Дата публикации:  28 Октября 1999

 получить по E-mail
 версия для печати

Джулиан Барнс - Краткая история парикмахерского дела (Рассказ. Перевод с английского Л. Мотылева).

Эрнст Яндль - Стихи (Перевод с немецкого и вступление В. Куприянова).

Альберто Савинио - Мопассан и "Другой" (Эссе. Перевод с итальянского и вступление Г. Киселева).

Есано Акико - "О богиня Медуза, молю..." (Стихи. Перевод с японского и вступление Е. Дьяконовой).

Жозе Сарамаго - Каменный плот (Роман. Окончание. Перевод с португальского А. Богдановского).

Литературный гид

Книга и/или компьютер

Милорад Павич - Дамаскин (Новелла для компьютера и плотничьего циркуля. Стеклянная улитка (Предрождественская повесть. Перевод с сербского Н. Вагаповой).

Александр Генис - Книга книг. Комментарий к одному изобретению.

Михаил Визель - Гипертексты по ту и эту стороны экрана.

Сергей Кузнецов - Рождение Игры, смерть Автора и виртуальное письмо.

Дмитрий Кузьмин - Краткий катехизис русского литературного Интернета.

Галерея "ИЛ"

Живопись и графика в рамке монитора: немного истории

Документальная проза

Герберт Уэллс - Фрагменты автобиографии (Главы из книги "Герберт Уэллс в любви". Предисловие Дж. П. Уэллса. Перевод с английского Р. Облонской).

Статьи, эссе

Круглый стол "Французская литература выходит из чистилища" (Составление и перевод с французского Натальи Мавлевич).

У книжной витрины

Курьер "ИЛ"

Авторы этого номера

Эрнст Яндль не только в родной Австрии, где он долгое время служил учителем языка и литературы в гимназии, но и в других странах немецкого языка до сих пор является самым "массовым" автором. Я бы сравнил его по популярности с нашими эстрадными поэтами, но последние уже не собирают нынче огромную аудиторию, а слава Яндля так и не подверглась какому бы то ни было пересмотру.

Конечно, Яндля надо слушать, это человек-оркестр, он часто выступает и с известным джазовым трио, где его голос - четвертый инструмент. Некоторые его тексты можно рассматривать как партитуры для авторского голоса, а лучше самого Яндля пока никто не озвучивал его стихи. Кажется, чего проще: написано - Рильке, надо читать, как это делает Яндль на сцене, - ррррррильке, а затем - ггурррке (по-русски - огурец, я перевел словом "порка", хотя можно было бы употребить слово "горько"). Да и сам вид Яндля, добродушного толстяка с выразительным круглым лицом, работает на звучащее слово.

Я часто слышал: как, вы переводили Яндля, это же невозможно! Это же конкретизм, поэзия, живущая только в родном языке. Это так, но возможны исключения. Ведь, например, если в русских словах "лево" и "право" присутствуют соответственно фонемы "л" и "р", как и в подобных немецких, то вот и перевод:

рево и плаво
нерьзя пелепутать
ледкое забруждение!

Почти невозможно перевести тексты с использованием диалекта, игру слов и смыслов иногда надо основательно перерабатывать, некоторые стихи непереводимы, но можно придумать что-то похожее в том же ключе:

уй
уй
уй
страх
вой
вой
вой
с
реп
реп
реп
че

"Страхуй свой череп", такого рода загадки заинтриговывают детей или взрослых, не утративших детского любопытства к фактуре языка. В русской традиции Яндлю могут быть близки обэриуты, прежде всего Хармс. "Рильке" Яндля - это что-то похожее на "Пушкина" у Хармса, своеобразная пародийная реакция на школьного Пушкина.

В сегодняшней поэзии у нас нечто подобное пишет Всеволод Некрасов и поэты его круга, нарочито "безграмотные" тексты сочинял Евгений Харитонов (1941 - 1981). В немецком языке соратники Яндля - Хельмут Хайсенбюттель, Франц Мон, Ойген Гомрингер¹, в какой-то мере еще менее переводимый Оскар Пастиор; как драматург Яндль долгое время сотрудничал с поэтессой Фридерике Майрекер.

