Российско-украинский литературный фестиваль выявил готовность Украины вступить в НАТО

Владимир Тучков
tuchkov@rinet.ru

В Крымском геопоэтическом клубе, который уже несколько лет ведет перебравшийся из Крыма в столицу сопредельного государства Игорь Сид, прошел трехдневный российско-украинский литературный фестиваль "Южный акцент". Это было отнюдь не союзписовское мероприятие по искусственному подогреву при помощи водки и сала изрядно охладевших друг к другу некогда братских дружбонародных литератур. Поскольку его затеяли и претворили в жизнь все тот же Сид, никогда не имевший какого-либо литературно-чиновного статуса, и его соратница Анна Бражкина.

Никакого отношения к украинскому Союзу писателей не имели и приглашенные гости, которые по причине нестарого еще возраста не замарали свои чистые руки сотрудничеством с имперскими властями, высосавшими из плодородной Украины все живительные соки и чуть было не сведшими на нет родную мову.

По свидетельству устроителей фестиваля, против чего никто из гостей не возражал, в Москву приехали знаковые фигуры актуальной украинской литературы. Вот их имена: Юрий Андрухович, Андрий Бондар, Катерина Ботанова, Олена Галпета, Ярослав Довган, Владимир Ешкилев, Сергий Жадан, Юрко Издрик, Олександр Ирванец, Иван Лучук, Галина Петросаняк, Тарас Прохасько. Если вычесть из этой дюжины писменников киевлян Бондара и Ирванца и харьковчанина Жадана, то в подавляющем остатке мы обнаружим людей с крайнего запада Украины, преимущественно ивано-франковцев.

Исходя из данного географического факта, во время круглого стола, который был озаглавлен "Россия и Украина: перспективы культурного взаимодействия", редактор "НЛО" Ирина Прохорова созналась в своих невольных опасениях обнаружить в зале людей самобытных до такой степени, что их речь не представится возможным перевести ни на один язык мира. Однако она опознала в приехавших тот тип близких ей людей, с которыми часто общается на всевозможных европейских интеллектуально-литературных симпозиумах. И предложила повести задушевную беседу о том, что сближает наши культуры, об общих проблемах, связанных с маргинализацией любой актуальной литературы, каким бы языком она ни пользовалась.

К несчастью, Ирина Дмитриевна довольно легкомысленно, хоть и в абсолютно необидном контексте, произнесла слово "украинизация". В связи с чем поиск точек соприкосновения решили отложить на другой раз, поскольку идеолог новой украинской литературы Владимир Ешкилев начал напоминать собравшимся о том, какой урон украинской культуре нанесли Российская империя и Советский Союз.

В результате, погрязшая в проблемах противостояния маргинализации российская публика, не видящая дальше своего космополитского носа, узнала следующее. Украинская культура является составной частью культуры европейской. Ивано-Франковск, бывший Станислав, является особым пограничным городом, имеющим особую культурологическую миссию, которая заключается в направлении на восток мощных творческих импульсов, в связи с чем литературный центр Украины расположен именно в этом городе. Гоголь - условно украинский писатель. Настоящий украинский писатель - Бруно Шульц, писавший на польском языке, а будущее Украины представляется чем-то вроде австро-венгерской идиллии. Русская культура на украинскую не оказала никакого влияния. Да и само понятие "русская культура" звучит довольно странно, поскольку следует говорить лишь о петербургской культуре, которую создали иностранцы. В годы советской власти империя пыталась вытравить украинскую культуру в целом и литературу как ее главную составную часть за счет попрания украинского языка как на этапе изучения его в школе, так и на всех социальных этажах. Украинский язык не был в Украине государственным языком...

Тут уж не выдержал Некрасов, взорвался Всеволод Николаевич: "А как же я в свое время учился в украинской школе и в обязательном порядке изучал украинский язык!?" "Это у вас аберрация памяти", - был ему ответ. "Да какая, к черту, аберрация, если всегда, до последних дней советской власти, все вывески на каждом углу были и на русском, и на украинском!" - решил не сдаваться гордый концептуалист. Однако и эти вывески также были отнесены на счет аберрации.

Впрочем, столь категоричную позицию разделили не все. Ведь Ешкилеву как главному идеологу "станиславского феномена" необходимо четко очерчивать границы, сочинять ритуальные заклинания, сакрализовать украинско-актуально-литературный ареал, возвышать его над всеми иными местами бытования украинских писменников. Понятно, что для этого, дабы не атрофировалась мускулатура всесильной теории, необходимо построить за плетнем какое-либо пугало, которого в конце концов взаправду испугаться и самому. Исходя из исторически сложившихся общественных настроений, царящих за Бугом, роль такого пугала довольно эффективно способен играть призрак сгинувшей Империи. При этом американская масс-культура для этой цели не годится, поскольку надо же в конце концов в НАТО вступать.

Ну, а самим актуальным литераторам надо просто-напросто писать и при этом учитывать органичные для себя литературные практики всех времен и народов, чтобы не оказаться в культурной изоляции. Поэтому Юрий Андрухович, наиболее переводимый на языки мира, высказался о пагубности возведения вокруг любой культуры железобетонного забора, поскольку такая культура рискует погибнуть в собственном недоброкачественном соку. В то же время определенные границы должны быть, иначе литература потеряет лицо.

