Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / < Вы здесь
Знание - сила, или Об опасности отклонений
Дата публикации:  7 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Что может объединять историка, изучающего судебно-следственные дела XVIII века, и фольклориста, специалиста по славянским народным верованиям? Знание. Не в том смысле, что и тот и другой много знают про предмет своих исследований - это само собой разумеется, - а в том, что оба пишут о знании и его последствиях.

Знание, как известно, сила. Только вот вопрос: что следует знать и для чего. И, вообще, что считать знанием, а что нет. Например, если вы в какой-нибудь, даже не самой глухой, деревне услышите фразу наподобие: "Пойдите к такой-то, она знает", - то имейте в виду, что речь идет не об образованной соседке, а просто вас направляют к местной колдунье. Глагол знать, особенно если употребить его без дополнения, обозначает такое знание, которое отличает его обладателя от всех остальных, то есть знание особое, магическое. Поэтому не только слово знахарь, но и знаток, знающий обозначают того, кто умеет колдовать. Между прочим, в том же смысле употребляется слово вежливый - это тот, кто ведает, то есть знает, стало быть - колдует.

Тут же вспомним и ведьму - она тоже ведает, потому и ведьма. Что это за знание, видно из древнерусского слова с тем же значением - вещица (не путать с маленькой вещью!). Оно восходит к глаголу ведать и связано с прилагательным вещий, которое единственное из перечисленных лексем в литературном языке и обозначает не простое, а особое, магическое знание. В народной же речи именно такое знание и почиталось за знание. А остальное - то, что всем известно, - ну какое оно знание? Так в колдуны-знахари попадали многие умельцы, способные делать что-нибудь, чего не умели остальные: читать-писать, ковать, строить, делать горшки, и уж разумеется - врачевать, - дескать, они умеют, а мы нет, значит - приколдовывают. Надо сказать, что сами умельцы по большей части относились к своему знанию так же точно, как и окружающие, то есть приписывая его высшим, потусторонним силам - ну как не поддержать авторитет в глазах окружающих?!

И все же ведьмы - особый мифологический персонаж, несколько особняком стоящий от тех знатоков, о которых шла речь выше. Как ни парадоксально, о западноевропейских ведьмах нам известно существенно больше, чем о наших. Тут, конечно, помогла и художественная литература, и учебники истории, и кино. А тем не менее, собственно слово ведьма обозначало далеко не то же, что переводимые им английское witch или французское sorciere. Подробный "портрет" ведьмы написан Л.Н.Виноградовой в книге "Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян" (М., Индрик, 2000). Собственно, это целая портретная галерея, да еще и такая, в которой автор раскрывает свою технику создания портретов. Там можно встретить и русалок, и демонов бессонницы, и духов, вселяющихся в человека, и многое другое. Но вернемся к ведьме.

Что же ведает ведьма? Она умеет наводить порчу на людей и скот, устраивать засуху или непогоду, даже насылать болезни, но основа магического знания ведьмы - способность колдовскими способами отбирать у людей основные виды жизненных благ, продукты сельскохозяйственного труда: молоко у коров, урожай зерновых и овощей. После совершения магических действий эти блага сами переходят в хозяйство ведьмы, так что соседское молоко может течь из сучка в стене хлева, а при молотьбе количество зерна увеличится за счет чужого. В это время корова обобранного односельчанина перестает доиться, а урожай с полей исчезает. Достигается это путем совершаемых в канун больших праздников ритуалов, которые непосвященному могут показаться странными, и именно эта странность привлекает внимание редких свидетелей: в канун Ивана Купалы ведьма катается по траве или посевам, собирая фартуком, полотенцем, платком росу, которую потом выжимает в молочную посуду, спаивает корове; крадет с чужого двора солому, выжинает в чужом поле узкую дорожку или делает залом - спутывает и пригибает к земле колосья, отчего часть урожая переходит на ее угодье. С этой же целью ведьма может превращаться в некоторых животных: собаку, кошку, лягушку, змею. Так и можно ее опознать: приходит, бывало, хозяйка доить и видит, что кошка стоит под ее коровой и сосет молоко прямо из вымени. Подготовленная к такому повороту событий, женщина берет топор и хвать кошку по лапе, наутро же видит соседку с перебинтованной рукой - так обычно и распознавали ведьм. Ведьма всегда находится рядом, живет не где-нибудь за тридевять земель, а в соседнем доме, на твоей улице и внешне почти неотличима от обычных людей. Собственно, она, в отличие от большинства мифологических персонажей, и есть человек, причем это исключительно женская прерогатива, что отчасти связано с женской сферой их деятельности: не мужское это дело - коров доить да урожай собирать!