С Эрнстом Яндлем я познакомился в 1985 году в Вене, встречался с ним и позже в Австрии и в Германии. И на его чтениях-концертах неоднократно бывал. Существует одна проблема - восприятие юмора на разных языках. В принципе, мы смеемся над разными вещами. В благополучных цивилизованных странах для взрыва смеха необходим весьма небольшой запал. Эстетический нюанс формы воспринимается здесь острее, чем нюанс содержания. У нас еще в недавнее время в моде была "фига в кармане", надо было обмануть цензуру и потешить обывателя. Западный обыватель напрямую оценивает "странность" сочинителя, не выискивая никаких иных "мировоззренческих" намеков. Однако я придерживаюсь мнения, что Яндль является типичным антиобывательским сочинителем.

На американском рынке появились первые электронные книги. "Софтбук" - электронная пластина с экраном в кожаном переплете. Вместимость - 100 000 страниц, вес - 15 кг, цена - 300 долларов плюс 10 долларов в месяц за абонентную связь. "Покет-бук" стоит 500 долларов, но для нее нужен персональный компьютер. "Дедикэйтед ридер" - электронный справочник. Он напоминает настоящую книгу. У него двойной экран, на котором помещаются чертежи, карты, схемы и таблицы. Цена - 1500 долларов. Как показывает опыт, никто не любит читать текст с экрана, поэтому в исследовательском институте "Медиа-лаб" работают над "электронными чернилами" - микроскопическими капсулами, которые в зависимости от силы и направления тока смогут перегруппироваться, составляя текст. Таким образом, почти обычного вида бумажная книга сможет сама собой переиздаваться - менять одно содержание на другое. "Уже сейчас ясно, - пишет "Нью-Йорк Таймс", - что электронная книга неизбежна. Если не как замена печатной книги, то как альтернатива ей". (Из газет)

Приведя выдержки из американской прессы, я хотел бы обсудить несколько аспектов описанного здесь изобретения. Можно, конечно, утешать себя тем, что ученые создали новую электронную игрушку, не имеющую серьезного значения. Однако вспомним, что именно так относились сперва к кинематографу, потом к радио, затем к телевидению. XX век показал, что простодушный технический прогресс вторгается в самые интимные сферы человеческой жизни, меняя и наш образ жизни, и наш образ мысли.

Электронная книга - следующее звено в цепи технических новшеств, преобразующих индустриальную цивилизацию в постиндустриальную. Появление электронной книги завершит процесс компьютеризации литературы. Что в свою очередь не может не повлиять на нашу культуру, сделав ее поистине постгутенберговской.

В сущности, электронная книга - книга книг. Со временем она заменит собой магазины и библиотеки - ведь в одной книге содержатся все остальные. Этот фантастический по замыслу проект напоминает рассказ Борхеса. Однако технически он вполне осуществим. И это значит, что пора обсудить судьбоносные перемены, которые она вызовет. Говоря конкретно, меня интересуют три проблемы - юридическая, издательская и собственно литературная.

Самый неотложный вопрос связан с проблемой интеллектуальной собственности. Чтобы электронная книга оказалась по-настоящему эффективной, она должна не зависеть от рогаток "копирайта". А это значит, что авторские права будут постоянно под угрозой. Найти компромисс между интересами автора и читателя - задача не только сложная, но боюсь, что и неразрешимая. Речь идет не только о простом пиратстве, хотя перевод текста в цифровую версию сделает воровство легким и неизбежным бизнесом. Не имею я в виду и обычный плагиат - его доказать просто. Зато трудно, если вообще возможно, установить в юридическом порядке авторство идеи как таковой.

