Русский Журнал / Круг чтения /
www.russ.ru/krug/20020704_linor.html

Роман: Девяностые
Сергей Кузнецов, "Последний лепесток"

Линор Горалик

Дата публикации:  4 Июля 2002

Milyj Oleg,
tut serezha kuznetsov napisal roman, mnogim menya udivivshij i
poradovavshij. Ya hotela by sdelat' pre-recenziyu (kniga budet v avguste).
Pozvolite?

Dorogaia Linor,
Davaite!
Iskrenne Vash,
OP

(Из частной переписки)

Когда Сережа еще вел в РЖ рубрику "Проект: Девяностые", я не слишком-то имела возможность поучаствовать в затеянных им играх: все девяностые я не была в России. Но чтение того, что присылали туда другие люди, - успевшие, в отличие от меня, наесться и битвами братков у ресторанов, и стоянием в очередях за продуктами, и трогательными личными встречами с танками в центре Москвы, - вызвало у меня очень сильное и очень острое ощущение: я завидую этим людям. Я завидую тем, кто провел девяностые в Москве, потому что эти годы были системообразующими, задающими тон культуре на несколько десятилетий вперед, и нет никакой возможности заполнить образовавшийся у меня социокультурный gap, и никакое чтение и слушание историй о девяностых не заменит мне позитивного шока от первых кассет Янки Дягилевой и языкового эксперимента времен становления новой русской рекламы. Возможно, из-за зависти я и реагирую так остро на все, что связано с российскими девяностыми, и, возможно, из-за зависти и Сережин проект, и готовящийся к выходу Сережин роман оказались для меня такой вкусной, такой дразнящей пищей.

Жесткий детектив, вполне по канонам написанный, с хорошим драйвом: три трупа, два негодяя, много хороших людей, все в меру денежно и в меру сентиментально, - та самая качественная развлекательная литература, о которой говорили так много, что хорошо бы кто-нибудь начал ее писать, - и вот, кажется, пошло. Я в какой-то момент запуталась в сюжете, - много персонажей и много фигур, две заплетенных жгутиком линии с большим количеством провокативно переплетающихся деталей, определенная мистическая нумерология, чье-то тихое помешательство, много всего. Потом распуталась, соотнесла персонажей с фигурами внутренней мифологии, плюнула на детективный сюжет и стала читать дальше как роман о девяностых. Не угадала, кто убийца.

Вчера вечером, дочитавши, говорила об этом романе с Гошей. Гоша, еще не видевший текста, сказал: ну, разумно бы было, если бы Кузнецов сделал роман компиляцией материалов проекта. Может, и разумно бы, Гошечка, но, к счастью, этого не произошло: никаким образом не кажется роман сваленными в одну кучку байками о новых русских на шестисотых мерседесах и о забивании анаши с ментами на красной площади. А кажется он, по крайней мере мне, очень сюжетной, очень насыщенной прозой с несколькими детективными линиями, вполне вневременными, пригодными - в чисто сюжетном аспекте - к переносу в любой период существования цивильного общества. И девяностые в нем играют не роль скрепляющей субстанции по принципу "только сегодня и только у нас", но нормального колоритного бэкграунда.

Книг об этом времени, заметим, пока что вообще не слишком много, и не только, на мой взгляд, из-за того, что время это - вот оно, под календарным листком прячется, а потому, что лично прожившие это время пока что не отстранены от него, не способны отделить общую картину времени от собственных переживаний, сыграть любимое "У нас была великая эпоха!" на пустых бутылках из под пропавшего без вести спирта "Рояль". Мне, не переживавшей девяностые здесь, и в чужих текстах, и в разговорах друзей всегда слышалась некоторая нервозность, лихорадочное оглядывание назад в поисках призрака-1991, призрака-1998 и целой кучи мелких бесов, именуемых то по дате исчезновения из продажи гречки, то по дате появления в продаже красной икры. Сережин текст не показался мне таким, нервно озирающимся; чего там, нормальная жизнь, своя специфика - а где ее нет? Вон на Гаити все время то хамсин, то пассат, - тоже надо как-то приноравливаться, тоже специфика. А в целом - живем, покуриваем то и се, покупаем доллары, едим марки, сохраняем хорошие отношения со школьными друзьями, женщины наши толстеют, а мы все равно их любим, хороший гашиш становится дешевле, под глянцевый праздник снимаем станцию метро "Красные ворота", учим любимых не путать героин с калипсолом, музыки оказывается больше, чем нас, что, вероятно, очень хорошо, в свете нашего тяжелого прошлого. Мир: девяностые. Деньги: девяностые. Люди: девяностые. Наркотики: девяностые. Жизнь: как всегда.

Юра говорит: в девяностые в России не было среднего класса. Его и сейчас нет, - но не было и высшего общества, такого, как положено по книжкам, с традициями и ритуалами; были те, кто мог себе позволить, и те, кто вовсе нет. Это как раз история о тех, кто мог себе позволить, - но при этом история без шампанских ванн и бриллиантового пафоса. Обеспеченные люди, чистенько так живут: в меру денег, в меру веществ. Не ширяновский грязный рай навотностоечков и папов-христозопулов, а ежедневное существование в сопровождении ежедневной травы, кислоты, кокса, грибов, калипсола, - без истерического аутсайдерства, без показной потери человеческого вида, а так - чтобы солнце побыстрей взошло. Наркотики для дела, наркотики для удовольствия, наркотики для наслаждения миром, без афишированного надрыва. Как, собственно, все мы их и имеем, на самом деле, когда не вы*бываемся напоказ, а так.

Чтобы взяться писать пре-рецензию (хотя это не рецензия, конечно; ну, пре-эссе) о детективном романе, совершенно коммерческом (не без авторской любви писанном, но с мыслью о читателе, в первую очередь), нужно по какой-нибудь причине сильно этому роману обрадоваться. Я обрадовалась не только тому, что Сережа, наконец, написал роман (а слухи ходили давно, и понятно было, что вот хорошо бы он на самом деле взялся), но и тому, что это другая - совсем другая, как мне, по крайней мере, видится - для русской литературы развлекательная книга. Это не бешеные-меченые-дашковы-воронины-маринины, играющие в описание событий "сегодня и здесь", и это не Акунин, удачно, вкусно и элегантно играющийся с описанием событий "вчера и здесь же"; это детектив об обычной жизни, в котором реалии играют оттеночную, пряную роль. Кто захочет - сможет для себя вынести эти реалии на первый план и читать хорошо построенную книгу о времени и людях, снабженную, к вящему удовольствию, острым детективным сюжетом. Кто не захочет или не сможет - будет читать книгу с острым детективным сюжетом, снабженную, к вящему удовольствию, некоторым количеством еще не забытых реалий. Своеобразный коктейль; смешивать аккуратно, дозу выбирать из соображений о том, какой приход ты хочешь получить; можно принимать одному, можно - большой толпой, весь приход - 8-9 часов; в принципе, не так плющит, как растаскивает, отходняк легкий. Помните об опасности заражения.