Акунин Б. Пелагия и красный петух. Роман в 2 т. - М.: АСТ, 2003.

Нет никакого сомнения, что новый роман Бориса Акунина вызовет если не бурные, то споры. Причина в том, что в отличие от всех больших книг создателя Фандорина он детектив только формально, а на самом деле - мистический роман, рассказывающий о том, как Христос снова явился людям в русской глубинке конца XIX века. Люди с трепетным отношением к христианству, очевидно, заклеймят роман как святотатственный или сатанинский - текст Андрея Немзера тому прекрасный пример - люди более спокойные будут указывать на жанровую путаницу, а простые читатели будут покупать, покупать и покупать.

Для меня же последний роман о Пелагии важен тем, что позволяет ответить на вопрос, волнующий меня уже несколько лет.

Когда Григорий Чхартишвили под именем Бориса Акунина начал свой цикл провинциальных детективов о Пелагии, я задавался вопросом о том, почему он выбрал в качестве героини именно монашку. Это выглядело тем более странно, что монашеские правила Пелагия все время нарушала. Наиболее вопиющее - она переодевалась (и не раз) в мещанку Лисицыну, но, я подозреваю, что человек более сведущий в правилах священства, найдет в трех акунинских романах еще не одно нарушение.

Аналогия с Честертоном напрашивалась сразу и в носиковских "Вестях.ру" (архив которых ныне тоже, увы, не доступен) я писал:

Главным утверждением Честертона, на котором строится две трети рассказов о патере Брауне, было то, что мы, католики, верим в чудеса, но не верим в суеверия. И чудеса происходят только по Божественной воле, а если убийца прошел невидимкой, то это не колдовство (в колдовство мы, католики, не верим), а просто никто не обращает внимания на почтальонов. Именно тем, что по сути своей рассказы Г.К. оказываются рассказами о ложных чудесах и лжепророках и оправдано то, что герой - священник. Подобного оправдания я не вижу в случае Б.Акунина.

Иными словам, ни "Пелагия и Белый Бульдог", ни "Пелагия и Черный Монах" не дали мне ответа на этот вопрос: зачем монашка? Ведь не для того только, чтобы сделать приятное русским православным людям - да и приятное это какое-то сомнительное, учитывая все вышесказанное.

Новый роман Бориса Акунина "Пелагия и Красный Петух" рассеял мои сомнения. Чхартишвили, вероятно, с самого начала знал, что делает: он выбрал в героини монашку не для того, чтобы поддержать институт ухода от мира, а чтобы решительно его осудить. Чтобы понять неожиданность такого поворота сюжета, достаточно еще раз представить себе Честертона, который вдруг в последнем рассказе о патере Брауне осудил бы католицизм в пользу какой-нибудь экзотической ереси.

Вероятно, таков и был замысел автора с самого начала. Выведя героиню-монашку, атаковать сам институт монашества, построив роман вокруг православного христианства предложить пересмотреть Новый Завет в пользу новейшего, в котором найдется место и животным, и птицам, и рыбам - а не только людям. Вероятно, Чхартишвили всерьез полагает, что все заповеди Нового Завета уже усвоены хорошо - что несколько странно звучит и сегодня в преддверии иракской войны и уж совсем утопично звучит из века девятнадцатого в преддверии Освенцима и ГУЛага.

Я хотел бы, чтобы читатель понял меня правильно: я вовсе не защищаю православие, христианство и Новый Завет - и потому, что они не нуждаются в моей защите, и потому, что не считаю себя православным христианином, и потому, что у них найдутся защитники и без меня. У меня, как у литературного критика, вызывает восхищение кульбит, проделанный Борисом Акуниным. Если мы признаем, что цикл о Пелагии вовсе не "православный детектив" (чего Акунин и не говорил никогда), то станут ясны и те проблемы со злом, о которых я писал три года назад. Да, зло у Акунина не православное, но и сам он - не православный писатель. Трудно быть православным, когда твоя фамилия по-японски значит "злодей". Так что да, возможно, правы ревнители истинной веры - без сатанизма здесь не обошлось. Впрочем, даже если и так - мало ли писателей заигрывали с Князем Мира Сего? Акунин все ж таки не Мальдарор и не де Сад: дурному не учит.

Задумаемся, однако, что сулит нам такая ловкость? Может быть, в последнем фандоринском романе Чхартишвили-Акунин расскажет нам, что все эти годы Эраст Петрович служил тайному обществу сирот и только выполнял его задания? Или - что он был иностранным шпионом? Гадать, впрочем, бесполезно: пока же Акунин обещает, что следующий фандоринский роман будет "лучшим авантюрным романом всех времен и народов". Хитрит, конечно. Что взять со злодея?

• Рецензия Алексея Данилевского
• Предыдущий выпуск