Между тем в современном мире постоянно расширяется сфера применения авторского права. Тут стоит обратить внимание, как тщательно оформлены титры голливудских фильмов. Указываются не только непосредственные сценаристы, но имена и тех, кто предложил идею фильма, и тех, кто придумал образы центральных персонажей, и тех, кто их разработал.

Процесс этот вполне закономерный. В наше время мысль, идея, концепция становятся самым выгодным товаром. Беда, однако, в том, что безмерно трудно определить права собственности в эфемерной сфере идей. Каковы критерии, по которым можно судить об оригинальности замысла, о новаторстве мысли? Где проходит граница между умышленным и неумышленным заимствованием? Да и что считать заимствованием? Т.С.Элиот говорил, что заимствуют обычные писатели, великие - воруют. Подозреваю, что он говорил о Шекспире...

Короче, и без электронной книги проблема интеллектуальной собственности мучительна. С появлением устройства, бесконечно упрощающего доступ к любой информации и обмен ею, этот вопрос станет юридическим кошмаром. Причем настолько беспросветным, что, возможно, выведет вопрос об интеллектуальной собственности за пределы права, в область философии.

Дело в том, что, хотя идеи и могут являться товаром, товар этот все-таки особый. Лучшее из того, что создано человеческим духом, никому не принадлежит. Или - что то же самое - принадлежит всем. Никакое авторское право не защитит хорошие стихи - их все знают наизусть. Чем больше значение любой идеи, тем меньше у нее шансов остаться в частном владении. И самые важные мысли нашего времени вроде бы и не имеют авторства - они растворяются в атмосфере эпохи, становятся всеобщим достоянием. В юридическом смысле, может, это и незаконно, но все же никакой суд не сможет остановить беззастенчивую эксплуатацию чужих интеллектуальных усилий, которая называется круговоротом идей.

Хотя я и сам страдаю от пиратских перепечаток, все-таки не могу не сказать: высшая награда автору состоит в том, что его интеллектуальная собственность подлежит экспроприации, обобществлению. И мне представляется справедливым, что все высшие наслаждения: любовь, семья, творчество, природа, интеллектуальные радости - бесплатны.

Другой вопрос, связанный с явлением на арену электронной книги книг - проблема тиража. Вернее - отсутствие такой проблемы. Не издательства, не литературные агенты, не редакторы, не книжные ярмарки будут решать, сколько читателей должно быть у каждой рукописи. Электронная книга напрямую свяжет читателя с автором, убирая между ними всех посредников. (Эта ситуация в чем-то напоминает практику нашего самиздата. Что и неудивительно: в Советском Союзе постгутенберговская эпоха началась раньше, чем всюду).

Я не знаю, кто выиграет от радикальной демократизации издательского дела. Можно лишь предположить, что тут появится немало сюрпризов. Писатели с многомиллионными тиражами, такие, как американцы Стивен Кинг и Гришэм или отечественные Доценко и Тополь, во многом обязаны своим успехом инерции и рыночной стратегии. Массовый товар всегда продавать проще - вот он и лежит в каждом киоске. Такую ситуацию может изменить электронная книга. Она сделает равнодоступными для читателя все издания - от примитивного лубка до эзотерической публикации. Как и всюду сегодня, замена массового спроса точечным приводит к распаду монолитной культуры. 100 каналов лучше, чем три, потому что многоканальное телевидение не должно угождать всем, и даже многим. Процесс этот, конечно же, благотворный, ибо он дает художнику убежище от напора толпы.

Отменив проблему тиража, удешевив производство, сократив до минимума расстояние между автором и читателем, электронная книга откроет новую страницу в истории издательского дела. Возможно, она окажется последней.

Самый интересный вопрос, связанный с появлением электронной книги, - литературный. Компьютерный экран не заменяет лист бумаги, а притворяется им. Это - волк в овечьей шкуре. Электронное письмо кардинально отличается от обыкновенного, и это обстоятельство не может не сказаться на той литературе, которую будут писать, лучше сказать - создавать, писатели XXI века.

