I

Первым балом нового литературного сезона явилась XIV Московская международная книжная ярмарка. Два ее события представляются мне ключевыми. Первое: именно на ММКЯ состоялось объявление букеровского лонг-листа. Второе: "Писателем года", то есть "королевой бала", была объявлена плодовитая Дарья Донцова, а приз ей вручала "экс-королева" Александра Маринина.

Книжный рынок и мейнстрим, до сих пор двигавшиеся параллельно, но в разные стороны, производят маневры стыковки. Русский Букер, прежде видевший главным образом продукцию толстых журналов и "толстожурнально" ориентированного "Вагриуса" (а больше видеть было практически нечего), пришел на ярмарку с целью вовлечения издательств в свои процессы. Издательства, имеющие право номинировать на Букер по две своих позиции, пока не очень активны. Между тем, они могут занять достойное место рядом с "безлошадными" номинаторами - известными писателями, критиками, работающими не столько от структуры, сколько от себя. Сейчас подключение к букеровским PR-ресурсам происходит "левым" образом: на обложке глянцевого романа, случайно попавшего в лист, проставляется простодушное: "Номинирован на премию "Букер". Подключение прямое выглядит сейчас желательным и возможным.

При этом Букер как таковой вряд ли способен подвинуть гигантов книжного рынка к выпуску качественной литературы - жили они столько лет без Букера, прожили бы и дальше. Но три года, прошедшие с экономического кризиса, подвигли монстров к известной эволюции. Прежде большое издательство, любившее только 100-тысячные тиражи, грубо делило читателей на женщин, мужчин и любителей фантастики. Теперь конкуренция заставляет искать новые ниши, прощупывать аудиторию более чувствительными рецепторами. Путь эволюции предполагает специализацию. Симптомом стало дробление детективных серий на "иронический детектив", "стильный детектив", "исторический детектив" и даже на детектив "от культового составителя" ("Лекарство от скуки", составитель Б.Акунин, издательство "Иностранка"). Уже одно падение тиражей изменило масштаб - и тут-то сделались видны читатели мейнстрима, которые никуда не делись. Ими оказались не только провинциальные учителя и врачи (чье положение по-прежнему плачевно, а интеллигентность несколько мифологизирована), но представители среднего класса, желающие покупать не глянцевый лубок, а качественный продукт. Спрос оказался узким, но потребители - вполне платежеспособными. Соответственно, крупные издательства увидели здесь перспективу.

Что происходит? Издательство "ЭКСМО", успешно посотрудничав с беспроигрышной Людмилой Улицкой, перед самой ярмаркой выпустило новый роман Дмитрия Липскерова "Родичи". Роман интересен внутренней борьбой библейского и криминального сюжетов, концептуализмом драматургически "голых" диалогов - и даже неудачная обложка его не портит. Издательский дом "ОЛМА-Пресс" вместо обещанной серии дал на ярмарке пресс-конференцию об этой серии (но к настоящему моменту уже вышла хорошая книга Анатолия Азольского "Розыски абсолюта").

Что будет? Вступление "больших слонов" в маленькую мейнстримовскую лавочку порушит некоторую посуду. Качественная литература, чтобы сохранять свои основные ценности, выстраивает иерархии - не всегда, если разобраться, справедливые, но как-то соотносимые с "гамбургским счетом". На выработку иерархий ушли годы - теперь же они, как опасаются опытные издатели мейнстрима, будут взорваны новым спросом на рукописи. Продукция известных и "молодых" прозаиков не покроет потребности серий, которым рынок придает промышленный масштаб. Положительным эффектом окажется появление новых имен. Эффектом непредвиденным станет возгонка авторов, плотно связанных с большими издательствами. Если учесть, что в области PR возможности того же "ЭКСМО" на несколько порядков превышают возможности Букера, следует ожидать букета искусственных гениев: пойдет "игра в классики" на деньги и на интерес. Да, мы скорее всего получим привлекательные серии, но на какое-то время перестанем понимать, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Инфляция затронет не только сложную прозу, но и беллетристику.

Правда, все это может "обломиться" по финансовым причинам. На ММКЯ стало известно, что с нового года отменяются налоговые льготы на издание книг. К чему это может привести? Вся жанровая литература станет делаться экономичным бригадным методом и уйдет в "покеты", а мейнстрим вернется в лучшем случае на исходные позиции. Возможно, в начале 2002-го нас ожидает мини-98-й. Страшно даже подумать, что сделают с русским языком артели литературных негров, способные лишь вернуть нам Бешеных и космических проституток.