И вместе с тем, ведьма - нечистая сила. По народным представлениям, она имеет две души - человеческую и бесовскую, которая может быть как родительским "наследством", так и благоприобретенным богатством. Дочери ведьмы, естественно, становятся такими же. Но ведьмами могут стать и младенцы, зачатые или родившиеся в большие праздники, например на Пасху или Рождество, дети, которых мать кормила грудью три Страстные Пятницы (не удивляйтесь: раньше в деревнях нередко кормили детей грудью по несколько лет) и т.д. Кроме того, уже взрослые женщины, вольно или невольно, могли вступать в контакт с нечистой силой, приобретая способность к ведовству. Среди возможных отличительных признаков ведьмы - разнообразные аномалии во внешности: глаза разного цвета, перевернутое отражение собеседника в них, сросшиеся брови, горб, сутулость, но если присмотреться или приложить специальные усилия, можно получить и более красноречивые свидетельства: считается, что у ведьмы может быть два ряда зубов, хвостик или едва заметные рожки.

Что касается шабашей, то эта вполне безобидная забава устраивается, согласно народным представлениям, по праздникам. Обнажившись и намазавшись кротовьим салом, ведьмы седлают метлу, косу, вилы или другую утварь и, вылетев из печной трубы, отправляются к месту сбора, где пируют и веселятся с коллегами. Все это было бы сокрыто от простых обывателей, если бы кто-нибудь из них не оказался в нужное время в нужном месте и не подсмотрел, что делает ведьма. Повторив ее действия, профан оказывается там же, и его рассказ служит потом свидетельством для остальных.

В деревнях ведьм побаивались и защищались о них при помощи маленьких хитростей: втыкали в окна, пороги и углы построек осиновые ветки, крапиву, рисовали кресты на окнах и дверях, сыпали мак перед ними (пусть сначала пересчитает зерна, а потом войдет), ставили сретенские или венчальные свечи на ворота. Все это должно было отпугнуть незваную гостью. Вся же злоба обычно обрушивалась на обрядовое чучело ведьмы, которое изготавливалось в канун Ивана Купалы - времени наибольшей ведьминской активности, - после чего его выносили из села, бросали на землю, били, разрывали на части и сжигали на костре. Однако бывали случаи расправы не только над чучелом. Время от времени пресса XVIII-XIX вв. сообщала о жестокостях крестьян по отношению к односельчанкам, которые были побиты, покалечены, брошены в воду или сожжены в своих избах. Такие случаи, конечно, были единичными и объяснялись паникой, обычно в связи с эпидемиями, мором скота или затяжными природными катаклизмами, которые приписывались ведьмам. Обычно предпочитали менее радикальные способы защиты. Жертвы же отговаривались обычно тем, что они не колдовали, а напротив, пользовались божественными словами, молитвами, и только на добро, на пользу людям. Это можно утверждать, если посмотреть, как строились взаимоотношения ведьм с государством. На Руси (и в России) они тоже имели место, как и в западной Европе, о чем красноречиво свидетельствует вышедшая несколько лет назад книга А.С.Лаврова "Колдовство и религия в России 1700-1740 гг." (М., Древлехранилище, 2000). Разумеется, власть - не то, что свои соседи, у нее и нрав покруче, и средств воздействия поболе, и разговор с ней строится по-другому. Но простые деревенские ведьмы-то это далеко не всегда знали. Вот и пытались в оправдание показать себя простыми знахарями.

