Русский Журнал / Круг чтения /
www.russ.ru/krug/20030307_vk.html

Якутская Баба Яга как герой феминистического движения
Василий Костырко

Дата публикации:  7 Марта 2003

Академик Борис Рыбаков не даром говаривал: "Глубины народной памяти измеряются десятками тысячелетий". Якутский героический эпос олонхо убеждает нас, что борьба женщин за свои права шла полным ходом уже в эти допотопные времена. Хотя, конечно, большая часть дошедших до нас источников отображают события с ныне устаревшей мужской точки зрения. Наиболее типичное описание якутской красавицы из эпоса олонхо имеет мало общего с высокой героикой феминизма:

"Из красного своего угла, колотыми узорами в пять рядов разубранного, с прилавка своего, в десять рядов выемками украшенного, с кровати своей золотой восьминогой с постелью из меха летних соболей, с одеялами из меха зимних соболей; та, что есть один только жир без мяса, а пьет только сливки без молока, та, у которой нитки шелковые, а иглы серебряные - с ложку крови румянец - нежная Хаачылан-куо. Сквозь одежду тело просвечивало, сквозь кости мозг костей виднелся, - мягко неслышно пропорхнула перед отцом и матерью стала. Глаза, что у черного жеребенка, в морозы родившегося, - такими глазами глянула; губы, что у серенького жеребенка, весною родившегося - такими губами повела. Задвигалось горло как струна, гортань дрогнула и слетело слово".

Так в олонхо "Эр Соготох" описывается появлении героини, предназначенной в жены богатырю-мужчине. Мы видим слабую, развращенную роскошью, а потому во всем зависящую от мужчины несознательную девушку, от которой трудно ждать активной жизненной позиции.

Можно ли с "горлом как струна", в полный голос заявить о правах женщины?

Порой неумеренная мужская фантазия доводит субтильность сказочной красавицы до полного абсурда - "Когда покажется божественному солнцу, не видно тени ее, если ступит на рыхлый снег, не видно следа ног. Если начнет кроить - не видно шва, чудесная Сыралыман-куо со светлым ликом".

Идеальная красавица настолько субтильна, что того гляди - растворится в воздухе.

Такая, разумеется, не может обойтись без "сильного" пола. Тем более что в якутском Олонхо мужское воображение обычно рядит заурядного семейного тирана в рыцарские одежды. И что характерно, при этом нельзя сказать, чтобы якутские богатыри всегда справлялись со своими обязанностями. Беспомощных красавиц без конца похищают враждебные богатыри из племени абааhы-аймага. Так что несчастная порой успевает только пропеть прощальную песню, обозначив, кто и куда ее уволок.

В плену красавица вынуждена годами дожидаться своего освободителя. Единственный способ оградить себя от домогательств похитителя - всевозможные уловки: то скажет, что голодна, и пошлет абааhы на охоту, то на головную боль пожалуется, а то и вовсе - заявит, что беременна от мужа. Верные якутским обычаям, и в частности положению о ритуальной нечистоте роженицы, принципиальные якутские черти нижнего мира в таких случаях девушку не трогают.

Чем эпические богатыри лучше своих врагов, понятно не всегда. Как пишет в своей работе "Якутский героический эпос олонхо" якутский эпосовед И.В.Пухов: "В образе якутской красавицы мы видим черты угнетенной бесправной якутской женщины, всецело находящейся под властью мужа-властелина. Она фактически потеряла право на свободный выбор мужа, став объектом борьбы мужчин. В большинстве олонхо богатырь, победив абааhы и освободив героиню от их посягательств, фактически распоряжается ею, как ему заблагорассудится".

Именно таков двоеженец Юрюнг Уолан, отдавший первую жену своему побратиму Кытыгырас Бараччы в олонхо "Хаан Джагрыстай".

Право женщины на выбор супруга или вообще на инициативу в сексуальных отношениях в большинстве якутских олонхо напрочь отрицается. Свою любовь мужчинам предлагают лишь ведьмы нижнего мира, сестры и дочери нижних богатырей.