Существуют, однако, литераторы, не потопляемые ни при какой погоде. К ним относится неизбежная Александра Маринина. Ее новый двухтомный роман "Тот, кто знает" - несомненный хит московской книжной ярмарки. Невооруженным глазом видно, что Маринина в нем сама на себя не похожа: никакой Анастасии Каменской, никакого криминального сюжета и милицейского расследования. В семейной саге, вышедшей из-под пера народной детективщицы, многие увидели капитуляцию жанрового автора, попытку стать "настоящим писателем". На самом деле Маринина ни на сантиметр не заступила на чужую территорию. Она сделала грамотный маркетинговый ход, сменив проект. Уже в прошлом году было понятно, что Каменская себя исчерпала: роман "Когда боги смеются" был откровенно провальным, да и главная героиня уже вошла в постбальзаковский возраст. Видимо, Маринина отправила Каменскую на пенсию. Взамен появилась Наталья Воронова, богиня арбатской коммуналки. Население четырехкомнатной квартиры - куча детей, родителей, бабушек, тетушек, скелетов в шкафах - разыграло нормальный мелодраматический сюжет, из которого, при желании, делается "правильный" телевизионный сериал.

В новом романе Маринина ни на йоту не продвинулась к прозе - и, похоже, туда и не направлялась. Обаяние ее героев принципиально другого качества: они "цепляют" читателя именно своей линейностью. Почему простодушные зрители воспринимают совершенно надуманные сюжеты телесериалов как "кино про жизнь"? Да оттого, что там они находят приложение своим эмоциям - каковыми, собственно, живут. Так и с романом Марининой, то же самое - с книгами Дарьи Донцовой. В иронических детективах новой "Писательницы года" главная героиня тоже обитает в многокомнатном хаосе, в очаровательной семье из множества взрослых, детей и домашних животных, куда периодически вселяются толпами гости столицы и ходит на чашку чая соседский задумчивый мент. Вся эта разнообразная и кипучая жизнь принимает читателя будто родного. А ему именно того и надо. Маринина и Донцова суть одна тенденция книжного рынка. Можно сказать, что при передаче титула моральный капитал остался в семье (тем более что обе "королевы" издаются в "ЭКСМО").

Закольцовывая наш небольшой сюжет, отметим, что пиарщики издательства не нашли ничего лучшего, как отрекламировать роман "Тот, кто знает" в категориях мейнстрима. Естественно, что "сочность деталей" и "изящный стиль" двухтомника вызвали на себя огонь серьезных критиков. Алла Латынина, демонизируя в "Литературке" образ маркетолога "ЭКСМО", предположила, что столь острая реакция входила в планы рыночной раскрутки. Я думаю, что в действительности маркетолог проще: он сам, похоже, запрограммирован теми маневрами стыковки, о которых говорилось выше. Он всего лишь хотел сделать двухтомник модным и не посягал на "наше все" - потому что свято не понимает, в чем именно оно заключается.

Нам же дай бог читать прозу для души, детектив для развлечения - и отличать одно от другого, несмотря ни на что. Следует также отличать заказчиков музыки на балу от ее исполнителей. Хочется сказать, как в известном анекдоте (а все мы пребываем внутри анекдота): "Господа, не стреляйте в пианиста! Он старается, как может".

II

На 53-й Международной книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне, как и обычно, никого не награждали и не титуловали. Это прежде всего зона бизнеса - и зона, особенно на свежий взгляд человека со стороны, прекрасно организованная. Выставочный комплекс Франкфурта по существу является не совокупностью помещений, но круглогодично работающим эффективным механизмом.

Правда, только что закончившаяся книжная ярмарка производила такое впечатление, будто этому механизму недоставало "сырья". Энергетика происходящего была явно ниже возможностей комплекса (так в шланге, если кран отвернут не сильно, не хватает давления, и вода на выходе не бьет, но вяло плещется). И действительно, люди сведущие и бывавшие на прежних книжных "франкфуртах", подтвердили, что ярмарка на этот раз не очень активна из-за смены ее руководства, - не сравнить, например, с прошедшим незадолго до того автомобильным салоном.

Но все равно информационная насыщенность события оказалась выше, чем рядовой и даже профессиональный посетитель ярмарки был в состоянии вместить. Самые могучие в мире издательства, масса дизайнерских идей. Стильные стенды, особенно у немцев и британцев. Иные по оформлению, по сгущенности атмосферы напоминали сценические площадки. Сидят, например, за столиком деловой господин и бизнес-леди, явно ведут свои какие-то переговоры - а кажется, будто это сцена из спектакля и ты просто не понимаешь языка. Были стенды, напоминавшие читальный зал в небольшой уютной библиотеке. Детские издательства оборудовали у себя буквально игровые площадки. У немцев в холле 3.0 в последнее воскресенье мероприятия, 14 октября, была представлена настоящая рождественская сказка - какие-то старинные деревянные конторки, ведьмы, куклы, клоуны, конфеты...

На фоне этого российская экспозиция выглядела так, как выглядит изнутри холодильник "Бирюса": белые стенки, решетчатые полки, но на них вместо майонеза и горчицы почему-то книжки. Первая обида за державу (почему так бедно и неизобретательно?) скоро сменилась ощущением какой-то невеселой адекватности. Посетителей на стендах - человек по десять в час. В основном это жители Германии, выехавшие сюда на ПМЖ из наших родных палестин. Эти старались побыть подольше, поговорить. Иногда стянуть то, что "плохо стоит" (дежуря у "Вагриуса", я прозевала целых три экспоната). Собственно, мелкий криминал был спровоцирован тем, что российские издательства почему-то в этот раз не имели права продавать привезенные книги, а должны были, возвращаясь домой, предъявить их по списку на нашей таможне. Из чего "наши в Германии" сделали вывод, что российские подзаконные акты есть не столько продукт ума, сколько явление природы. Ну, и вели себя соответственно - как в лесу, куда пришли по грибы.

