Во второй день ярмарки, в 13.00, в пресс-центре открылось гостям "Новое лицо российской прозы". Многим захотелось взглянуть в лица победителей, так что мест даже не хватало. В пресс-релизе это мероприятие называлось Презентацией победителей Первого открытого литературного конкурса "Российский сюжет" и других авторов издательства "Пальмира".

Конкурс, учрежденный журналами "Знамя", "Новый мир", издательством "Пальмира", объявили 13 марта 2002 г. На него поступили 903 произведения 570 авторов. 30 сентября 2002 г. жюри (Валерий Попов, Алла Латынина, Елизавета Новикова, Александр Кабаков, Валерий Золотухин) определило номинантов.

Итак, "Серебряный круг" (семейный, романтический сюжет) - Светлана Борминская (роман "Охота на старушку"), "Серебряный квадрат" (героический, исторический сюжет) - Николай Шадрин (роман "Без царя"), "Серебряный треугольник" (приключенческий сюжет) - Виктор Строгальщиков (роман "Слой-3") и Юрий Коротков (повесть "Мертвый").

В пресс-конференции по итогам премии кроме номинантов участвовали первый заместитель главного редактора "Пальмиры" Георгий Урушадзе и критик Алла Латынина. Дмитрий Урушадзе заявил, что "Пальмира" - единственная издательская программа, формирующаяся через конкурс. К тому же книги всех номинантов пользуются большим спросом у читателей, например, постоянно приходят заказы из магазинов "Читай-город" и "Москва". Алла Латынина, говоря о победителях конкурса, заметила: "Литература как свидетельство эпохи - старомодное выражение, но эпоху мы запоминаем именно по книгам".

После этого радостного события мне, вдохновленной, захотелось поговорить о премии Андрея Белого, которую должны вручать на 3-й день.

---

Дмитрий Кузьмин (критик, поэт, переводчик).

Е.К.: Прогнозы по поводу завтрашнего объявления победителей премии им. Андрея Белого?

Д.К.: Я стараюсь не называть конкретных имен. Я бы поставил вопрос иначе. Меня этот состав шорт-листа, эта культурная политика приводит в некоторое смущение. Мы же не решаем, кто написал лучшие стихи, так не бывает. На определенном уровне вопрос, чьи стихи лучше, не стоит - Гронаса, Степановой или Завьялова. Все лучше. Возникает вопрос, к чему все клонится. Мне кажется, шорт-лист составлен ошибочно, не потому что кто-то лишний, а потому что там одна фигура, которая принципиально отличается по своей ситуации от других┘

Е.К.: Лимонов.

Д.К.: Я говорю о стихах. Это Цветков. Лимонов отчасти тоже, но там иначе... Статус Лимонова несопоставим с репутацией остальных авторов, в этом смысле для других попадание в шорт-лист уже значимое событие. Если все остальные не получат премию, это не будет катастрофой, тем более что это активно пишущие авторы, это их очередные книжки и циклы, как у Завьялова.

Ситуация Цветкова другая: он номинирован с избранным за весь творческий путь, по сути от активной деятельности в этом виде литературы он давно отошел и для него возможный результат - это только получение премии. Такого человека поставить в шорт-лист и не дать - достаточно оскорбительно. Но если ему дать, результат предсказуемый: все остальные выступают в роли статистов и с точки зрения интриги, и с точки зрения профессиональной этики.

Е.К.: Кто, по-Вашему, придумал эту ситуацию?

Д.К.: Не могу ответить. Это же коллегиальное решение.

Е.К.: Это политика?

Д.К.: Боюсь, это результат непродуманности политики. С одной стороны, соблазнительно ввести в шорт-лист, по крайней мере, одну безусловную фигуру, любая премия заинтересована в том, чтобы среди претендентов были беспроигрышные фигуры. Но тогда надо следить за общим балансом. А тут Цветков - и все другие. Можно было бы поступить гибче, чтобы этот контраст был не так заметен... При том, что сами авторы принципиальные для текущего момента: Медведев, Гронас, Степанова - разные стратегии в рамках единого литературного поколения с общей проблематикой. А вот идет писатель Левкин.

Андрей Левкин (прозаик, критик, прошлогодний победитель премии им. Андрея Белого в номинации "Проза").

Е.К.: Каковы Ваши прогнозы насчет завтрашнего вручения премии?

А.Л.: С поезда, ничего не соображаю. Эти ребята сами не знают, кому дадут. Они такие отдельные, небольшой коллективный разум, не знаю, кто его поведет.

Е.К.: Чем эта премия отличается от других?

А.Л.: Денег не дают, пафоса мало, генезис хороший.

Е.К.: По-Вашему, премия развивается?

А.Л.: Бог мой, она же с каких-то 70-х, были пустые годы.

