На обложке книжки, которую вы не без усилий можете попробовать рассмотреть на этой странице, воспроизведен фрагмент лубочной картинки. В центре - на бортике гроба стоит человек, справа от него смерть с копьем, явно намеревающаяся столкнуть его в этот гроб, а слева, похоже, на столе, лежит "злато", о чем и гласит вполне откровенная подпись. Книжка вышла уже почти восемь лет тому назад, автор ее Константин Богданов, называется она "Деньги в фольклоре" (СПб., 1995). Надо отдать должное художнику: он очень удачно подобрал сюжет картинки для обложки, которая точно, хотя и не полностью, отражает фольклорное восприятие и использование денег. Человек с обложки расставил руки в стороны, как бы стараясь удержать равновесие, находясь в столь неустойчивом положении. Одновременно он указывает левой рукой на смерть, а правой на деньги (или тянется к ним). Так бедолага и балансирует между стоянием и падением, между могилой и поверхностью земли, между смертью и златом.

Злато (наряду, правда, с серебром) - это и есть деньги, поскольку ассигнации фольклор за таковые не считает. Что же касается смерти, то она зачастую там, где злато, причем их взаимоотношения далеко не так очевидны, как это стремится подсказать наше воспитанное массовой информацией сознание. Конечно, привычное развитие событий (жажда злата пагубна и ведет к смерти, ну или хотя бы к разочарованию) тоже встречается в фольклорных сюжетах, вспомним хотя бы сказки про Морозко, который одаривает несчастную падчерицу, а ее сводную сестру жестоко обманывает в наказание за нерадивость: она возвращается из лесной избушки, принеся вместо денег и нарядов уголья да лохмотья. То же случается и с людьми, по воле случая или по недомыслию связавшимися с нечистой силой. Например, повитуха идет к черту принимать роды у его жены, за что тот награждает ее золотом. Принеся домой с таким трудом и нервами добытое богатство, счастливцы наутро обнаруживают вместо золота конский навоз, уголья или еще какую-нибудь дрянь. Причем в быличках о нечистой силе это бывает отнюдь не в наказание за нерадивость или жадность (как в сказках), а просто так, чтоб неповадно было.

В сущности, это понятно: откуда у носителя крестьянской культуры деньги или хотя бы внятное представление о них? Крестьянство испокон веков (а в России и по сей день) живет натуральным хозяйством, жизнь традиционного крестьянина организована так, что почти все необходимое производилось в собственном хозяйстве, в редких случаях обменивалось на продукты крестьянского труда или отрабатывалось. Самих денег почти не использовали. Поэтому они в народной культуре и до сих пор остаются явлением чуждым и понятием вполне абстрактным. А тем более богатство. Ясно, что так просто, ни с того ни с сего не разбогатеешь, тут должно быть вмешательство более могущественных сил - потусторонних. Именно иной, загробный мир - главный обладатель и податель богатства - надо только иметь способности и счастье его выманить. По большей части это оборачивается неудачей.

Искателей кладов, как правило, постигают разочарования. Кладоискательство - вообще дело неблагодарное, а в фольклорном представлении - и того хуже. Дело в том, что клады не просто зарыты или спрятаны. Они закляты. И охраняет их все та же нечистая сила. Попробуй, отними у нее кровное - ни за что не отдаст, а то и погубит. А если не погубит, то уж поиздевается вволю. Нередки рассказы о том, что клад буквально уходит из рук: проблема не найти его (почему-то узнать, где он зарыт, совсем нетрудно), а взять. Тут-то и начинаются чудеса. Стоит счастливцу получить неопровержимые доказательства того, что именно в этом месте зарыт сундук с сокровищем (например, лопата стукнула о что-то твердое или показалась окованная крышка), как происходит что-то невероятное: то сундук сам начнет уходить все глубже и глубже в землю, заманивая с собой горе-землекопа, то вдруг со всех сторон начинают раздаваться страшные звуки, вой, хохот, крики чертей. Тут уж не до золота - шкуру бы спасти! Тщательно охраняют бесы свое богатство; им, а не людям оно принадлежит.

Бывает, однако, и наоборот: герои быличек (фольклорных рассказов о контактах человека с нечистой силой), совершенно не чая того, становятся счастливыми обладателями сокровищ. Примечательно, что клад открывается только тому, кто не имеет ни малейшего представления о нем и никакого намерения его найти. Он сам, по собственной воле или по воле того света идет в руки счастливцу. Так путник, прилегший отдохнуть, хлопает себя по груди и убивает девять комаров, и тут земля разверзается, а удивленному счастливцу золото само идет в руки. Оказывается, клад был зарыт с заклятием, что откроется он тогда, когда на этом месте одним ударом будут убиты девятеро. Другой несет из лесу колья для забора. Тоже присел отдохнуть - и ему открывается клад. И тоже по заклятию: тот получит это богатство, кто положит на этом месте сто голов (ослышка вышла: не голов, а колов сто бросил на землю удачливый крестьянин).

