Очередные Тенета завершились в субботу, 2 августа, в Химках раздачей призов победителям. Конкурс русской сетевой литературы проводился в этом году в седьмой раз. Награды вручались, страшно сказать, в 32 (тридцати двух!) номинациях. В пяти из них (рассказы, сборники рассказов, стихотворения, сборники стихотворений и поэмы, повести и романы) премии присуждались отдельно по версии сетевого и отдельно по версии профессионального жюри. Итого в общей сложности 37 комплектов призов. Полностью список победителей и участников опубликован на сайте Тенет. Мы же поговорим лишь о некоторых номинантах и победителях.

Начнем, естественно, с ближайших родственников. Вполне душераздирающее зрелище представляет собой категория "Литературная критика". Конечно, Никита Елисеев, чье эссе о романе Юрия Олеши "Зависть" заняло первое место, работает, как всегда, профессионально и интересно. Но впритык за ним волею жюри пристроился Валерий Сердюченко. Собственно, бездарность и апломб этого персонажа, сочетающиеся с размашистой безапеляционностью оценок, давно уже сделали его имя нарицательным. Тем не менее, Сердюченко упорно соревнуется сам с собой и с завидной регулярностью бьет собственные рекорды. Его премированная статья "Isroel: русский литературный дискурс" - это самодеятельность студента Литинститута, которому светит вылет на первой же сессии. "Из дореволюционных знаменитостей в советской России остались только Анна Ахматова, Блок и Максим Горький"; "За исключением Бориса Екимова и, может быть, Сергея Яковлева... метропольной русской литературе нечего предъявить сегодня просвещенному миру" и т.д. и т.п. Основной вывод? Пожалуйста. "Штудии многолетних подшивок израильской литературной периодики позволяют утверждать наличие в ней здорового энергетического потенциала. Этот потенциал реализуется в творчестве Якова Шехтера, Нины Воронель, Михаила Юдсона, Дины Рубиной. По гамбургскому счету - только они по-настоящему конкурентоспособны в метропольном поле российской словесности".

Но хватит о Сердюченко. Поговорим о приятном. В номинации "Персонально-монографический сетевой проект" победил Алексей Кутюев с сайтом "Жизнь и творчество Николая Рубцова". Иван Карамазов и его "Генрих Сапгир" на втором месте, "Виктор Пелевин" Алексея Крехалева - на третьем.

В разделе "Системно-монографический сетевой проект" первое место у сайта Олега Коростелева "Каталог" - потенциального места встречи всех филологов-русистов, специализирующихся по литературе XX века. К сожалению, один из самых интересных и перспективных академических интернет-проектов простаивает сейчас из-за отсутствия администратора. Господа сетевики, ау! Помогите "Каталогу"!

Переходя к разговору об основных номинациях, следует отметить одну общую закономерность. В большинстве случаев предпочтения сетевого жюри резко отличались от мнения жюри профессионального. Откровенным курьезом смотрятся итоги по сборникам рассказов. Профессионалы отдали три первых места Льву Усыскину (последнее, 21 место по версии сетевиков), Дмитрию Горчеву (14 результат у сетевого жюри) и Александру Шленскому (у сетевиков он тоже в самом хвосте). При этом профжюри вчистую прокатило избранников сетевого веча: Владимира Березина, Игоря Мариукина и Якова Шехтера.

Мне кажется, что правота в этом заочном споре на стороне членов профессионального жюри. Рассказики Дмитрия Горчева (его "Челюсти" победили также в номинации "Юмор") по большей части очень хороши. Гремучая смесь детских страшилок, советской мифологии, классических сказок, Жванецкого, абсурдистов и много чего еще дает блестящий результат. Из всего этого винегрета автор строит свой, совершенно оригинальный мир. Особенно хороши "Православная бомба", "Сверхчеловеки", "Поселок Переделкино" и маленький шедевр без названия, открывающий подборку.

Рассказы Льва Усыскина оставляют странное впечатление. У автора есть взгляд, но он явно не знает, на что смотреть, и смотрит на все сразу, без фильтра. Поэтому его рассказы, собранные вместе, так очевидно проигрывают. Слишком бросается в глаза отсутствие единой авторской личности, стоящей за текстом и цементирующей его. У Усыскина нет именно того, что делает явлением Горчева - своего почерка, своего мира. При этом в активе автора наблюдательность, язык, мастерство диалога, умение выстроить сюжет и организовать композицию (последнее особенно ярко проявляется в рассказе "К оружию!"). Усыскин, простите за выражение, - прозаик очень перспективный. Пока же все его рассказы производят впечатление эскизов к картине, которая в итоге так и не появляется.

