Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
Тема: Букер-2003 / Круг чтения / < Вы здесь
От лица проигравших
О литпремиях и не только

Дата публикации:  11 Июня 2002

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Памяти Игоря Давлетшина

Слава Курицын прав, устраивая свои слэмы и "народным" голосованием присуждая места. Какая к черту разница - профессионал ты или просто балуешься стишками, поэт в самом деле или "как бы". Кто это устанавливает, если профессиональные журналы печатают потоки рифмованной чепухи, в которой не за что зацепиться глазом. И теперь уже не покиваешь на всесильную цензуру и Софью Власьевну вообще с ее культом бездарности. Кстати, тогда даже у самых посредственных редакторов были некие амбиции: "А мы вот что напечатали". Если за просто плохо написанный роман дают 25 или сколько там тысяч долларов, то почему не присудить парню-девушке за такие же стишки первое место вообще безденежное или за сколько-нибудь рублей на пиво.

Это все риторические вопросы.

Можно лишь констатировать. Россия - самая свободная страна в мире. В том числе, она почти свободна от иерархичности внутри искусства. Всюду на пресловутом Западе литературные премии сохраняются как институт общественного мнения. Эти премии лелеются и холятся, вокруг них создается особая атмосфера трепетности. И эту атмосферу не смеют нарушить даже самые радикальные авторы. Радикализм здесь вообще позволителен, но внутри текста, а так ты - тот же бюргер - в обществе должен вести себя прилично - на пол и на премии не плеваться, вилка в левой, нож в правой. В прошлом году на моих глазах произошла следующая метаморфоза - один из самых радикально-экспериментирующих немецких поэтов Михаэль Лентц (р.1964) получил премию имени Ингеборг Бахман. Это одна из самых престижных премий в немецкоязычном мире. И вот вчера еще мы с Михаэлем запросто пили пиво в одном мюнхенском пивном саду и строили планы дранг нах остен современной немецкой поэзии, а недели через две все ведущие немецкие и австрийские газеты поместили портрет Лентца в полполосы и очерки о нем или интервью с ним. Никакого стеба, никаких приколов. Еще вчера этот автор был известен в узком кругу визуальных и звуковых поэтов, да среди особо продвинутых германистов своей диссертацией о немецкой звуковой поэзии. В одном небольшом австрийском издательстве у него вышли две малотиражные книжки экспериментальной прозы и стихов. Книжки хорошие, но такую литературу в Германии читатель не потребляет. Мои немецкие коллеги (филологи!) вообще не знали этого имени, до того как прочитали о поэте в газетах. Но имя Ингеборг Бахман, конечно, известно всем. И публика начинает интересоваться - зря такую премию не дадут! Издательства наперебой кидаются к Михаэлю - дай рукопись, завтра издадим!

Что это такое? Ответы могут быть разными. Можно сказать, что таким образом общество нейтрализует радикалистов: "Ах, вы бунтовать! А мы вот вам пряник". А можно сказать, что таким образом поддерживается уровень эксперимента в литературе, демонстрируется, что немецкий язык движется и способен к производству необыкновенных форм. А язык - это душа народа, как изволил выразиться Вильгельм фон Гумбольдт. А то, что никто не читал, это дело десятое. Прочтут постепенно. Саму Бахман тоже поначалу не очень жаловали, а уж конкретистов тем более, а сейчас в школах читают. Да, здесь тоже трудно пробиваться, но литература тут, как, впрочем, и сельское хозяйство, поддерживается многообразно на разных уровнях - государством, частными капиталистическими лицами, различными обществами, издательствами. В первую очередь, конечно, своя, но и не только. Я как-то был в одном "Доме творчества", так насчитал там в книге отзывов десятка полтора российских авторов.

