После очень долгого перерыва захожу вчера на сайт "Литературки" - и что же обнаруживаю? Там, оказывается, уже с июля идет обстоятельная и неторопливая дискуссия о критике под жутким грифом "Критика: самоубийство жанра?".

Критика - прямо какой-то хит этого сезона, должно быть, на фоне относительного литературного безрыбья.

А про "самоубийство жанра" зачинатель дискуссии - Павел Басинский - запустил:

"Мне стыдно смотреть в глаза простых читателей, когда на какой-нибудь встрече они спрашивают: а что нам читать? Как если бы спросили аналитика частной нефтяной компании, захапавшей народные ресурсы: где наша нефть?

В Караганде.

Все ведь очень просто и цинично. Когда "прихватизаторы" страны развели народ (и интеллигенцию тоже), как лохов, на "ваучеры", то в этих "ваучерах" был литературный (и критический) процент. Насколько он был велик, трудно сосчитать, но если вспомнить, что Россия во всем мире считалась литературной державой и имела, как бы то ни было, пятерых Нобелевских лауреатов в этой области...

Русскую критику съел Чубайс.

Фактически нас лишили возможности методично и целенаправленно работать на ниве народного просвещения. То, к чему стремились честные русские критики двух веков, было разрушено в одночасье, и вот мы до сих пор, приплясывая и похохатывая, как деревенские дурачки, смотрим на руины собственного дома. Ну не самоубийство ли это?"

Ничего не скажешь, весьма оригинальная концепция литературного развития последних лет, лежащая к тому же на солидном экономическом фундаменте. Как нашего премьер-министра некоторые непочтительные журналюги кличут "Миша-два процента", так и лауреата березовской премии "Луч света" можно теперь звать "Паша - критический процент".

Басинскому, понимаете ли, стыдно смотреть в глаза "простых читателей" (что ж они такие недоразвитые, если сами не умеют найти себе чтение?), а мне так стыдно читать этакую популистскую ахинею, какую по причине затертости уже и Анпилов на митингах стесняется нести, - про людоеда Чубайса и "прихватизацию", которая, оказывается, так сильно повлияла на литературный процесс.

С большим удивлением я также узнал, что критики проходят по ведомству "народного просвещения" - мне-то всегда казалось, что критика, хотя и не исключает косвенного посева разумного, доброго и вечного, является деятельностью более сложной. А то "честных русских критиков", которые два века к чему-то там "стремились", придется бескомпромиссно осудить: плохие они были просветители, ежели опекавшийся ими народ, чуть только почуял свободу, погрузился в пучину легкомысленного гедонизма.

Ведь не от бедности же он перестал читать серьезные книжки, а просто от того, что не хочется. До народолюбивого, а потому чрезвычайно ценящего цензуру и тоскующего по "статусу государственного взгляда на литературу" Басинского эта простая мысль все никак не допрет, и он валит вину на "рыжего".

Да и вообще - бредятина и намеренный ввод "простого читателя" в заблуждение: если и пользовался кто у нас "статусом государственного взгляда на литературу" хоть сто, хоть двадцать лет назад, так уж точно не "честные русские критики". Все они, напротив, были смутьяны и бунтовщики, а на пресловутом "статусе" стояла критика сервильная.

Ежели такое неряшливое и при этом ложно-патетическое вранье, как басинское сочинение о "самоубийстве критики", способно вызвать плодотворную дискуссию, так я действительно, как говорит наш зоил, "критиком давно быть переставший".

Однако нашлись же "действующие" критики и мэтра своего поддержали, творчески развив концепцию. Цепочка славных имен: Шорохов, Балакин, Люсый, Ульяшов, Куприянов, Переяслов, Ростовцева, Яранцев... А что? Ни в чем таком предосудительном и антинародном не замечены. Должно быть, те самые "честные русские критики", которым Чубайс не дает методично и целенаправленно работать на ниве народного просвещения. Разве только "примкнувшие к ним" Топоров с Пироговым эту наробразовскую тоску нарушили. Причем известный своим скорпионьим нравом Топоров в первом же абзаце недипломатично, однако по существу, съязвил:

"Дискуссия, на мой взгляд, не задалась. И не только потому, что в очередной раз нарушено правило, несоблюдению которого товарищ Сталин приписывал еще гибель Древнего Рима: нельзя доверять дело первостепенной важности третьестепенным людям... Хотя список спорящих и как бы спорящих на страницах "Литературки" о критике и впрямь производит удручающее впечатление, заставляя вспомнить о знаменитой хохме Юрия Олеши, в ответ на слова ничтожного литератора: "Трудно живется нашему брату писателю!" невозмутимо переспросившего: "А что, ваш брат - писатель?" Кто это Пирогов, не читающий Столярова? Кто это Столяров, обижающийся на Пирогова? Кто это Балакин? В фильме "Антикиллер" человек объявляет себя вором в законе по кличке Бекас, а ему отвечают: ты не в законе, ты сявка, и погоняло у тебя будет Плевок! Не хочу развивать аналогию, но все же, все же..."