Д.К.: Пустые годы были не потому, что они не могли определиться с новой стратегией. Они позиционируют себя как общелитературную, а не как направленческую премию. Они понимают, что им будут предъявлять претензии в том, что у них своя игра и они вводят последовательно людей из другой оперы. В этом смысле Цветков - человек из другой оперы. В прозаическом шорт-листе и Лимонов, и Файбисович существуют на периферии того пространства, с которым традиционно ассоциируется премия Андрея Белого.

А.Л.: Дима изложил свою стратегию, у него такая анатомия: вот мейнстрим, вот другое... А ведь все может строиться по-другому. Здесь перепад географии. У меня ощущение, что все сейчас расходится по зонам и весь мейнстрим натужный.

Д.К.: Они стратегию выстраивают, чтобы откусить от мейнстрима отдельные имена, зоны влияния. Поэтому возможно попадание того же Гандлевского, который статусный автор в разных местах. Они пытаются перемещать эту границу. Лауреат этой премии поэтесса Фанайлова - любимый автор журнала "Знамя", но там она существует в другом качестве, и тексты ее прочитываются иначе рядом, условно, с Ольгой Постниковой, чем в "Митином Журнале" рядом с текстами Скидана, Драгомощенко и Могутина. Премия играет на амбивалентности ряда текстов и ряда поэтик, и в какие-то годы это получается удачно и правильно. И в поэзии, и в прозе сейчас там ситуация непонятная, правда, я там не все читал.

А судьи кто?..

Е.К.: Теперь мои вопросы касаются международного семинара "Литература, рынок и литературная критика". Насколько актуальны люди, которые представляют отечественную критику, - Галина Юзефович, Ирина Каспэ, Александр Шаталов, Дмитро Стус, Андрей Мокроусов?..

Д.К.: Про иностранцев ничего не знаю, издания они представляют солидные. Мокроусов - солидный человек, кажется, его экспертизе можно доверять.

Назрела необходимость обсудить проблемы критики, у нас в России с ней плохо. Ведь в ее основе лежит умение говорить о конкретном тексте внятные связанные вещи.

Е.К.: Вчера дискуссии не получилось, призыв Гаврилова к аудитории высказаться не поддержали. Только Наталья Перова задала вопрос: принята ли за рубежом практика покупки рецензий. Иностранцы удивились и сказали, что такое невозможно. Насколько, по-Вашему, актуальна эта тема в России?

Д.К.: Вопрос надо ставить иначе. По факту неважно, дают бумажку или нет, проблема в оптике. Многие критики выступают в качестве пиар-агентов. Нам не предъявляется никакого анализа.

Е.К.: Это критики глянцевых журналов или и старой школы?

Д.К.: Это характерно для любого поколения. Важен метод: критик анализирует, применительно к каждому явлению он пытается выстроить контекст. Про новую книжку он должен сказать, в какой ряд она встает и в чем ее индивидуальность в этом ряду. Когда вместо этого нам объясняют, что это хорошая книга, - это пиар.

Е.К.: А они ставят ее в какой-то ряд?

Д.К.: Практически нет. А если ставят, то не объясняют, почему.

У многих людей любого поколения, пишущих о литературе, существует ложная мысль, что критик должен сказать читателю, понравилась ему книжка или нет. Непонятно, почему читателя это должно интересовать.

Е.К.: Мнению каких критиков Вы безоговорочно доверяете?

Д.К.: Боюсь, никаких. Сама задача анализа в подавляющем числе сегодняшних сочинений о литературе просто не стоит.

Есть попытки серьезной работы в этом направлении в новосозданном критическом отделе "Нового литературного обозрения". Протекает это с переменным успехом, но там хоть задача поставлена.

Е.К.: А в других журналах этого совсем нет?

Д.К.: Критические отделы толстых журналов странные - там печатаются критические высказывания противоположного характера. Если нет общей позиции критического отдела, то к чему тогда нам все это рассказывают?..

Е.К.: В ближайшее время ситуация может измениться?

Д.К.: Я не понимаю, каков ресурс изменения этой ситуации. Либо новые люди, либо новые идеи.

Е.К.: Б.В.Дубин говорит о том, что Россия сейчас переживает кризис идей. Согласны?

Д.К.: К литературе как таковой это не относится. А рефлексивные дискурсы переживают, отчасти к филологии это тоже относится. И критика тоже переживает кризис идей. Отрицательная рецензия - очень странный жанр, это только работа на собственную репутацию. Новые идеи в критику могут приходить только из позитивного гуманитарного знания - филологии, социологии, культурологии... У нас возникает мода на Бурдье, но критика с этой идеей пока не работает активно. Есть только Куталов, который по своим объективным данным не может работать с этим хорошо. Боюсь, и с остальным тоже.