Теперь вернемся к нам. Существует премия имени Аполлона Григорьева - хорошего критика и неплохого поэта, про которого широкой публике надо долго рассказывать, кто это такой. Но очень хорошо, что таким образом пропагандируется сам Аполлон. Потом - эта премия все-таки цеховая, критики учредили, банк помог, резонанс исключительно в литкругах. Любопытно, однако, какие споры разгораются, когда вдруг на эту премию номинируется такой писатель, как Виктор Соснора. Боже мой, Соснора давно уже классик, даже в советское время иногда издавался и был тогда "ворованным воздухом". С какой жадностью мы в 60-е-70-е годы искали его тоненькие книжки - "Всадники", "Аист", "Кристалл" (эта несколько толще была). Его проза - блестящий образец прозы поэта. Но, оказывается, Соснора все еще авангардист, а следовательно - мальчик для битья. К чести большинства жюри премию Виктору Александровичу Сосноре все-таки дали. Но где же отклик? Где же портреты Сосноры в "Известиях", "Независимой", "Культуре", "Коммерсанте"? Где статьи, пусть спорные, о его творчестве? Кажется, только в "Общей" промелькнула заметка Т.Вольтской - о том, как она брала интервью у поэта, от которого он потом отказался. Это, кстати, тоже показательно. Пресса настолько отделилась от культуры, что поэт не хочет иметь дела с журналистами.

Так вот, Россия - самая свободная страна. В том числе, она окончательно освободилась от литературоцентризма. Литературе отведена узкая выгородка для выгуливания. А уж тем более литературе эксперимента или вообще сколько-нибудь не похожей на то, что принято считать литературой. Кстати, не потому ли многие авторы, пишущие не бог весть как, бросились производить шок. Какие там авангардисты, работающие с языком! Вон уже Баян Ширянов на Аполлона-то выдвинут. А Ярослав Могутин и В.Сорокин получают премию Андрея Белого. Кстати, вот уж совершенно непонятно - зачем и кому понадобилось так опустить единственную премию в России (до 1990 года), присуждаемую за эксперимент в литературе. У Могутина и Сорокина эксперимента-то нет совсем. У Сорокина, впрочем, есть - но это же дела клинические все-таки, а не литературные. Премия Андрея Белого (один советский рубль, бутылка белого и яблоко) в советские, да и постсоветские времена пользовалась безупречной репутацией в андеграунде. И вот сейчас ее, видимо, решили вывести на широкую дорогу успеха, как некое ранее интеллектуальное издательство. Успех, успех, успех - вот что сейчас овладело умами. Успех любой ценой. Ничего кроме успеха. Ну что ж, как говорится, флаг им в руки - флагманам успеха. Тем более что дело не новое. Баратынский еще когда написал:

Век шествует путем своим железным;
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята...

Я написал в скобках, что премия Белого была единственной в своем роде до 90-го года. Действительно, в 1990 году автор этих строк образовал Академию Зауми и учредил тут же Международную Отметину имени отца русского футуризма Давида Бурлюка. Отмеченным вручается специальный диплом, сочиненный мной и художником Алексеем Медведевым и, если есть под рукой, бутылка водки "Тамбовский волк". Я не прилагал никаких усилий к раскрутке Отметины, да если бы и прилагал, из этого ничего бы не вышло. Но за десять с лишним лет Отметиной увенчаны все ведущие экспериментальные авторы, живущие в России и за рубежом, а также российские и зарубежные исследователи русского авангарда. Недавно Диплом Отметины появился в Сети, на сайте, который создал молодой челябинский исследователь русского и немецкого авангарда Никита Сироткин. Весьма характерно, кстати, что авангардные тенденции в современном русском искусстве проявляются в Новосибирске, Челябинске, Ейске, Тамбове, Калининграде, Хабаровске, Пензе, Смоленске, Перми, Брянске, а также в Петербурге и в дальнем зарубежье. И это положение стабильно сохраняется на протяжении последних десяти-пятнадцати лет. Очень важную роль в возникновении и нарастании этих тенденций играет элементарное просвещение - издание текстов и манифестов исторического и современного авангарда, а также выход ряда работ российских и зарубежных исследователей. Многие тексты перепечатываются впервые за последние 70-80 лет.