Последней - буквально на прошлой неделе - в "самоубийственную" эту дискуссию вступила зануднейшая Капитолина Кокшенева, и чуть ли мажорную ноту в нее внесла:

"Какие модернистские силы были брошены, чтобы занять всю литературную территорию! Но перевертывания полюсов все же не произошло - сколько бы мало ни писали В.Распутин, В.Белов, В.Лихоносов, Л.Бородин, В.Крупин, И.Евсеенко, А.Сегень, Л.Сычева, В.Галактионова, Вл. Костров, Г.Горбовский, О.Фокина (а они пишут меньше модернистов, что тоже имеет отношение к этике и эстетике), все равно традиционная неоклассическая проза и поэзия занимают иерархически значимое место в историческом бытии русской литературы".

Стало быть, Кокшеневой не стыдно смотреть в глаза простых читателей, - ну, и чудненько! Уже прогресс по сравнению с Басинским. Но вот как представишь, что несамоубившаяся критика этого "однарообразного" типа вдруг добьется "статуса государственного взгляда" и начнет впаривать нам нетленные произведения Л.Сычевой и В.Галактионовой, сразу вспомнишь анекдот: нет уж, умерла - так умерла.

"Литгазета" вообще стала каким-то похоронным бюро - то литературу на ее страницах хоронили, а теперь вот и критику закапывают.

И вообще - с какого переляку поперся я на этот сайт? Только сам расстроился, да еще и читателя нагрузил решительно ненужной ему информацией. Ведь уже два года назад, когда возглавил ЛГ Юрий Поляков, ясно было, что ничего хорошего из этого не произойдет. О чем я и написал сразу же.

Ну, а куда, с другой стороны, идти, если вдруг захотелось, пошлым слогом изъясняясь, пощупать пульс литературной жизни?

Что ли в Ex'libris?

Ну, заходишь, и первое, на что попадаешь - беседа Егора Радова с Игорем Яркевичем под шапкой "Плохая культура - враг писателя". Важная такая беседа, и роли у беседующих важные - не то мэтры новой "высокой культуры", не то бунтари (сам гуманизм, понимаешь ли, этак походя ниспровергают). С кем попало на одном поле не сядут. Вот, к примеру, Яркевич изрекает:

"Я, можно сказать, солидарен с Донцовой во всем, кроме одного: чтобы то, что она пишет, не называлось словом "литература". Или я - не писатель, или она - не писатель, третьего не дано, и мы не должны никого обманывать".

Читаю я такое и думаю: Донцова-то точно себя "писателем" не считает, ибо женщина умная, как рассказал недавно об этом Лев Аннинский в интервью М.Эдельштейну. Но Яркевич-то с Радовым чего напрягаются? Это они, что ли, "писатели"?

Впрочем, "беседу" эту можно было бы простить, если б она была задумана и, главное, исполнена как пародия. Но поскольку как-то уж очень скучно, то вряд ли.

Поскучав с мэтрами, попадаешь к юным дарованиям: Шаргунов славит Романа Сенчина соло, а потом задает ему почтительные вопросы. Солирует Шаргунов просто чУдно. Ну у кого еще такое - написанное на полном серьезе - прочитаешь:

"Сенчин - смурной охотник за картинами жизни. Скромно, подвижнически, во Франкфурте он обошел со мной все яростные бордели, глазом художника разглядывая каждую особу - негритянку, латиноску, завлекающую из каждой двери. Отмечал поворот плеча, наглый оскал, блеск глаз, сопереживал их участи...

Помню его монотонный шаг вверх по лестнице".

Хочется сразу же уточнить у автора: это по какой же лестнице? - не по лестнице ли борделя поднимался "скромник и подвижник"?

