Все выходные смеялся: на субботу и воскресенье серьезные люди из форумов куда-то пропадают, а на их место неведомо из каких щелей вылезает всякая мелкая шелупонь, сказать которой нечего, но какой-то след ("Здесь был Вася" или вообще из трех букв) оставить очень хочется. Не далее как вчера был я в "Знамени" и предъявил главному редактору свои претензии: "Что же это Вы, Сергей Иванович, выгнали меня за пьянку из лучшего толстого журнала современности? И за Буйду ответите!" На что Чупринину возразить было нечего - ежели в форуме РЖ такое пишут, значит, что-то знают.

А теперь слушайте сюда, ублюдки! Я вам расскажу "подлинную историю" моего "алкоголизма", может, чему полезному научитесь. Хотя вряд ли. Во-первых, опоздали вы со своим посланием человечеству на три с лишним года. Во-вторых, стыдиться мне нечего - напротив, те несколько лет, когда я много и с удовольствием пил, дали мне, кроме элементарного кайфа, которого вам бывает достаточно, совершенно бесценный опыт непрерывной работы головой. Я ведь совершенно не так пил, как российское большинство. Российское большинство пьет по-дворничьи: собрались, насосались, быстро проехали стадию "хорошо сидим" и разговоры про футбол плавно перевели во взаимный мордобой, потом проблевались несвежей "закусью" и заснули в собственной блевотине. А наутро - похмелюга, нечистая совесть, синяки и кровоподтеки, если не вытрезвитель или ментовский "обезьянник".

Вот всех этих пролетарских и коллективных радостей я последовательно сторонился: во-первых, пил в компании только тогда, когда этого невозможно было избежать, или когда "компанию" изображала милая какая-нибудь девушка. Ничего более скучного и духовно опустошительного, чем русские посиделки за бутылкой, на свете нет - вне всякой зависимости от образовательного ценза выпивающих. Большинство людей от алкоголя тупеют, и наблюдать этот процесс печально. Причем коллективность самого действа, по моим наблюдениям, только его ускоряет и усугубляет последствия. В этом смысле загадочно происхождение народного поверья о том, что питье в одиночку - последнее дело и прямой путь к алкоголизму. Это, видимо, такой страх объединенных круговой порукой скотов, что кто-то из них разорвет круг и станет вдруг человеком - существом, несущим индивидуальную ответственность за свои дела.

Во-вторых, я никогда не делал из распития бутылки события: то есть не локализовал процесс во времени. Мне решительно не хотелось за бутылкой "забываться" - мне нужно было, напротив, постоянно подстегивать мозги очередной порцией чистой энергии. Чтобы пить и оставаться при этом вменяемым человеком, надо пить понемногу весь день, и не дрянь какую-нибудь самопальную из ларька, а "исключительно качественный продукт", как любил говорить коммерческий директор "Знамени", напивавшийся, впрочем, быстро и непоправимо даже путем употребления "качественного продукта". Моя дневная норма была ровно такова, чтобы после обычного рабочего дня часам к трем ночи спокойно в собственной постели уснуть, проспать часов семь-восемь и проснуться без малейших признаков похмелья - это около литра водки. При этом сам процесс пития выстраивался как система культурных ритуалов, где количество выпитого роли не играет: зашел в один бар, выпил рюмку водки или джина, выкурил сигарету, понаблюдал окружающую жизнь, потом зашел в другой, где приятнее пить пиво, и там посидел за кружкой, потом пришел на работу, сделал себе кофе или чаю, плеснул в чашку на треть водки или коньяку, - ну, и так далее.

Зависимость от алкоголя переводится из физиологического плана в культурно-ритуальный, физиология при этом довольно эффективно подавляется, отчего, кстати, - слушайте сюда, ублюдки! - мне не было потом никакой нужды ни "подшиваться", ни кодироваться (приличные люди не должны пускать в свои мозги даже врачей). Достаточно было просто одну систему ритуалов сменить другой. Ежели человек - существо высокоорганизованное, так он это процедуру способен произвести без всяких потерь для целостности своего "я".

При таком образе жизни голова, естественно, работала на повышенных оборотах - все время возникали какие-то нетривиальные мысли, которые тут же записывались на чем попало. Ни один из этих листочков, кстати, не пропал - сменив "систему ритуалов", я сразу же запихал все написанное в компьютер, получился файл с названием "Записи кучей" мегабайта на три с половиной (пришлось поделить потом для удобства на несколько), и ежели сейчас мне свежей мысли для какой-нибудь статьи не хватает, я залезаю туда - там этих мыслей заготовлено вперед лет на десять. И там же вырабатывался тот язык, на котором я сейчас с вами здесь изъясняюсь. А как замечательно слушалась в эти годы музыка! Сейчас все-таки относительно редко достает до дна, до загадочной эмоциональной тьмы, которая тогда была всегда рядом, близко. Да много чего тогда обострилось - и наблюдательность, и способность понимать людей и логику их поведения, и даже какие-то возможности проявились на грани экстрасенсорики (в которую я вообще-то мало верю). Однажды профессионально "поставленный на охрану" (то есть за большие деньги обученный без размышлений рвать всякого чужого) питбуль подбежал ко мне на улице и голову на колени положил. Потрясенная хозяйка (которая мне и рассказала про "постановку на охрану") только и спросила: "Вы что, кинолог?" А питбуль и без всякого обучения - сгусток чистейшей злобы. Что еще? - Кино в эти годы я смотреть совершенно не мог - я предсказывал любой сюжет на пять-шесть поворотов вперед, рассказывал, кто умрет, а кто выживет, и жена с сыном меня, наконец, стали от телевизора просто гнать.

