Об этой книге можно писать долго. Вероятно, можно написать том, объемом если не с весь роман, то с его добрую половину. Потому сегодня я вынужден буду быть несколько конспективным.

Мысль написать о "Графе Монте-Кристо" возникла у меня после того, как я прочел недавно переведенный с английского роман Стивена Фрая "Теннисные мячики небес" - осовремененный римейк книги Дюма. Я пытался понять, почему остроумный и достаточно милый роман Фрая настолько уступает оригиналу - и постепенно понял, что Фрай мне уже не очень интересен, а интересен сам по себе "Граф Монте-Кристо".

Для начала - историческая справка. Роман был написан Александром Дюма в 1844-45 годах в плотном сотрудничестве с его постоянным соавтором Маке (злые языки говорили - "негром". Подробности отношений этих двух людей смотри в старых советских предисловиях к книгам Дюма и в популярном романе Переса-Реверте). Основное его действие происходит в 1838-39 годах, и с дистанции в полтора столетия трудно определить, было ли шесть-семь лет достаточным расстоянием, чтобы считать роман историческим. Похоже, что нет: у власти по-прежнему был Луи-Филипп, до революции 1848 года оставалось еще три года.

Так или иначе, нарисованная Дюма историческая эпоха для нас выглядит близкой и знакомой: присмотревшись, понимаешь, что никто из действующих лиц не приобрел своих денег честным путем - за исключением разве что Эдмона Дантеса, который нашел клад. Иными словами, время графа Монте-Кристо - время больших состояний, сделанных быстро и не всегда честно. Тут естественным выглядит европейский набоб, будто с неба свалившийся с миллионом в кармане жилета. Характерно, что Фрай привязывает свой роман ко временам интернет-бума; действие русского римейка, если он будет написан, должно происходить в конце девяностых. Над некоторыми страницами романа буквально витает призрак Мавроди.

Отдельной темой является судьба романа в России: популярность до революции, влияние на русскую литературу, попадание в канон детской классики в ХХ веке, бытование в виде романа (с ударением на первом слоге) в ГУЛаге... оставим детальную разработку тому, кто захочет написать тот самый толстый том, о котором сказано в первом абзаце.

Лучше вернемся к самому роману и постараемся посмотреть на него свежим взглядом. Как всегда, хочется задать бессмысленный филологический вопрос "о чем этот роман на самом деле?"

Посмотрим на историю графа Монте-Кристо свежим взглядом, то есть взглядом, отягощенным всем прочитанным за двадцать с лишним лет разлуки с романом Дюма. Прежде всего, понимаем мы, это роман о смерти и воскрешении: Эдмон Дантес все равно что умер, заживо замурован в замке Иф. Более того, чтобы бежать он буквально должен стать умершим, занимая место аббата Фариа. Воскреснув, он меняет имя и становится графом Монте-Кристо.

Это в ХХ веке о такой истории сказали бы, что это обычная мифопоэтическая схема с медиатором между миром мертвых и живых в главной роли. В XIX веке простые люди слова "трикстер" не знали, и потому история про смерть и воскрешения была у всех на уме одна: даром, что ли, имя Христа спрятано в имени графа?

Даже беглое чтение романа Дюма показывает, что по сути своей это достаточно религиозный роман. Учитель Эдмона Дантеса, его второй отец, не случайно священник, точно так же, как не случайно одна из ипостасей "воскресшего" Дантеса зовется "аббат Бузони". Роман наполнен религиозной риторикой, вероятно, вообще характерной для той эпохи, но выглядящей особо органично как раз в рамках этого сюжета. Как и положено в авантюрном романе (да еще и написанном минимум двумя людьми), особой последовательности тут не найти: стоит только автору написать про битву Монте-Кристо "против природы, которая есть бог, против мира, который можно было бы назвать дьяволом", как через десять страниц граф беседует с умирающим Кадруссом в лучших традициях схоластики, объясняя ему, как много Бог для него сделал и как Кадрусс этим не воспользовался. В рамках этой беседы отождествлять Бога и природу по меньшей мере странно.

Посмотрим, впрочем, повнимательней на этот эпизод: он того стоит. Поймав у себя дома Кадрусса, граф Монте-Кристо заставляет его написать письмо с признанием, после чего отпускает. Зная, что его ждет убийца, он говорит, что если Кадрусс вернется домой целым и невредимым, он будет считать, что Бог его простил. Кадрусса смертельно ранят, и Монте-Кристо, получив от него записку с именем убийцы, вступает с умирающим в религиозный спор. Кадрусс в лучших французских традициях отвергает Бога, восклицая:

- Бога нет, провидения нет, есть только случай!