Но зачем я придумал эту премию-отметину? В первую очередь я хотел отметить усилия тех авторов, которые не прекращали заниматься авангардным искусством в самые тяжелые для него времена (которые по сути дела ничуть не изменились и сейчас). Затем важно было возбудить интерес к историческому авангарду и к отцу русского футуризма Давиду Бурлюку. И наконец - заинтересовать потенциально склонных к авангардизму молодых авторов. Надо еще учесть, и это касается литпремий вообще, что поэт в человеке - величина не постоянная. Поэтической энергии свойственно исчезать. Под влиянием разных причин - житейских, политических, экономических и т.д. и т.п. Есть натуральные стимуляторы возрождения поэтического начала. Например, различные разновидности любви... Литпремия - это стимулятор суррогатного типа. Человеку публично объявляют, что в нем любят поэта! Или прозаика! Художника вообще! Может быть, это его согреет. А может - и нет. Во всяком случае, мне было приятно, когда я увидел в биосправках Вилена Барского, Владимира Эрля, Игоря Лощилова упоминания об Отметине. Значит - премии имеют и обратное действие. Они нужны и самим учредителям, некоему сообществу. Это сообщество подчеркивает таким образом свою заинтересованность в каком-то виде творчества или вообще заинтересованность в том, чтобы творчество существовало, - "несмотря на" и даже "в то время, когда".

Разумеется, можно повторить известное - "Поэт, ты - царь! Живи один". Но ведь это жест глубочайшего отчаяния!

Интересные колебания можно было проследить у нас в последнее двадцатилетие. Много писалось о вреде зависимости искусства от государства, о том, что литература - это сугубо частное дело. Утверждалось, что все должен решать рынок. Есть, мол, спрос, надо издавать, а нет - так и не надо. И вроде бы не глупые люди все это говорили, только непонятно - откуда они черпали сведения. В какой стране, интересно, рынок определяет тиражи поэтических книг? Может быть, во Франции, где тиражи имеют только такие "современные" поэты, как Элюар и Аполлинер? А сегодняшние авторы издаются тиражами 500 штук (но есть государственная и общественная поддержка языка и литературы, иначе и эти 500 не издашь). Или в Германии, где на поэтических вечерах самых крупных современных лириков может быть куплено от трех до пяти книг? С продвинутой прозой дело обстоит не лучше. Работает только система государственной и частно-общественной поддержки.

У нас такой системы нет. Хотя когда-то была. В "Вопросах литературы" только что напечатана крайне интересная и поучительная статья Ю.Никуличева "Век шествует путем своим железным" (#2, 2002). Я прочел ее прямо сейчас, дописывая эти заметки, и обнаружил множество сходств и различий.

Зато у нас теперь есть рынок, на котором прекрасно цветет попса и блатяк. И пусть себе цветет, конечно. Но этого непропорционально много. Настолько, что, вероятно, вскоре люди уже перестанут понимать нормальную речь, не сдобренную лексикой и, что не менее существенно, интонацией вот этой, самой цветущей сейчас, словесности.