В конечном счете электронная книга будет отличаться от бумажной не способом воспроизведения букв, а содержанием, нарративной стратегией, художественной структурой. Уже сегодня есть замечательные сочинения, которые по-настоящему можно прочесть только в электронной, а не бумажной версии. Я, конечно, имею в виду автора, которого по праву считают первым писателем третьего тысячелетия - сербского романиста Милорада Павича. В пространном интервью, опубликованном американским журналом "Ревю новейшей литературы", Павич говорит нечто крайне важное для нашей темы. Сегодня, считает он, наступил кризис не литературы, а чтения как такового. Обычный роман перестал работать, потому что он не оставляет читателю свободы, вынуждая читать себя от начала до конца. Вместо этого Павич пишет книги, которые просто НЕЛЬЗЯ так читать. Его знаменитый "Хазарский словарь" принципиально нелинеен, как всякий словарь. Другой роман, "Пейзаж, нарисованный чаем", создан по подобию кроссворда: его надо читать то по вертикали, то по горизонтали. Книга "Последняя любовь в Константинополе" построена как гадание на картах таро: перед чтением ее надо тасовать и каждый раз сдавать заново. В сущности, все это уже не письменная литература, а разновидность компьютерной игры, поднятой Павичем до высокого искусства. Впрочем, сейчас для нас важны не бесспорные художественные достоинства сочинений Павича, а то, что сполна их оценить можно лишь на страницах электронной книги. То, что он делает, не укладывается на бумагу. Его романы - ноты той музыки, которую можно услышать лишь при помощи электронного инструмента.

Пример Павича показывает, что явление электронной книги не только совпадает с кризисом традиционной литературы, но и указывает возможные пути его разрешения. Главный из них - перемена в отношениях между читателем и писателем. Сегодня их решительно пересматривает компьютерная литература. Она отрывается от плоского печатного листа, чтобы погрузить читателя в текст, как в бассейн. Здесь, бродя по третьему измерению, открытому электронной книгой, мы сможем занять место соавтора. В направлении "интерактивности" уже движется вся нынешняя культура. Самые чуткие к голосу современности авторы видят необходимость втянуть в свои игры читателя. Такая литература придаст буквальный смысл знаменитому, а теперь, как выяснилось, и пророческому высказыванию Набокова: "Шедевр любого писателя - его читатель".

Возможно, именно в интерактивной, игровой, компьютерной литературе и следует искать способ вернуть к литературе следующее поколение нынешних подростков, выросших не на книгах, а на электронной информации. Мы не представляем себе литературу вне книжной культуры, но стоит напомнить, что словесность намного древнее не только книг, но и самой письменности. Причем в обществах, не знавших письма, литература в виде фольклора, мифов, магических ритуалов играла более важную роль, чем в нашей цивилизации. Книга - лишь одна из форм существования литературы. А это значит, что ей на смену может прийти нечто другое. Например - электронная книга.

Эксцентричный роман американского писателя Кристофера Бакли "Здесь курят", герой которого рьяно защищает интересы табачных королей; головокружительные коллизии этой увлекательной истории построены на обыгрывании клише политической корректности.

"Франек" - лирическая повесть австрийского писателя Радека Кнаппа, отмеченная премией за лучший литературный дебют на немецком языке.

"Лучшие американские стихи 1998 года" - избранное из ежегодно выпускаемой в США поэтической антологии.

Во втором выпуске Литературного гида "Жизнь как роман" продолжается рассказ о тех, кто - каждый на свой манер - соединил с литературой собственную жизнь. Речь пойдет о знаменитом итальянском драматурге и политическом авантюристе Габриеле Д'Аннунцио, о французском писателе, джазисте, певце Борисе Виане и о "дадаистах-самоубийцах" Жаке Риго, Жаке Ваше и Артюре Краване.

Примечания:

(1 ( by hermann luchterhand verlag gmbh, 1981. В. Куприянов. Перевод, 1999

(2 См. "ИЛ", 1993, # 4.

(3 (C) А. Генис, 1999.

написать отзыв

поставить закладку