Вот как в олонхо "Нюргун Боотур стремительный" женщина-абааhы Кыскыйдаан-Куо выражает радость по поводу того, что к ней пришел белотелый Юрюнг Уолан:

"Скособочившись боком одним, подолом крутя вихревым, хвостом клубя дымовым, плечи острые подымая, пальцы когтистые подымая, кривыми коленями перебирая, приоткрывая железный клюв, поворачивала туда и сюда черное задымленное лицо <...> то изгибала игриво она, то вытягивала горделиво она семисаженную шею свою; чтобы по нраву прийтись жениху, она подтянула, подобрала, свой оттопыренный зад; так и этак старалась она выпрямить свой искривленных хребет, выпячивая живот, чтобы выглядеть важной госпожой".

"Целоваться, видать, с женихом захотев, звонко чмокала клювом железным она, воздух всасывая со свистом в себя, синим щелкая языком; обниматься, видать, с женихом захотев, руки с хрустом протягивала она, растопыривая когти свои как десять кривых верхоянских кос".

За нарушение неписаной заповеди (право на сексуальную инициативу принадлежит только мужчине) доверчивые девушки-абааhы расплачиваются настолько жестоко - так, что не утешает даже способность ведьмы к реинкарнации - богатыри айыы обманывают их и рубят на части.

Конечно, олонхо знает и непокорных красавиц. Но попытки отстаивать свои права неизменно расцениваются как результат колдовства абааhы. Посему в заключительном эпизоде таких олонхо героиня подвергается очистительному кнутобитию над костром, а чары абааhы, вселившие в нее непокорность, выходят в виде падающих на огонь насекомых. Потом женщину омывают водой бессмертия и оживляют. Освободившись от чар, героиня, разумеется, становится тихой, покорной, на все согласной.

И все же, далеко не во всех олонхо борьба древних якутских женщин за свои права обойдена молчанием. Есть и такие, где о ней говорится в открытую. Так в финале олонхо Кегюлээн-куо героиня одерживает полную победу над с вероломным богатырем Дьурантай-Боотуром, воровски надругавшимся над нею во время ее сна. В знак отмщения Кегюлээн-куо приезжает домой верхом на Дьурантай-Боотуре и заставляет его жениться на себе. Как прозорливо замечает Пухов: "Легко понять, кто будет в этой семье главным".

Из немногочисленных, но ярких и красочных олонхо о женщинах-богатырках мы узнаем, что еще в далекой древности якутские женщины успешно добивались профессионального равенства с мужчинами, то есть были допущены к престижному и высокооплачиваемому в те времена военному делу и совершали не менее выдающиеся ратные подвиги. Богатырки побивают как одноглазых и одноногих богатырей абааhы (в ответ на предложение выйти замуж рубят в капусту), так и смазливых богатырей айыы (поскольку они все-таки посимпатичней, то берут их в плен). Побежденный подолгу живет у девушки на положении слуги, возит дрова и ходит за скотом, прежде чем богатырская дева сочтет его достойным того, чтобы он стал ее мужем.

Описание внешности такой богатырки обычно дается скупо - как правило, лишь при изображении ее гнева. Так, например, мы совершенно случайно узнаем, что у героини прекрасные длинные волосы: "От обиды до пояса доходящие златокудрые волосы подобно сердцевине верши для ловли рыб дыбом встали".

Понятно лишь одно. Внешность настоящей богатырки далека от пресловутого мифа о красоте, бесповоротно и окончательно развенчанного знаменитой Наоми Вульф (напомним, что, по глубокому убеждению авторитетной феминистки, истинная функция этого мифа - служить орудием порабощения и эксплуатации женщин).

Когда самонадеянный богатырь айыы впервые видит такую девушку, то ему, что называется, нечем крыть:

"Нюргун словно испугался, сразу сел на нару. По виду женщина как будто превосходит его - и сложена стройнее, и гораздо выше его ростом. Он никогда не смущался, даже не боялся абааhы, но тут он посмотрел на нее с опаской. И сидел неподвижно и безмолвно, как будто подавился чем-то".