Еще категоричней высказался Юрий Издрик: "Когда культура начинает себя осознавать в рамках языка, она превращается в этнографию". Хотя выход за эти рамки подчас чреват большими неожиданностями. В книжице, которую издали в Москве к фестивалю, фрагмент прозы Издрика ("Ци хлопцы мали мене в дупи, як и я их", что примерно означает "эти парни мне по фигу, как и я им") был переведен как "эти парни имели меня в жопу, как и я их"...

Проговорив более двух часов, стороны пришли к единодушному выводу: если в Украине знают о современной русской литературе крайне мало, поскольку черпают информацию из традиционных СМИ, оперирующих лишь со всяческой мертвечиной, то в России знают лишь одного Андруховича.

Человек он, действительно, неординарный. Много лет назад основал поэтическую группу Бу-Ба-Бу (Бурлеск-Балаган-Буффонада), в которую вошли Александр Ирванец и Виктор Неборак. Группа молодых поэтов генерировала забойные карнавальные тексты, в которых было что-то от обериутов, чья эстетика была разлита в воздухе на всем пространстве славянской части империи. Молодым хулиганам рукоплескали залы. В социально бурные годы Андрухович потусовался в "Рухе". Затем с театральным хлопаньем дверьми вышел из СП и организовал альтернативную Ассоциацию украинских писменников. Запретил выдвигать себя на государственную премию. Со стихов перешел на прозу, написав романы "Рекреации", "Московиада" и "Перверзия", которые достаточно широко переведены в Европе.

Что же касается других участников фестиваля, то Ирванец, соратник Андруховича, сейчас работает в стилистике, отчасти напоминающей русский иронизм, успешно эксплуатируя социальные штампы. Ирванец тяготеет к абсурдистской технике. Ешкилев как прозаик считает, что он ушел от Борхеса. Однако, на мой взгляд, недолго пробыв в пути, пришел к Кортасару. Поэтому его индивидуальный манифест о разрыве с постмодернизмом и переключении на "демиургию" звучит довольно странно. Жадан из Харькова достаточно красноречиво представляет поэтов своего региона, которые на засоренной русским языком территории играют роль окопавшихся панков-экстремистов. Рифмует "революция - поллюция".

Лучук - ярко выраженный формалист. Чемпион мира по палиндромам, поскольку написал обоюдочитаемую строку длиной в 3333 знака. Московским формалистам он очень пришелся по душе.

К сожалению, не зная языка, трудно сказать что-либо определенное об иных поэтах. Разве что пишут они преимущественно силлабо-тонические стихи с традиционной перекрестной рифмовкой, что гораздо ближе к ненавистной имперской традиции, чем к версификационной практике Европы, которая вскормила и вспоила украинскую литературу.

Все это обнаружилось на протяжении двух дней, последовавших за круглым столом, когда были проведены публичные чтения в Крымском клубе и Украинском культурном центре.

С московской стороны в них приняли участие Михаил Айзенберг, Иван Ахметьев, Сергей Гандлевский, Вероника Боде, Николай Винник, Дмитрий Воденников, Дмитрий Гайдук, Александр Закуренко, Николай Звягинцев, Ольга Зондберг, Игорь Клех, Виктор Коваль, Дмитрий Кузьмин, Илья Кукулин, Герман Лукомников, Всеволод Некрасов, Юрий Нечипоренко, Наталья Осипова, Дмитрий Александрович Пригов, Лев Рубинштейн, Сергей Соколовский, Владимир Строчков, автор данной статьи, Алексей Цветков и Ирина Шостаковская.

На мощном литературном фоне была запланирована и музыкальная часть "русско-украинского проекта", которую при помощи саксофонов озвучили Сергей Летов из Москвы и львовянин Юрий Яремчук. Визуализацию пространства выполнили украинские художники Николай Мащенко, Олег Тистол и Исмет Шейх-заде.

Ну, а платило за все российское отделение фонда Сороса.

К основному достижению фестиваля следует отнести то, что русские и украинские литераторы в конце концов собрались вместе и посмотрели друг другу в глаза с большой приязнью.

На этой оптимистичной ноте можно было бы и закончить. Однако спустя день после того, как отшумел форум, Интернет принес мне письмо от киевских друзей, в котором звучали слова обиды на то, что никто из пишущих по-русски приглашен не был. Пришлось, не имея за душой организаторской вины, объяснять, что это литература украинская, т.е. на украинском языке. А потом припомнил: господин Ешкилев сообщил о том, что русская литература на Украине существует как что-то пограничное, разрозненное и малоинтересное.

Навряд ли это является искренней правдой, поскольку можно назвать, например, имена таких интересных поэтов как Игорь Винов и Александр Чернов, пишущих по-русски. Или Элину Свенцицкую из Донецка, в прошлом году ставшую лауреатом международного фестиваля малой прозы. Однако, с точки зрения станиславского феномена, их в природе не существует. Начал просматривать подготовленный к фестивалю сборник критических статей. Не оказалось их и там. Так что получается замалчивание в каких-то, видимо, высших интересах, когда неотфильтрованная правда способна повредить прекрасному общему делу.