Вытесняя поэзию на обочину - в салоны и кружки для немногих, - мы совершаем преступление. Поэзия - подсознание нации. И если подсознание постоянно убивают, то разрушается и сознание. Это не только российская проблема, конечно. Один из ведущих современных поэтов Франции - Бернар Айсдик - не устает втолковывать эту же нехитрую мысль своим соотечественникам. Вообще, степень ангажированности поэзии на Западе достаточно высока. У нас же только в последние года два-три наметился относительный поворот в сторону более-менее серьезного отношения к поэзии. Например, любопытно следить за развитием Проекта ОГИ с его поэтическими вечерами, серией книг, и книжными магазинами. Любопытно, что проект вырос из идеи салонов, но быстро двинулся в сторону расширения аудитории и, кажется, набирает обороты в этом направлении. Вероятно, под влиянием этого опыта оставшимся московским салонам придется со временем несколько трансформировать свою деятельность. Хотя для любой трансформации сейчас нужны средства. Вот журнал "Арион" время от времени добывает средства и потому совершает вылазки за пределы Москвы, собирая в разных городах немалые аудитории. При бескорыстной поддержке местных культуртрегеров-энтузиастов, часто поэтов. Поэт всюду сейчас вынужден быть больше, чем поэт. А по сути дела не больше, а именно как раз вровень. Потому что организация поэтических акций - в той же сфере поэтического, что и писание текстов. Вот таким преданным поэзии человеком был недавно погибший в автокатастрофе Игорь Давлетшин. Благодаря его усилиям в Кемерово было создано поэтическое пространство. Город не с самой легкой жизненной ситуацией стал известен и привлекателен в художественных кругах. Давлетшин погиб 35-летним, автор тонких и мужественных стихов, он занимался также мэйл-артом, визуальной поэзией, фотографией, видео-артом, музыкальной журналистикой, был координатором центра "Сибирская Nova Kultura". Я познакомился с его творчеством благодаря альманаху "Черновик". Увы, в наших ведущих журналах стихов Давлетшина мне не приходилось видеть. Хотя я внимательный читатель, но, м.б., невзначай пропустил...

Альманах "Черновик" издает живущий в США русский поэт и пропагандист авангарда и современной экспериментальной поэзии Александр Очеретянский. За десять лет (16 номеров) он, не имея никакой поддержки (за исключением первого номера), открыл несколько десятков авторов, живущих как в дальнем зарубежье, так и в Москве, Петербурге и в самой глубине России. Некоторые из этих авторов относительно известны, другие неизвестны за пределами "Черновика".

С точки зрения нормально функционирующих литераторов - это все люди проигравшие. Я печатаюсь как автор почти исключительно в "Черновике" с 1990 года и потому, мне кажется, вполне могу говорить от лица проигравших. С одной стороны, то есть рыночной, это действительно так - в "Черновике" печатаются в основном тексты поискового плана, а такая "продукция" не имеет никакого спроса за пределами литературного круга, да и то - очень узкого его сегмента. "Нормальный" писатель, как ему ни объясняй, все равно не поймет, что визуальная поэзия - это поэзия и что "автоматическое письмо" может быть более точным в передаче реальности, чем описание той же реальности "в формах самой жизни". Но с другой стороны - какие же мы проигравшие, если мы имеем возможность бесплатно публиковать результаты своих поисков и участвовать в некоем лабораторном процессе?! Лично мне, например, участие в этой лаборатории очень многое дает. Я имею возможность обкатывать там только что появившиеся идеи, обсуждать идеи других. Очеретянский, Юрий Проскуряков, Игорь Лощилов, а также пишущий эти строки - мы все пытаемся как-то расширить сферу влияния издания. Сейчас, например, альманахом заинтересовались наши лингвисты из Института Русского языка. Но в принципе нам известен предел возможностей даже относительно продвинутой публики. Другое дело, что при небольшой хотя бы рекламе "Черновика" обнаружились бы новые авторы. И таким образом расширилось бы поле поэзии.

Необходимость такого расширения и углубления, как говорится, давно назрела. Сами поэты чувствуют это, конечно, лучше всего. И предпринимают некоторые действия. Так, с прошлого года начал выходить журнал Клуба литературного перформанса и салона "Премьера" при Зверевском Центре современного искусства (куратор Света Литвак). Журнал интересен как нестандартными текстами, так и своим тиражом (от 20-ти до 42-х экз.) и отсутствием постоянного названия, которое меняется в зависимости от месяца выхода (например, "Январь" или "Март", мягкая пародия на названия журнала "Октябрь" и альманаха "Апрель" прочитывается отчетливо). Поэт и прозаик Евгений Степанов начал выпускать журнал "Футурум-арт", который сразу вызвал довольно бурную реакцию в литсреде. Во-первых, он начал представлять целыми командами интересных авторов из регионов, что само по себе диковинка, а во-вторых, оказалось, что даже довольно известным в столичной литсреде авторам печататься особенно негде и они с интересом отнеслись к новому начинанию. В начале этого года в Новосибирске стартовал оригинальный журнал "KTO ZDES'?", инициированный группой литераторов-интеллектуалов. Уже первый номер собрал как наиболее интересных сибиряков (в частности, здесь, одна из последних прижизненных публикаций Игоря Давлетшина), так и литераторов, живущих за пределами России, например, практически непечатаемых в стране Вилена Барского и Михаила Богатырева.

