Русский Журнал / Круг чтения /
www.russ.ru/krug/20020129.html

О "литературе факта" и критических фантазиях
Инна Булкина
Дата публикации:  29 Января 2002

Это - короткий постскриптум к статье о "толстых и тонких".

Доказывать, что ты не верблюд, занятие неприятное и бессмысленное; я не делала этого раньше, но есть же пределы, в конце концов. Я не знаю, кого имеет в виду Сергей Костырко в своем 89-м "Обозрении" под Инной Булкиной, которой он посвящает затем некоторое количество тысяч знаков. Я отказываюсь верить, что это я. Я не понимаю, что означает фраза: "Мой коллега, размышляющий о феномене сегодняшних толстых журналов, приходит к выводу, что сегодня - время литературы факта, а не собственно художественной литературы". Я ни словом не обмолвилась о "литературе факта". "Литература факта" - вещь конкретная, исторически закрепленная и обычно связываемая с одним отдельно взятым журналом. Я не понимаю, какое отношение она имеет к предмету разговора. Но я догадываюсь, откуда она взялась в статье Сергея Костырко. Вероятно, таким образом он перевел non-fiction. По заветам покойного академика М.Б.Храпченко, который тоже fiction переводил как "вымысел". Между тем, под fiction принято понимать литературу вообще, тогда как к non-fiction относят то, что не-литература - не поэзия и не проза. И не академическая наука.

Все, что следует там дальше, также не имеет ко мне ни малейшего отношения. Я писала не о том. Если для обнаружения собственной позиции требуется возражать некоему воображаемому оппоненту, то придумайте ему какое-то вымышленное имя. Зачем непременно мое?

Что же до общего пафоса статьи, то у меня, честно говоря, складывается впечатление, что настойчивый вопль о "смерти толстых журналов" исходит по большей части из кругов, к ним близких и с ними тесно связанных. Это тот род депрессивной истерии, когда больной говорит: "Доктор, доктор, я умираю!" - "Ну что вы, милейший, для вашего возраста и состояния - вы молодцом!" После чего больной навязчиво обзванивает родственников и знакомых: "Доктор приговорил меня!" - "Злодей, у него нет сердца!"

Вот, собственно говоря, и все.