В цикле Якова Шехтера "Несколько историй из жизни поэтов большого Тель-Авива" ни одного по-настоящему состоявшегося рассказа нет. Зато есть целых три удачных фразы. Вот они: "Это произошло два года назад, когда банды экзистенциалистов окружили Акко"; "На карнизе сидел кошерный еврейский соловей. У него были раздвоенные копыта и крупная, отливающая перламутром чешуя"; "Разбойники в массе своей народ маловоспитанный, а бедуины и вовсе оторви да брось. Все вещи и ценные предметы у пленников немедленно отобрали, оставив лишь совершенно неудачный, с бедуинской точки зрения, иерусалимский поэтический альманах". В общем-то, вполне достаточно для того, чтобы стать призером литературного конкурса. У большинства остальных номинантов и того нет.

"Сорок пять историй о жизни" Владимира Березина я в свое время в "Знамени" пропустил и сейчас читал впервые. Надо сказать, что это один из самых неприятных текстов, которые мне доводилось читать за последнее время. Напоминает худшие образцы современной словесности - Макса Фрая или там Владимира Тучкова, только еще хуже. Представляете? Вот и я до того, как Березина прочел, представить не мог, воображения не хватало. А теперь грамотный. В общем, целиком и полностью присоединяюсь к тому члену профжюри, который присудил Березину последнее место.

Неприятен у Березина, собственно, не текст как таковой, а сам тип письма и то сознание, которое за ним стоит. Вот характернейший образчик его прозы, называется "История об ошибках в супружестве": "Это сюжет - сидит престарелая супружеская пара за столом, звенят чайные ложечки, передай пожалуйста сахар, дорогой, может еще кусочек пирога... И тут выясняется, что он уже тридцать пять лет принимал ее за ее же собственную сестру. Тут можно много что добавить - из этого получается добротная мелодрама-лавбургер, а можно сделать хороший рассказ. Чем-то будет похож на "Между рейсами" Фицджеральда".

Вот ведь какое дело. Если Фицджеральд видел рассказ, то он его писал - и получался гениальный "Между рейсами". А современный писатель сообщает, как он может сочинить нечто подобное. Если сделает в итоге выбор в пользу "хорошего рассказа", а не лавбургера. Этот тип мышления - "Могу написать типа рассказ и будет типа Фитц" - как раз и приводит к тому, что никто ничего подобного написать не может. Результат - полное творческое бессилие и нежная любовь сетевой публики и журнала "Знамя".

В категории "Рассказы" профессиональное жюри присудило первое место Андрею Геласимову за "Нежный возраст". Это, если кто не помнит, тот самый рассказ, который сам же Геласимов безжалостно испортил, включив в откровенно чтивный роман "Год обмана".

Вообще, присутствие Геласимова в списке номинантов по двум категориям (на победу в разделе "Повести и романы" претендовали его "Фокс Малдер похож на свинью" и "Жажда", которые в итоге дружно прокатили и профессиональное, и сетевое жюри) производит довольно странное впечатление. Основная ценность Тенет - возможность открытия нового имени. Тенета хороши как смотр черновиков, полуфабрикатов, как демонстрация возможностей тех авторов, которые еще не состоялись, но из которых завтра что-то может получиться. Зачем литературному тяжеловесу, любимцу критики, перебывавшему во всевозможных шорт-листах и едва не получившему премию Аполлона Григорьева, тягаться с дебютантами, отбивая хлеб у вчерашних соседей по сайтам? И хорошо, что "Фокс Малдер..." в "Повестях и романах" ничего не получил. Гуманно, по крайней мере. Иначе что там делать всем остальным? Как бы ни относиться к Геласимову, разрыв в классе между "Нежным возрастом" и занявшими второе и третье место по версии профжюри рассказами Алексея Смирнова и Фцука Хотьковского слишком очевиден.

Сетевое жюри присудило первое место в "Рассказах" "Акыту" некоего Cyberbond'а. Странный рассказ. Написан как будто крепко, профессионально. Напоминает разбавленного Пелевина. Главный герой то ли в стройбате служит, то ли у шамана в учениках состоит, то ли и впрямь между двумя мирами завис. Где тут Чжуан-Цзы, а где бабочка - не знает, похоже, и сам автор, не говоря уже о читателе. Русский нью-эйдж, бессмысленный и беспощадный, вытоптал буддизм и принялся за сибирские культы. Эпиграф из "Ригведы" в начале, словарик шаманских терминов в конце, все как полагается. Глядишь, автор роман напишет и в большую моду войдет.

