Недо в мифотворчестве

Недо играет большую роль в российском мифотворчестве. Чтобы образовался миф - например, о поэте, писателе - нужно, чтобы он не успел до конца воплотиться в своих произведениях, чтобы народная молва подхватила и дальше понесла то, что он не успел или не захотел о себе рассказать. Если бы Венедикт Ерофеев написал сорок томов полного собрания сочинений, а не одну тоненькую книжечку, то у него появились бы комментаторы, архивисты и биографы, но народная фантазия увязла бы в этих томах и не стала бы ничего домысливать, поскольку все необходимое и достаточное для одного человека он уже поведал бы о себе. Самый длинный памятник (от Курского вокзала до Петушков) воздвигнут сочинителю, оставившему самое короткое наследие. Лучшее начало для мифа - безвременный конец. Погибший двадцатитрехлетним на Отечественной войне Николай Майоров (1919-42) отчеканил эти формулу российского мифосложения:

Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф,
О людях, что ушли, недолюбив,
Недокурив последней папиросы.

Миф складывается о людях из поколения "недо", точнее, само "недо" и образует тему и почву мифа. Но ведь так можно было бы сказать о многих российских поколениях, через жизнь которых прошло и преждевременно ее оборвало огромное НЕДО. Почти все российские мифы, от Пушкина до Есенина, и далее до Высоцкого и Венедикта Ерофеева, - о людях, "что ушли недолюбив, недокурив последней папиросы". Именно "недо" и обнаруживает возможность мифа, как некоей идеи, которая не успела стать реальностью и потому брезжит вечным символом. Писатель становится мифом, потому, что недожил, недописал, недовыразил себя, - так, во всяком случае, мы чувствуем о нем и за него. "Умер - и унес свою загадку с собой, а нам ее теперь разгадывать". Оттого-то наряду с Пушкиным мы имеем еще миф о Пушкине: то пушкинское, что не воплотилось в самом Пушкине, живет теперь и вне самого Пушкина. Оно не свершилось в одной биографии, зато свершается во всей последующей русской культуре, свершается с Лермонтовым и Достоевским, с Ахматовой и Набоковым.. То, что недовоплотилось во времени, сгущается в вечный образ.

В культуре можно различить два ряда: актуальностей и потенций. То, что реализовалось, становится историей культуры. А то, что не реализовалось, но как-то заявило о себе, оформилось хотя бы зачаточно, становится ее мифом. Миф - воздаяние за недожитое...¹

Недо в литературе

Печатью недо отмечены и два, пожалуй, самых таинственных и жутких образа русской словесности - "недоносок" в одноименном стихотворении Е.Баратынского и "недотыкомка" в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес" (и в его более раннем стихотворении "Недотыкомка серая..."). Приведу по две строфы из обоих стихотворений.

Я из племени духов,
Но не житель Эмпирея,
И, едва до облаков
Возлетев, паду, слабея.
Как мне быть? Я мал и плох;
Знаю: рай за их волнами,
И ношусь, крылатый вздох,
Меж землей и небесами...

Изнывающий тоской,
Я мечусь в полях небесных,
Надо мной и подо мной
Беспредельных - скорби тесных!
В тучу кроюсь я, и в ней
Мчуся, чужд земного края,
Страшный глас людских скорбей
Гласом бури заглушая....
Е.Баратынский

Недотыкомка серая
Всё вокруг меня вьется да вертится,-
То не Лихо ль со мною очертится
Во единый погибельный круг?

Недотыкомка серая
Истомила коварной улыбкою,
Истомила присядкою зыбкою,-
Помоги мне, таинственный друг!
Ф.Сологуб

Общее у этих загадочных тварей - само недо как признак чего-то метафизически зыбкого, непроявленного, надорванного. У них сходные эпитеты, динамика действия. Недоносок - взлетает и падает, мечется, изнывает тоскою. Недотыкомка - вьется и вертится, томит присядкою зыбкою...