В феврале 2002-го палиндромического года поэты Герман Лукомников и Сергей Федин выпустили в Москве уникальную по количеству материала "Антологию русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии". По форме это скорее альманах. Можно сказать и о том, что издание готовилось в авральном порядке, поэтому в книге встречаются разного рода перепутки, полиграфические и иные некорректности. Но ведь и то сказать, готовили эту книжку сами авторы и участники процесса. И цель тут была довольно простая - обратить внимание на очень существенную часть современной литературы, почти незамечаемую традиционной литературной прессой.

Мне понравился прекрасный оборот из недавней статьи Михаила Ремизова в РЖ - "сильные модуляции речи". Этот оборот относился к политике-экономике. Впрочем, вся статья, хотя и не затрагивала впрямую культуру, но была мною воспринята как именно культурный факт. Так вот, "сильных модуляций" именно не хватает в поддержку поэтической речи. Необходимы институции нового типа (они уже существуют, но виртуально). Литпремии - институция старая. Но, как показывает мировая практика, еще не потерявшая актуальности.

P.S. Прочитал в "Lente.ru", что американцы захотели стать букероносцами. Букеровская премия будет переименована в The Man Booker Prize, призовой фонд увеличится в два с половиной раза и составит 50 тыс фунтов стерлингов. Какие уж тут могут быть комментарии!

P.P.S. Оказывается, Курицын еще более прав, чем я думал. Призер его слэма получает 500 долларов.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Букер-2003' (архив темы):
Вячеслав Курицын, Курицын-weekly от 10 июня /10.06/
Гексоген без ссылок. Что делать с хорошей литературой, написанной "плохими людьми" - антисемитами или каннибалами? Агеев и Немзер не задаются этим вопросом, заранее объявив Проханова плохим писателем. А Проханов писатель отличный. Вставляет. И таки что нам делать с талантливыми злодеями? (отзывы)
Александр Агеев, Голод 75 /05.06/
Действительно, - "приехали". Лучше Немзера не скажешь. Десятки людей искупались в дерьме по полной программе, и никогда им от этого дерьма не отстирать свои белые фраки. Ни Леониду Парфенову, ни Борису Немцову, ни А.К.Троицкому, который с увлечением конферировал заключительный акт всей этой вонючей комедии.
Олег Проскурин, Национальный бестселлер-2001, или Апофеоз Проханова /04.06/
Акт I. А.К.Троицкий представляет действующих лиц и исполнителей. Москва как город окололитературных разборок, Питер как столица истины, добра и красоты. Гнусное американское слово "бестселлер" скрывает за собой гнусное американское слово "маркетинг". Банкирам близка идея честного и открытого соревнования.
Александр Проханов, "Я хочу окропить своими книгами первую половину ХХI века" /30.05/
Интервью с финалистом премии "Национальный бестселлер". Мою книгу углядела молодая интеллектуальная элита, контрбуржуазная, с ностальгией по грандиозному советскому проекту. В обход линии Мажино, интеллектуалы дали мне маленький проход через Бельгию, и мои дивизии с кротко опущенными пушками вошли в Париж.
Вадим Дьяковецкий, Разочарование как творческий стимул /29.05/
Любая премия - мотылек; сегодня отметили - завтра забыли. На этот "символический" капитал долго не протянешь. Живущий писатель, даже если трижды увенчан и таким образом "пропиарен", все равно должен свою значимость подтверждать и доказывать.
Сергей Бирюков
Сергей
БИРЮКОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы:

Rambler's Top100