и "обозрел" ее во "Времени МН", хотя мне нравится обычно, как Данилкин пишет. В смысле, "как" - нравится, а вот "что" - не всегда.

В данном случае не понравилось мне, что Данилкин пишет, уже заведомо исходя из того лично принятого убеждения, что книга - такой же товар, как и все другие. И в его статье смутил меня откровенный товароведческий азарт, притом что Данилкин выступил там товароведом не простым, а продемонстрировал некий творческий подход - то есть давал поставщикам рекомендации, какой именно товар было бы желательно от них получать. Ну, в общем, это уже довольно широко распространенный в нынешней газетно-еженедельной критике способ говорения о литературе. Я же, старый пень, по-прежнему не думаю, что тираж, успех и место в рейтинге продаж - категории эстетические. Но тут вот какая штука - когда все СМИ работают только в этой тональности, массовые мозги очень быстро "промываются": вчера еще казалось, что о литературе так говорить нельзя, а завтра будет казаться "а как же иначе?"

И совсем уж анекдотом показалась мне "особо ценная" мысль Данилкина об Акунине как о провозвестнике национального примирения:

"Словом, не будь Акунина, мы бы еще лет десять под чтением подразумевали совсем разные вещи: одни - низкокачественные романы, другие - высокую литературу. Благодаря Акунину эти две аудитории пересеклись; у них обнаружилось много общего. В принципе, именно на таких вещах происходит национальное примирение и все такое. Так было во Франции, когда футбольная сборная, почти сплошь состоящая из арабов, выиграла чемпионат мира; коренные французы после этого стали относиться к арабам гораздо лояльнее".

Пример выразительный - отсылающий литературу туда же, где спорт, мода и попса. И полная чепуха насчет "пересечения аудиторий". То есть оное "пересечение", разумеется, наблюдается, и оно должно льстить былым читателям "низкокачественных" романов, зато постыдно для людей, осведомленных о существовании "высоких" эстетических эталонов. Если это "национальное примирение", так оно достигнуто ценой жертвы тем самым "качеством", о котором так много пекутся критики, обслуживающие книготорговлю. Этого типа (не такое же, а этого типа) "национальное примирение" у нас уже было в 20-х годах, когда у "народа" "ликвидировали безграмотность" (замечательное, характерное выражение), а элиту частично вырезали, частично выслали, частично придавили железной пролетарской пятой. Разумеется, сразу же "обнаружилось много общего"...

От того, идет ли процесс совершенно свободно, или сопровождается насилием, культурная суть его не меняется - размывание ценностной шкалы ведет к энтропии, сложное упрощается, мотивационные механизмы (достигнуть более высокого уровня) отключаются, "и все такое", как говорит Данилкин.

Ну, и ничего не остается, как исповедовать своего рода культурный "апартеид": разделять. Вот ваша культура, а вот наша. Вход с Акуниным в руках verboten! Смешанные браки не приветствуются и допускаются разве только тогда, когда повышают качество нашей, а отнюдь не "ихней" крови.

С этой точки зрения Акунин - отнюдь не деятель "национального примирения", а типичный "троянский конь".

Ну, и хватит про Акунина и дальнейшее повышение производительности труда и качества продукции в чтивопроизводящей промышленности. Передовики награждены, увенчаны, обласканы, министр труда Починок готов занести их на какую-нибудь из возрождаемых им Досок Почета. Ура!

Нет, из вредности процитирую Акунина (то есть еще Чхартишвили) из его статьи 1997 года "Похвала равнодушию":

"Да полно, так ли уж плохо для литературы, когда она не в почете? Так ли уж нужна писателю всенародная любовь? Сильно ли любили при жизни Кафку, Джойса, Платонова? Отличная штука - равнодушие. Никто не хватает за лацкан, никто не домогается автографа, никто не трезвонит с утра по телефону. Сиди, писатель, пиши. А к равнодушию нужно привыкнуть". Ну и как, Григорий Шалвович, никто не хватает за лацкан? Никто не трезвонит?

Кстати, в той же статье Чхартишвили написал почти что пророческие слова:

"Рады были бы Проханов или Лимонов за свою пассионарность попасть в узилище, да только кому они нужны, кому опасны?"

Одним из самых неприятных впечатлений последних дней было предъявление Лимонову официального обвинения - по статье о терроризме. Честно говоря, я думал, что там, во власти, все-таки не совсем безнадежные кретины, и Лимонова тихо, без шума и пыли отпустят на все четыре стороны. А из него, похоже, всерьез намерены лепить национального героя и мученика - пример для "юношей бледных, со взором горящим". Которых несколько человек уже кушают по его милости баланду. Выпустить надо подростка Савенко, пускай книжки пишет! А то засадили себе под ноготь гнилую занозу, уперлись и вытаскивать ее не хотят: авось сама рассосется. "Какую биографию делают нашему рыжему!", - как выразилась мудрая Ахматова по поводу суда над Бродским...