Но очевидны и различия. Недоносок у Баратынского - это романтический, траги-иронический вариант того недо, которое позднее нашло декадентски-монструозное, зловеще-уродливое и гротескное отражение у Сологуба в "Мелком бесе". Недоносок носится между небом и землей, как вздох, как летучий прах: он еще не родился и никогда не родится, он умер до рождения своего, это черновик человека, изобилующий всеми возможностями, кроме одной - возможности воплощения. Если недоносок - страдающий, неродившийся некто, то недотыкомка - дразнящее и ускользающее нечто. Она не воспаряет и не падает, а всюду мечется, мерещится, суется, спотыкается, тыкается и остается недотыкнутой, никуда не приткнутой. Вот как впервые появляется недотыкомка в "Мелком бесе":

Одно странное обстоятельство смутило его. Откуда-то прибежала маленькая тварь неопределенных очертаний - маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась и дрожала и вертелась вокруг Передонова. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала, убегала за дверь или под шкап, а через минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась - серая, безликая, юркая. Наконец, уж когда кончался молебен, Передонов догадался и зачурался шопотом. Недотыкомка зашипела тихо-тихо, сжалась в малый комок и укатилась за дверь. Передонов вздохнул облегченно. "Да, хорошо, если она совсем укатилась. А может быть, она живет в этой квартире, где-нибудь под полом, и опять станет приходить и дразнить". Тоскливо и холодно стало Передонову, "И к чему вся эта нечисть на свете?" - подумал он.

Русская "протейка" женского рода, недотыкомка никогда не перестанет мельтешить перед глазами, переливаться из облика в облик, то серая, дымная, синеватая, грязная, пыльная, то кровавая, пламенная, вспыхивающая тускло-золотистыми искрами. На маскараде она оборачивается веющим в толпе веником ("позеленела, шельма"), а оставшись в комнате наедине с Передоновым, обернулась огоньком и "юркою змейкой поползла по занавесу".

Тематизация и лексикализация приставки "недо-" происходит и в современной русской литературе. Приведу два примера: из широко известного прозаического сочинения и малоизвестного стихотворного.

Б.Акунин. Алтын-толобас (глава первая)

Обстоятельство это называлось обидным словом недовинченность, которое Николас почерпнул у одного из мимолетных новорусских знакомых (недовинченность - как при недокрученности шурупа; употр. в знач. "недоделанность", "неполноценность"; "какой-то он типа недовинченный" - о чел., не нашедшем своего места в жизни). Слово было жесткое, но точное. Николас сразу понял, что это про него, он и есть недовинченный. Болтается в дырке, именуемой жизнью, вертится вокруг собственной оси, а ничего при этом не сцепляет и не удерживает - одна видимость, что шуруп.

Емкая приставка "недо" вообще многое объясняла Фандорину про самого себя.

Приставке "недо" особенно везет в современной поэзии. Видимо, в самой ее недоговоренности, многозначности заключено нечто поэтическое. Она вдохновляет на множество новообразований: недозабытый, недообманутый, недообиженный, недоуслышанный, недовстреченность, недочувствие, недосвязанность... По крайней мере три автора сделали эту приставку своим лейтмотивом: Катерина Захарова и Zolushka в стихотворениях, которые одинаково называются "Недо...", и Цахес Цинобер в своем "Недо-сонете". Приведу, на мой взгляд, лучшее из них.

Катерина Захарова

Недо...

Недопонятость, недовстреченность...
В сердце - старый шрам - недолеченность,
А в глазах - тоска недознания.
Все свой крест несем - наказание...
Незаконность - не недозволенность...
Непорочность встреч... Ну... Чуть более...
Стороной пройдешь - незамеченность
Недочувствием не отмечена...
Недомысленность, недосказанность...
Словно судеб двух недосвязанность...
Моя жизнь - одна недолюбленность,
Мы идем по ней недовместе...
Врозь...

* * *

Уже когда этот маленький цикл о недо был завершен, я получил письмо от известной поэтессы и правозащитницы Натальи Горбаневской, из которого видно, какую огромную роль эта приставка-символ играет в ее поэзии. Вот эта маленькая энциклопедия, точнее, тезаурус недо, составленный самой Горбаневской, за что я приношу ей глубокую благодарность. Трудно придумать более удачное завершение для нашей темы.