Хотя, конечно, "скромник". Вот спрашивает его Шаргунов: "Кто твои читатели?", а он отвечает чуть ли не потупясь, однако с тайной гордостью:

"В марте этого года ездил в Гатчину на фестиваль "Литература и кино". Была моя встреча в местной библиотеке, пришли человек пятнадцать. Поругали, похвалили, но - главное - все это искренне, по делу. Видно, что читали... На днях был в журнале "Знамя". Там вахтерша минут двадцать говорила о моих вещах. Тоже искренне. Тоже читала. Приходят письма из башкирской деревни от милиционера".

Узнаете бессмертный образ "простого читателя"? Вахтерша, милиционер... Юрий Поляков, помнится, гордился, что его книги читают кассирши в ближайшей к его местожительству сберкассе. А вообще, надо бы спросить в "Знамени", сколько высших образований у их вахтерши, потому что как раз "простому читателю" Сенчин нравиться не должен. Любит его, напротив, падкая на червоточину интеллигенция.

После дуэта "новых реалистов" даже щебет Пирогова (на этот раз о солнечной активности) кажется высокоинтеллектуальным, хотя клонит автор все туда же - к доморощенному своему "постинтеллектуализму":

"Мы живем в дни глобального реванша "органики" над "техникой", естественного над искусственным. Он происходит не только на мировоззренческом уровне, реализуясь в виде постклассической картины мира, но и в культуре. Техническая цивилизация оказалась не способна продублировать естественную среду, заменив ее искусственной с заранее заданными параметрами. Но если заменить природу нельзя, ее необходимо сберечь, а для этого - остановить экспансию технической цивилизации и... ноосферы". А потому, разумеется, "писать нужно преимущественно о незамысловатых, но интересных простым людям книгах".

Большой привет Басинскому и другим персонажам моих сегодняшних заметок!

Глаз отдыхает только на трогательной заметке Игоря Шевелева о Саше Соколове. Помимо смысла (существенного), она и написана здорово:

"Это было прекрасное время, когда в прозе не должно было происходить ничего, кроме прозы, потому что это проза для дураков, и все, кто не хотел быть никем, чтобы стать всем, а уже был всем, чтобы согласиться на никого и не участвовать со всеми во всем, - надевал на себя эту прозу дурацкого колпака и францисканского капюшона и шел в специальную школу, и это был выбор. Дальше могли послать только в Канаду лесником, где снегу выпало на два дзе и девять сяку, и не дай Бог вам оттуда вернуться".

А вот на сайт "Книжного обозрения" я заходить не люблю: что ж это за газета, которая свой образ в Интернете построила не как периодическое издание (то есть нечто, в понятных временных координатах расположенное), а как огромную свалку рецензий, интервью, публикаций? Да и смешно мне, когда прямо у входа меня спрашивают, что я думаю о судьбе комиксов в России. Ничего не думаю. Ну, то есть полагаю, что если и дальше все так пойдет, то комиксы - славное будущее русской литературы.

С горя заглядываешь даже в бондаренковский "День литературы", но первый же случайно открытый текст оказывается людоедской рецензией на людоедскую же книжку: Марина Струкова пишет о творении Дмитрия Нестерова "Скины. Русь пробуждается". Особо слабонервным по ссылке ходить не рекомендую.

А так чего же - даже, как Струкова уверяет, веселая книжка:

"Меткие замечания и сравнения придают повествованию порою и веселый настрой, впрочем, это специфический юмор - на любителя. "Поезд был чист в расовом отношении. Не было никого, хоть тресни" - об электричке, где едут только русские пассажиры. "Подошвами своих тяжелых ботинок они истоптали Москву, как медведь любимый малинник". "Я полностью согласен с господином Прошечкиным, что антисемитизм - это, несомненно, ужасное явление в российском обществе. Наша борьба закончится только тогда, когда из России будет удален последний возбудитель антисемитизма".

Книга "Скины", вышедшая солидным тиражом, означает тот факт, что мировоззрение, бывшее внутренней сутью замкнутых молодежных групп, раскрылось для широкого читателя и готово к вербовке сторонников, невзирая на возмущение демократических и любых других оппонентов.

Мы, единомышленники, поздравляем Дмитрия Нестерова с победным завершением первого этапа его творчества и желаем новых побед. Молодые националисты - наша новая рыцарская Русь, готовы к борьбе на идеологическом фронте, так же, как и в реальной жизни.

Слава России!"

Увы - не пародия. И тоже вот - о "широком читателе" такая трогательная забота...