Даже если бы новые идеи появились, вряд ли кадры, которые сегодня в критике, хорошо усвоили их и реализовали. Помимо того, что многие просто не хотят. Откуда критика рекрутирует новые силы? Из писательского цеха? - Может быть. Возможно, молодые яркие фигуры от литературы приобретут вкус к критическому высказыванию. Из научной, филологической среды - хорошо бы, хотя и Каспэ, и Кукулин - кандидаты наук... Гомеопатическими дозами есть. Рассчитывать, что все будет лучше, не приходится, а надеяться - можно.

Виктор Топоров (переводчик, критик, главный редактор издательства "Лимбус-пресс").

Е.К.: На сегодняшний день существует российская литературная критика?

В.Т.: Конечно.

Е.К.: Вы не согласны с мнением, что критика переживает кризис идей?

В.Т.: Критика переживает не сегодня начавшийся моральный кризис - кризис клановости, кризис трусости... Сейчас появилась утилитарная функциональная критика. Это, прежде всего, критика глянцевых журналов.

Е.К.: Это маркетинговая политика.

В.Т.: Не совсем. Ведь критика помогает читателю сделать выбор: сегодня модно это. В Москве это лучше всего делает Лев Данилкин.

Е.К.: Я слышала, отрекламированные им книги лучше всего покупают.

В.Т.: По заслугам. Он делает это безукоризненно. Он принципиально не пишет отрицательных рецензий - отрицание в том, что он ее не замечает.

Сегодня кризис поразил тот извод критики, который сформировался 12-13 лет назад, на базе старой "Независимой газеты" и газеты "Сегодня" - импрессионистическая критика в сочетании с клановой политикой и литературной групповщиной. Потом она стала толстожурнальной, так что это и кризис толстых журналов. Где писать еще? Интернетовская критика последние полгода в фактическом кризисе, что связано с кризисом "Русского Журнала", который стал на порядок хуже. Это связано с общей усталостью интернетовских критиков - Курицина, Кузьминского, того же Быкова, всех, кроме неутомимого Бавильского.

Е.К.: Насколько актуальна постановка вопроса вчерашнего семинара: "Где место критики между продавцом и покупателем?"

В.Т.: В мире все легче стало издаваться, и все меньше времени остается на чтение. В пушкинскую эпоху в России было десять тысяч грамотных людей, предположим, каждый сотый из них писал по одной книге в год - получалось сто книг. Это мог проглядеть каждый грамотный человек. Если сейчас грамотных, скажем, десять миллионов и каждый сотый пишет по книге, получается сто тысяч... Необходимы реферативные издания, которые должны приводить к читательскому интересу. Критик становится в условии товарного изобилия Вергилием. И самих критиков должно быть много.

Е.К.: Есть российские критики, чьи имена для Вас - знак качества, Вы доверяете их выбору?

В.Т.: Тут два вопроса. Есть критики, имена которых для меня знак качества, но доверять я им не могу, потому что знаю, кто чей сын, муж, брат, кто с кем живет... - т.е. все нелитературные мотивы, которые играют большую роль при написании критического отзыва.

Е.К.: Чьи имена для Вас в этой области авторитетны?

В.Т.: В Москве из молодого поколения - Данилкин, Быков, чуть постарше - Немзер, с некоторыми вкусовыми оговорками Басинский, в Питере - Миша Трофименков, в меньшей степени Никита Елисеев и Михаил Золотоносов.

Е.К.: Нелитературные приоритеты, по-Вашему, не могут не влиять на выбор критика?

В.Т.: Я считаю, это надо обговаривать. Когда премию Аполлона Григорьева дают Ирине Поволоцкой, безумной графоманке, это потому, что она жена Олега Чухонцева. Ну и скажите об этом вслух. Когда ты объявляешь, что по каким-то причинам не можешь быть объективен, - ты ведешь себя честно, а когда необъективность скрываешь - нечестно. С этой необъективностью мы сталкиваемся постоянно. Например, семейство Новиковых заняло четверть литературной Москвы - одна в "Коммерсанте", второй преподает в университете, третий - в "Новом мире" и все расфасовывают один и тот же графоманский набор. С ними дружит писатель Саша Мелихов, который попадает в "Новый мир", в шорт-листы премий... После чего читатель покупает книгу Мелихова, видит, что он ничего не стоит и перестает доверять всей критике.

Е.К.: Кому дадут завтра, по-Вашему, премию Андрея Белого?

В.Т.: К этой премии я отношусь хорошо. Она благородная по замыслу, я бы сравнил ее с Олимпиадой для инвалидов. Нет такого творческого урода, у которого нет шансов победить себе подобных в более-менее честной борьбе.

От редакции: лауреатом Премии Андрея Белого в номинации "Поэзия" стал Михаил Гронас за книгу "Дорогие сироты," в номинации "Проза" - Эдуард Лимонов за "Книгу воды", в номинации "Гуманитарные исследования" Лена Силард - книга "Герметизм и герменевтика" и Вардан Айрапетян √ "Толкуя слово. Опыт герменевтики по-русски". Дмитрий Кузьмин премирован за особые заслуги.