Хотя на самом деле все, конечно, не так уж грустно. "Русские книги плохо покупают, потому что у России сейчас плохой имидж", - объяснил мой агент Томас Видлинг (и то же самое приходилось слышать буквально со всех сторон). Тем не менее, приближение 2003 года, когда Россия будет специальным гостем Франкфуртской книжной ярмарки, ощущалось уже в этом октябре. Даже со стороны было видно, что активные переговоры с партнерами идут у Ad Marginem (единственный, кстати, российский стенд с дизайнерской идеей), у "Нового литературного обозрения"; главный редактор "Glas" Наташа Перова буквально не имела свободной минуты. Виталий Бабенко из "Вагриуса" метался с одних переговоров на другие беспрерывно. Любопытно, что из вагриусовских книжек наибольший интерес вызывал новый роман Бориса Васильева "Глухомань" - видимо, потому, что автор известен еще с доперестроечных времен и представляет собой надежную "старую марку" (что не одни немцы любят). Популярен был и Юзефович (по-моему, не только вследствие зыбких ассоциаций с успехом Акунина). Кажется, и мои дела несколько продвинулись: приятно было видеть в рекламных материалах на своих листовках осторожные издательские крестики.

Особая история с книгой генерала Геннадия Трошева "Моя война". Она - насколько это было вообще возможно для русской книги - попала в нервный узел, именуемый "актуальностью". Франкфурская ярмарка проходила под знаком американских событий 11 сентября: все знали, что если террористы захотят проделать что-то аналогичное в Европе, то по всем параметрам выберут Франкфурт, - и посматривали на стоявшие в небе небоскребы с ожиданием самолета в глазах. Но издательства, конечно, не успели отреагировать выпуском соответствующей продукции, и на ярмарке оказалось не так уж много книг про Талибан и терроризм. Между тем у Трошева есть кое-что и о "долларовом исламе", и о роли Усамы бен Ладена на Северном Кавказе. Поэтому книгу часто брали в руки, ее листали и читали не отходя от стенда ("Вагриус" догадался на этот случай выставить два экземпляра). Было бы неплохо, если бы Трошева перевели на другие языки: чеченский миф, как он существует в уме у среднего европейца, нуждается в корректировке, и лучшая корректировка - факты.

Вниманием пользовалась и книга Антона Фридлянда "Запах шахмат" - но не сама по себе (хотя она того и заслуживает), а как часть проекта "Дебют". При том что на стенде книга не была выставлена, а находилась, будто ребенок, все время у меня на руках, она попала ко многим издателям, переводчикам и журналистам. Немцев поражал прежде всего масштаб проекта: цифра в 35000 конкурсных рукописей оказалась на ноль больше, чем они могли себе вообразить. Им не надо было объяснять, что если "Дебют" продолжит в том же духе, то вскоре станет главными воротами, через которые будут входить в литературу новые имена, - в "Дебюте" они увидели, как минимум, перспективную поисковую программу. А поскольку желания всякого издателя очень двойственны - хочется проверенного-старого и в то же время чего-то нового, - "Дебют" взяли на заметку. Вряд ли, конечно, наши победители немедленно станут популярны на Западе. Там издатель обычно ждет второй-третьей книги молодого автора - тогда и первая как бы сама собой дозревает до перевода. Однако имеется надежда, что именно Фридлянду (который оказался в некотором смысле симметричен Борису Васильеву) повезет больше других.

Писателей в составе российской делегации приехало во Франкфурт только двое: Алексей Слаповский and me. У Слаповского как раз вышла книга в немецком издательстве Claassen (перевели "Анкету"), и должна была состояться ее презентация. Но не состоялась. В назначенный день господа из Claassen узнали, что новым нобелиатом в области литературы сделался их автор Видхьяхар Найпол, после чего невольно (то есть как-то очень по-русски, почти воспроизводя характерный слаповский сюжет) начали праздновать. Отсюда вывод: Алексею Слаповскому надо поскорей дать Нобелевскую премию.

Что касается меня, то мое достаточно свободное расписание позволило не только заняться своими делами и делами "Дебюта", но и понять, что всякая ситуация обоюдна. Нас до обидного мало переводят на Западе - но и мы платим западным авторам той же монетой. (Проблема покупки прав и проблема перевода - темы для отдельных статей, не будем их здесь касаться.) Но, может быть, самое ценное, что я привезла из Франкфурта, - это визуальное открытие, что я не знаю современной мировой литературы.

Так что мировое равновесие, как его ни нарушай, все равно существует. И, кстати, для поддержания этого равновесия я сочла своим долгом стащить у британцев тоже три книги - ровно столько, сколько неизвестные библиофилы стащили у меня.