Знахарство, то есть знание заговоров и их использование, обычно не приравнивалось в народной среде к ведовству, ими пользовались многие, а те, кто не пользовался сам, прибегали к услугам деревенских колдунов. И по сей день вам в любой деревне покажут их, правда, взяв с вас слово не называть того, кто показал. Только вот с властью такие игры не проходят: для нее все едино - что ты ведьма, что просто знахарка, вот и мели всех, кто подпадет под подозрение: ведьм и знахарок, колдунов и просто запасливых людей, переписавших или купивших тетрадку с заговорами. Естественно, не обращая внимания на пол. Обходились с ними круто: после допросов с пытками сознавшихся подсудимых наказывали: от высылки на поселения или просто церковного покаяния вплоть до сожжения на костре. А найденные при обыске "колдовские письма" тоже нередко сжигали, причем на спине у владельца.

И вот ведь что интересно: все это длилось до середины просвещенного XVIII века. Казалось бы, глубокое несоответствие. Но вот что происходит на самом деле: государство начинает становиться все более светским (так, в 1700 г. Петр I отменяет патриаршество, и впоследствии Церковью начинает управлять Синод, принимается "Духовный регламент", который сильно ущемляет права Церкви, и т.п.) и рационалистическим. Вместе с этим меняется и отношение власти к колдовству. Если до XVII века борьба велась с ведьмами и колдунами как таковыми, то в XVIII - уже с суевериями. То есть колдунов наказывали не за то, что колдуют, а за то, что верят в колдовство. Поэтому нередко наказанными оказывались и те, кто колдовал, и те, кто на них доносил: они ведь тоже верили.

А доносили еще как! Пресловутое "слово и дело государево" использовалось как средство достижения собственных целей ничуть не меньше, чем в существенно менее отдаленную эпоху Главного Колдуна Всех Времен и Народов, чья смерть по-прежнему вспоминается с наступлением весны. Большей частью этим грешила "продвинутая" часть населения: служилый и посадский люд, более привыкший иметь дело с властями, но так же, как и крестьяне, боявшийся колдовства и ведовства. И несмотря на изменившиеся обстоятельства, доброжелатели продолжали стучать в известные органы, рискуя сами оказаться под следствием. Такое самоотвержение объясняется не только особыми чувствами к ближнему, но и глубоко укоренившимся представлением, что клин нужно выбивать клином. Вот и привлекали на борьбу с одной демонической силой другую. Именно так - как демоническая сила - понималось государство в народной среде. Но это предмет другого разговора.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Сергей Кузнецов, Наслаждение и сострадание /06.03/
Старое и новое. Сегодня, после полуторагодового перерыва, я начинаю новую колонку в РЖ. Впервые это будет колонка, каждый выпуск которой образован единым текстом, причем текстом сравнительно канонического жанра.
Михаил Эдельштейн, Конь vs. суслик /06.03/
Мне кажется, мы живем в каких-то параллельных мирах, и мои коллеги благодушествуют в окружении всевозможных "изысканных жирафов", в то время как на долю моего мира осталась только всяческая грызунская мелочь.
Андрей Борзенко, Неудачливый Антихрист /06.03/
Бог жестокий и требующий жертвы. Его время - ночь: Сталин практически всегда появляется в это время суток.
Евгений Яблоков, Семейные скандалы для отца народов. Часть 2 /05.03/
Сталин и некоторые вопросы литературы.
Евгений Яблоков, Семейные скандалы для отца народов /04.03/
Сталин и некоторые вопросы литературы.
предыдущая в начало следующая
Андрей Мороз
Андрей
МОРОЗ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100