Монте-Кристо называет свое подлинное имя, и Кадрусс восклицает перед смертью:

- О Боже, Боже мой, прости, что я отрицал тебя; ты существуешь, то воистину отец небесный и судья земной! Гоподи Боже мой, я долго не верил в тебя! Господи, прими душу мою!

Понятно, что это обычная сцена предсмертного раскаяния грешника; вместе с тем понятно, что доказательством бытия Бога служит то, что все случившееся с Кадруссом в его жизни не случайно, а наполнено смыслом. Иными словами, Бог существует, потому что граф Монте-Кристо берет на себя его функции.

Разумеется, в явном виде мы не найдем такого тезиса на страницах романа. Вместо этого Монте-Кристо говорит о себе как об орудии Божественной воли, как о том, кто послан Богом и провидением и так далее. Впрочем, от внимательного читателя не укроется то, что история, рассказанная в романе, по сути есть история человека, возомнившего себя Богом - и потерпевшего поражение.

Ключевым эпизодом здесь является разговор графа Монте-Кристо и Мерседес, во время которого графиня приходит просить за сына, которого ее бывший возлюбленный собирается завтра утром убить на дуэли. Мерседес просит пощадить сына, покарав истинно виновных.

- В Священном писании сказано, - ответил Монте-Кристо: - "Вина отцов падет на их детей до третьего и четвертого колена". Если бог сказал эти слова своему пророку, то почему же мне быть милосерднее бога?

- Потому, что бог владеет временем и вечностью, а у человека их нет.

Фраза Мерседес обнажает вторую скрытую тему романа: "Граф Монте-Кристо" - это книга о времени. Месть, опоздавшая на двадцать с лишним лет, словно должна сказать и ее жертвам, и ее творцу, что этих лет не было: нет срока давности для предательства и потому словно бы нет тех лет, что Эдмон Дантес провел в замке Иф. Любое застревание на старой травме пытается отменить время - и история мести марсельского моряка не исключение.

Внимательное чтение книги показывает, как велико в ней значение образов, метафор и понятий, связанных со временем: терпение, с которым Дантес и Фариа роют подземный ход, реконструкция прошлого, которую осуществляет Фариа для своего ученика, увлечение историей, многолетняя подготовка развязки, занимающая у Монте-Кристо еще десять лет жизни... Даже финальное мотто романа - "Ждать и надеяться" - напрямую отсылает к проблематике времени и его отрицания.

Как почти во всем, чем я занимаюсь, у меня были личные причины обратиться к этому роману. В четвертом-шестом классе это была моя любимая книга. Я знал ее наизусть до такой степени, что почти все приведенные в статье цитаты до сих пор мог бы выписать по памяти. Решив написать о романе Дюма, в глубине души я надеялся хотя бы для себя вернуть кусочек собственного прошлого, вдохнуть запах пожелтевших на кратовском солнце страниц и снова обрести себя такого, каким я был когда-то.

Оказалось, впрочем, что читать роман достаточно трудно. В нем не случайно два тома: в прошлом веке не умели писать коротко. То, что сейчас изложили бы на странице, Дюма разводит на главу. И ладно бы герои изъяснялись длинными периодами - так нет, они все больше обмениваются короткими фразами, перегоняя из пустого в порожнее. Чтобы не выписывать длинных цитат, отправлю интересующихся хотя бы ко второй главе, где персонажи многословны до отвращения. Хочется сказать, что кино научило, что диалоги должны быть немного поживее - но, вероятно, и сегодня полно авторов, готовых нагонять объем за счет разговоров типа:

- Я хотел вас спросить, зачем вы заходили на остров Эльба?

- Сам не знаю. Я исполнял последнее распоряжение капитана Леклера. Умирая, он велел мне доставить пакет маршалу Бертрану.

- Так вы его видели, Эдмон?

- Кого?

- Маршала.

- Да.

И тут же, через страницу:

- Дантес свой долг исполнил, и тут ничего не скажешь, - возразил арматор. - Это капитан Леклер приказал ему остановиться у Эльбы.

- Кстати, о капитане Леклере; он отдал вам его письмо?

- Кто?

- Дантес.

- Мне? Нет.

Я уж не говорю о чудовищном "романтическом" стиле, когда герои то и дело стонут и скрипят зубами! Неудивительно, что читая такие книжки, я вырос человеком, которого близкие попрекают тем, что он все "overdramatize" - передраматизирует. Вероятно вообще для наслаждения от текста романы Дюма не самые лучшие объекты.

Четверть века назад в глубине души я хотел быть похожим на графа Монте-Кристо. Похоже, старая мечта сбылась самым престранным образом. Граф Монте-Кристо построил тонкую сеть, чтобы вернуть свое прошлое и сделать небывшими двадцать три года своей жизни. Написав эту статью, я попытался хотя бы на минуту отменить двадцать пять лет моей.

Мы оба потерпели поражение.

• Предыдущий выпуск