Словом, ну никак я не могу признать годы "алкоголизма" потерянными. Вот к чему было, правда, полное равнодушие - это к отношениям с социумом. Не сказать, что публичная продуктивность тогда совсем исчезла - все-таки придумал и осуществил "знаменский" "Наблюдатель", написал несколько десятков вполне приличных статей, вел что-то вроде рубрики в "Первом сентября" и печатал в куче разнообразных газет мелкую эссеистику. Потом ее, кстати, года полтора подряд вывешивал Костырко в свом "Кроносе", увы, безвременно почившем. Но, повторяю, решительно все равно было: напишу - не напишу, забудут - не забудут, выскажусь - не выскажусь. Интересно было "Записи кучей" для личного употребления писать, фразы так и этак конструировать, а выстраивать на базе продуманного какие-то законченные и оформленные "опусы" казалось работой лишней и бессмысленной.

Но, в общем, впадая в такой образ жизни, я отдавал себе отчет, что очень долго так прожить не получится. Во-первых, как ни избегай общества, никуда от него не денешься - рано или поздно, несмотря на отсутствие дебошей, скандалов и прочих видимых последствий, тебя вычислят, определят твое поведение как девиантное и начнут приписывать алкоголю все неловкие ситуации, в которые время от времени попадают и полные трезвенники.

Что я понял за эти годы - к традиционному разрушительному и безмозглому пьянству у нас в России относятся гораздо терпимее, нежели к тому, чем занимался я. Рано или поздно создается некая критическая масса общественной нетерпимости и от тебя уже ждут чего-то стереотипного: чтобы ты кому-нибудь морду набил в общественном месте, потерял рукопись, попал в вытрезвитель. С особым нетерпением ждут, когда ты начнешь интеллектуально деградировать, - как же, ведь во всех популярных санпросветовских брошюрах так написано!

Эти общественные ожидания раздражают, и начинаешь поначалу с ними даже играть - что-нибудь такое вполне умеренное, но отвечающее ожиданиям совершать, а это уже некая потеря самостоятельности. Я же, повторяю, ничего не скрывал и не стыдился (правда и в другую крайность не впадал - не выдавал просто удобный мне образ жизни за "творческое поведение"), и потому однажды даже санкционировал появление на страницах журнала "Знамя" произведения, где выведен под собственной фамилией в качестве героя, пьющего на рабочем месте отнюдь не чай. Сам принес главному редактору - через голову отдела прозы - и настоятельно рекомендовал напечатать.

Сомневаюсь, что это есть в Сети, но если кому любопытно - найдите 6-й номер "Знамени" за 1997 год и прочитайте "Туда, где нас нет..." Алексея Винокурова. Вещь, между прочим, интересная не только тем, что я там один из героев. Там и Базиль Григорьев (владелец "Кукол") в героях, и Шендерович, и Буйда, и Синявский, и множество других известных лиц. Диалоги главного героя со мной там, конечно, придуманные и утрированные (как и вся стилистика повестушки), но вполне возможные. Ни малейших сомнений - печатать или не печатать в таком именно виде - у меня тогда не было, чему множество свидетелей. Мне и впрямь было неинтересно, сколько сплетен обо мне этот текст породил - а он таки их породил, они до сих пор ходят кругами и - судя по форуму - аж через несколько лет возвращаются.

Словом, общество стало нервничать и вести со мной "воспитательную работу", чем был основательно испорчен особенно последний год моей алкогольной гармонии.

Во-вторых, долго так жить нельзя, потому что алкоголь действительно яд. Если уберегаешь от него мозги, так он рано или поздно найдет слабое место неразумной органики - интоксикация все-таки бешеная. Весь фокус в том, чтобы свою органику понимать и вовремя остановиться. Я как раз свою органику - должно быть, на почве бесконечной ненависти к ней - понимал неплохо и даже точный диагноз себе поставил до всяких врачей. Но просчитался где-то на полгода, и потому весь опыт закончился все-таки не так красиво, как мог бы - та самая "гастроэнтерология" не выдержала, от которой и пошел вообще "Голод". Но это, в общем, единственное, о чем я жалею.

В-третьих, никакая система не может жить долго, оставаясь замкнутой - начинается энтропия, а я в годы пьянства был все-таки подобием замкнутой системы. Самодостаточности, впрочем, хватило бы еще довольно надолго, хотя при первых же признаках энтропии я бы свой эксперимент, конечно, прекратил. Но опыт самодостаточности - тоже ценность: будучи сейчас человеком публичным, много пишущим и печатающимся, открытым и хуле, и похвале, я прекрасно помню, как жил без этого, и иерархия у меня выстроена оптимально - цена "успеха" ниже цены "свободы высказывания".

Поэтому я позволяю себе писать здесь заведомо "неуспешные" тексты, за что меня не раз в форуме укоряли - и не только недоброжелатели. Отдельный текст для меня вообще роли не играет - он элемент эпического сюжета, который я волен завернуть как угодно, обойдя общие для всех "информационные поводы" (вот сегодня-завтра все со страшной силой запишут про букеровский шорт-лист, ужасно скучно) и найдя какие-то свои.

Словом, долго еще можно тут делиться личным опытом. Беда только в том, что он действительно личный и потому вряд ли кем-то другим повторимый. И довольно дорогой - не всякому по карману. Так что мои мемуары не стоит воспринимать как пропаганду нездорового образа жизни. Скорее это мой скромный протест против стереотипности мышления.