Из рассказов, не попавших в тройку (точнее, в тройки), симпатичен "Апокалипсис каждый день" Алексея Толкачева и Ивана Топтыгина. Выписан он вполне посредственно, но фантазии у авторов в избытке и сюжет хорош. Впрочем, свое умение придумывать яркие ситуации Толкачев доказал еще в прошлых Тенетах хорошим рассказом "Машинист".

Победителем в "Повестях и романах" по версии профессионального жюри стал Дан Маркович с повестью "Жасмин". Нормальная повесть, без особых примет. Бывший сумасшедший, а ныне гениальный художник, рассказывает о своей жизни в письмах мертвому другу, сначала не зная о его смерти, а потом не желая в нее верить. Картины с цветами, бытовые проблемы, пес по кличке Жасмин, множество кошек. Было бы мило, если б главному герою не нравились крупные блондинки, каковой прискорбный факт начисто лишает его читательского сочувствия. Моего, по крайней мере.

Занявшая второе место повесть Алексея Смирнова "Сибирский послушник" развивается поначалу достаточно симпатично. Лихой беллетристический сюжет, помесь антиутопии и памфлета. Глубоко в сибирской тайге стоит лицей, в котором священники выращивают будущих спасителей отчизны. Ученикам рассказывают об уничтожившем цивилизацию и покорившем весь застенный мир Враге и готовят их к решающей битве. В итоге священники оказываются бизнесменами-преступниками, а лицей - заведением, где людей выращивают на донорские органы (повело мировое искусство на эту тему, только что "Грязные прелести" Стивена Фрирса по кинотеатрам пошли - все то же самое, только не в тайге, а в Лондоне). Но придумав эффектную, хоть и не вполне оригинальную ситуацию, автор явно не знает, что с ней делать дальше. Конец повести настолько нелеп и случаен, что даже жалко становится. Казалось, "Сибирский послушник" заслуживал большего.

Третье место по версии профессионального жюри и первое по версии жюри сетевого у Николая Рубана с "Тельняшкой для киборга". Симпатичная незатейливая повестушка о роботе, поступившем в Рязанское воздушно-десантное училище и ставшем всеобщим любимцем. Награждение ее автора в день ВДВ выглядело как нельзя более уместным.

В номинации "Стихотворения" вкусы сетевого и профессионального жюри почти совпали. В обеих тройках "Звонок" Игоря Петрова - забавная вещица для одноразового прочтения (1 место у профессионалов, 2 у сетевиков). И там, и тут "В профиль ворона" Сергея Бойченко - яркая вещь с хорошими строчками, которую, однако, портит пафосный и риторический финал (1 место у сетевиков, 3 у профессионалов). Профжюри добавило к ним вполне школьное по уровню стихотворение Кирилла Левадного, сетевики - невнятную поэтессу с безвкусным псевдонимом Яшка Каzанова.

Настоящим открытием этих Тенет стала Татьяна Милова - победительница в номинации "Сборники стихотворений и поэмы" по версии сетевого жюри (профессионалы предпочли мастеровитых и, на мой вкус, достаточно малоинтересных Александра Белякова и Александра Верника). Милова печатается уже больше десяти лет, но ни ее подборки в толстых журналах, ни вышедшая пять лет назад книга "Начальнику хора", несмотря на отдельные удачные тексты, такого уровня не обещали. Три-четыре стихотворения (в первую очередь, "И живем - будто не в России, а в Бельмондо...", "Был мне знак, что все складывается в один пазл, в один узор...", "Есть голос детского...") из подборки "Безлюдный свет", представленной на конкурс, хороши по-настоящему, без всяких скидок. Некоторые стихи и здесь испорчены ненужным вполне традиционному автору тяготением к распаду формы, отказом от пунктуации; иногда чересчур отчетливо различимы чужие интонации, цветаевские в том числе; отдельные тексты не лишены длиннот. Но в целом "Безлюдный свет" свидетельствует о появлении поэта со своим голосом, своим ритмом, с энергичным, мускулистым стихом, с чувством композиции, с мастерством ведения контрапункта, с тонкой языковой игрой, которая в большинстве случаев не становится самоцелью, подчиняясь общему движению текста... Если Милова подтвердит заявленный вес, то она обещает стать открытием не меньшим, чем Ольга Родионова - пожалуй, последний на сегодня крупный поэт, открытый Сетью.