А книжки, поскольку болел, читал я в эти дни легкие, не раздражающие. Прочитал, наконец, роман творца Винни-Пуха А.Милна "Двое". А то руки все не доходили. Чудо что за книжка: трогательная смесь наивности, мудрости и юмора. С чего вдруг посреди нормальной деревенской жизни (английской нормальной деревенской жизни) возникает Писатель - существо, этой жизни одновременно одноприродное и чуждое? И как ему теперь жить, не впадая в шизофрению и не разрушая своим присутствием породивший его мир? Ну, и тьма просто занятного: нравы британского книжного бизнеса предвоенных лет, появившиеся и у нас типажи этой сферы ("главный критик" Раглан и "владелец заводов, газет, пароходов" лорд Ормсби). Милый диалог:

- Я хочу завести ежедневную рубрику, посвященную книгам, наподобие нашей рубрики о бегах. Я хочу, чтобы вы ее редактировали. Во всяком случае, мне нужно ваше имя. Мы можем найти кого-нибудь, кто станет писать, а вам нужно будет только присматривать за ним. Что я действительно хочу от вас, это еженедельную статью, которая публиковалась бы во всех моих газетах. Что вы скажете?

- Ну, - отозвался Раглан с легкой улыбкой, - кажется, я...

- Я предлагаю вам пять тысяч фунтов в год, - сказал Ормсби и, прежде чем Раглан пришел в себя, небрежно добавил: - Столько же, сколько я плачу своему эксперту по беговым лошадям.

Но помимо всякого такого забавного, сюжетного и познавательного, в романе Милна есть главное - "проза". В том смысле, что язык там не просто средство повествования, разворачивания сюжета и т.д., а еще и предмет искусства. Ну, лень мне здесь аналитику разводить, конструкцию фразы (тем более, переводной) объяснять, ее ритм и прочие такие вещи обсуждать. Еще меньше хочется возвышенные слова говорить (ну, там, "музыка", "наслаждение" и пр.). Есть "проза" или нет "прозы" - это всегда на чисто чувственном уровне понимаешь.

Вот во второй книжке, которую я почти без перехода взялся читать после Милна, "прозы" никакой не было, пришлось перенастраивать механизм восприятия, чтобы от металлического привкуса избавиться. А вторая книжка тоже была английская, той же примерно эпохи - роман П.Г.Вудхауза "Переплет" ("Hot Water" в оригинале). Купил довольно давно уже очередной том из серии, что издает неведомое ООО "Профобразование" (ну, знаете, цвета хаки, и переводы под редакцией Н.Л.Трауберг), и вот почитать решил.

Наверное, надо было читать в обратном порядке - сначала Вудхауза, а потом Милна. Потому что после Милна Вудхауз, которого я вообще-то почитывать люблю, когда пустой досуг выдается, ощущается очень изобретательным, очень мастеровитым, очень ловким ремесленником.

Всего-навсего. Это вот как раз то и есть, чего взыскуют наши молодые критики: "качественное чтение для среднего класса". В итоге роман Милна я помню и "вообще", и во многих частностях, вплоть до отдельных фраз, а после Вудхауза голова остается совершенно свободной. Должно быть - в замысле творца - для того, чтобы можно было немедленно приступить к чтению следующего романа того же автора (их в сборнике три) или подобного ему "качественного" беллетриста.

Из внутреннего, видимо, протеста читать следующие романы я не стал, а проглотил довольно легко и быстро странную книжку украинского письменника Юрия Андруховича "Московиада", названную в издательской аннотации "скандальным романом". Издало давний уже (1992) роман Андруховича "НЛО" - не знаю их мотивации, может быть, к юбилею событий 1991 года, потому что сюжет этой книжки - один день украинского литератора в осенней Москве 1991 года, а финал романа откровенно политизирован. Литератор этот (явный alter ego автора), должно быть, доучивается на каких-нибудь ВЛК (Высших литературных курсах), живет в общежитии Литинститута, ненавидит Империю и жаждет отделения от нее. Не то своего собственного, не то Украины.

Вчитался я в эту книжку потому, собственно, что как раз мрачной осенью 1991 жительствовал в том самом общежитии Литинститута, которое "близко к жизни" описывает Андрухович. Ну, а книжка пафосная - много страсти, много алкоголя, довольно вторичная, но энергично поданная фантасмагория (смесь Булгакова и Вен.Ерофеева), словом, зачитался. "Скандального" там, в сущности, немного: ну, матерные слова без стыдливых точек, ну, признание героя в том, что подневольно "сотрудничал" в советские годы с КГБ, ну, умеренный национализм. Подумаешь.

Но вот что странно: роман вроде бы неряшливый, с очевидными провалами вкуса, проблематику его "сняло" само течение истории, да в придачу там масса очень нелюбимого мною чисто украинского "романтизма", однако я его дочитал до конца, не бросил. Чем-то, может быть, забытым повеяло - временами, когда романы не конструировались по чертежам книжного рынка, а писались в порядке необходимости прямого высказывания наболевшего.

Причем наболевшего очень сильно, если его слышно даже из-под сырого картона закрученного фантасмагорического "сюжета". Можно, значит, и так найти читателя...

Ну, и под конец - о забавном. Купил случайно журнал "Мир Internet" (обычно не читаю - почти вся эта пресса очень скучная) и наткнулся там на интервью с Андреем Лазарчуком. Крутой мужик:

"Мое мнение - жанров не существует, их выдумали литературоведы, чтобы оправдать свое существование. Тысячелетиями существовало одно литературное направление, которое, если подвести под жанр, будет фэнтези. Это и мифы, и рыцарские романы, и прочее. Вдруг веке в восемнадцатом прорезалось чисто ремесленническое направление, которое назвало себя реализмом. И в силу, вероятно, политических причин "реализм" получил распространение".

И вдруг веке в двадцатом прорезался великий Лазарчук и отменил всю историю литературы...