Откуда берутся эти клады? Очень просто: народная традиция изобилует рассказами о разбойниках или иноземцах. Они грабят, убивают, копят золото. Да вот только не тратят, некуда им его девать. И - за ненадобностью - зарывают. Но зарывают не просто так, а ставя на стражу чертей, которые и оберегают от непрошеных кладоискателей чужое имущество. Примечательно, что разбойники в фольклоре и сами сродни нечистой силе. В народном сознании удачливый разбойник удачлив благодаря особому знанию, способности колдовать, призывать себе на помощь нечисть. Так, один из этих персонажей был неуловим, потому что умел сам оборачиваться и свою шайку превращать в блох и так выпрыгивал из самых опасных переделок. Таким же авторитетом пользовался, например, Степан Разин, который, попавшись после многочисленных грабежей в руки преследователей, попросил стакан воды, вылил ее на пол, нарисовал углем на стене темницы лодку, сел в нее и уплыл. Вот и оставляют они награбленные, кровью добытые деньги на хранение чертям, а получить их можно, выкупив той же кровью. Своего рода целевой вклад на предъявителя. Но можно попытаться и без крови, без выкупа. Для этого у природы существуют средства. Тут тоже необходимы особое магическое знание и удача: раз в году - в купальскую ночь, - как известно, цветет папоротник, цветок которого среди прочих благ дает и способность находить клады. Тому же способствует разрыв-трава, при помощи которой можно открывать все замки и запоры. Если получится ее найти и сорвать - клады твои. Впрочем, это сделать совсем нелегко.

Другой случай - когда золото само идет в руки. И здесь тоже не обходится без участия того света. Такие клады чаще всего находятся прямо в доме. Вдруг обнаруживается на чердаке, за печкой или в подполье (места обитания домового) кукла, гроб, кошка, которые при прикосновении рассыпаются золотом. Тут мы имеем дело, так сказать, с именными вкладами, нередко "молодежными":

Значит, раньше все клали клади. На ребятишек клали. Деньги. Одна бабушка и положила деньги на внучку: вот вырастет внучка, пусть ее будут деньги. И никто не знал. Старуха умерла.

Дочка выросла до трех лет. Мать вернется с поля - она к ней:

- Мама, ты мне оставила молочко, а его у меня пестренькая кошечка вылакала!

А мать замыкала ее в доме, и кошечек никаких нету. Вот ладно... Женщина стала бояться, начала подспрашивать старух: де, вот так, у меня девчонка обижается, что кошечка какая-то ходит и ест у нее молочко. А я, мол, с подворья все окошечки замкнула - не должна бы кошка быть. [...]

Пришли, залезли в подполье, давай светить. Эта ленточка весится из-под матки [матица - здесь балка, на которому настелен пол]. Потянули - а там деньги.

Такие клады оставляются умирающими родственниками для своих потомков, охраняются домовыми духами и выдаются в случае необходимости тому, кому этот клад предназначен.

Итак, денег не бывает немного, средне - их или нет, или это золотой клад. Деньги не считают, а мерят мерками, горшками, мешками. Сокровища всегда охраняются нечистой силой, которая или выполняет определенное условие или требует за выдачу денег крови. Но вот герой все-таки получил деньги. Что он с ними делает? Сказки, легенды, предания, былички, в которых рассказывается о захоронении или нахождении кладов, обычно не распространяются на эту тему, повествование завершается фактом сокрытия или открытия золота - они самодостаточны. Хотя уже то обстоятельство, что разбойники не расходуют награбленное, а хоронят, - крайне показательно. В других случаях деньги тратятся, но, казалось бы, совершенно иррационально. Однако определенная логика - обратная, вывернутая наизнанку - в таких сюжетах имеется. Расчетливость и жадность наказываются: богатый крестьянин по наущению бедного засевает поле монетами, после чего собирает вдвое больший урожай (лукавый бедняк подбрасывает еще и свои деньги). Обрадованный богач вторично засевает поле, на этот раз уже всеми своими деньгами, но теперь он остается ни с чем: обманщик-бедняк собирает все деньги сам. Простота и наивность - наоборот - вознаграждаются. Дурень идет продавать быка, по дороге слышит скрип сухой березы и, приняв его за предложение дерева продать животное, привязывает его и уходит, пообещав прийти за деньгами завтра. Придя на следующий день за деньгами, дурень опять слышит скрип березы и принимает его за просьбу об отсрочке платежа. Так длится 3 дня, после чего рассерженный продавец начинает рубить березу топором и находит в ней клад золота. Чем бессмысленнее деньги потрачены, тем в большем количестве они вернутся.

Во всех приведенных примерах говорится о золоте. И дело тут не только в том, что золото для всего человечества символизирует богатство. В русской фольклорной традиции золото маркировано как потустороннее, что закономерно вытекает из вышесказанного. Если говорить о деньгах, то в обрядовой культуре ему противопоставлено серебро, которое несет печать этого мира, мира людей. Идея платежа, пусть символического, очень выражена в народных ритуалах, вопрос - кому платить. Например, когда хоронят, в могилу принято бросать деньги, причем часто оговаривается, что это должны быть золотые (не по металлу, естественно, а по цвету), или желтые монеты (медь или бронза тут заменяют недоступное золото). Такие же монеты кладут на землю под углы строящегося дома. И в том и в другом случае это мотивируется так: надо землю окупить у ее истинного владельца - потустороннего мира, - чтобы дом стоял хорошо, чтобы покойник лежал в могиле спокойно. Зато вот если хотят обеспечить процветание людей живых, тут используют серебрушки, белые (пусть и не совсем серебряные) монеты: их бросают на пол дома, когда отмечают новоселье, ими осыпают вместе с зерном молодоженов, их кладут в воду, которой моют новорожденного - чтоб были богаты. Правда, тут уже речь идет не о том эфемерном, потустороннем богатстве, которое дает обладание кладом, а о крепком хозяйственном укладе, обычном крестьянском благополучии.