Во Франции книга генерала Поля Оссареса, по данным журнала "Livres Hebdo", вошла в десятку самых продаваемых книг 2001 года в категории non-fiction. Война в Алжире, участником которой был генерал Оссарес, - один из самых спорных и болезненных эпизодов французской истории двадцатого века. Французы владели Алжиром с 1830 года. Это была не просто колония: Алжир, где проживало свыше 1,5 миллиона французов, был частью Франции. После предоставления Алжиру независимости в 1962 году эти полтора миллиона вынуждены были бежать в метрополию, и до сих пор они и их потомки поминают недобрым словом генерала де Голля, предоставившего алжирцам независимость.

Но книга Оссареса - это не просто воспоминания одного из участников колониальной войны. Оссарес был одним из ключевых сотрудников французских спецслужб во время конфликта. "Мне было тридцать шесть лет, и, хоть мне и не нравится это слово, я был секретным агентом". В лицее Оссарес мечтал об университетской карьере, он мог стать филологом или историком, но в 1942 году примкнул к силам "Свободной Франции". И из подававшего надежды ученого превратился в разведчика, начал прыгать с парашютом в тыл врага и там убивать, красть, разрушать. В 1945 году он был арестован советскими спецслужбами, которые приняли его за бельгийского коллаборациониста из дивизии СС "Шарлемань", но к счастью его вскоре выпустили. После окончания Второй мировой войны он остался в армии, воевал в Индокитае. Несмотря на отличную службу, он оставался для многих своих боевых товарищей белой вороной. Потому, что был "интеллектуалом, а значит, коммунистом, педерастом, предателем".

Во Франции книга продается с манжеткой - на полоске красной бумаги белыми буквами выведено: "правда о пытках". Спецслужбы страны, ныне стоящей во главе всего политкорректного и гуманного, в 1954-1962 пытали и убивали ради того, чтобы сохранить Алжир в составе Франции. Об этом, в общем-то, было известно и раньше. Генерал Массю, командир Оссареса, в свое время в интервью признался, что сам попробовал на себе все пытки, чтобы знать, чему его люди подвергали пойманных боевиков FLN - Фронта национального освобождения, боевой организации борцов за независимость Алжира. Но сами исполнители о пытках молчали. "Как и большинство моих товарищей, сражавшихся в Алжире, я решил ни о чем не забывать, но помалкивать". С этих слов Оссарес начинает свои воспоминания. Впрочем, в книге нет непосредственного описания пыток. Есть упоминания технологии: "Методы, которые я применял, были всегда одни и те же: избиение, электричество, вода. Последний способ был наиболее опасен для пленного. Пытка редко длилась более часа: надеясь спасти свою жизнь, он начинал говорить".

Оссарес пишет и о другом немаловажном аспекте. До войны в Алжире ему по роду занятий приходилось убивать людей, но он никогда никого не пытал. Наоборот, он сам был всегда готов к тому, что его подвергнут пытке. Во время Второй мировой войны товарищи рассказывали Оссаресу, что устоять под пыткой практически невозможно. Человек может кричать от боли подряд сорок восемь часов, но потом он все равно расколется. Но кричать нужно. Пытающий может оказаться чувствительным человеком - и не сможет продолжать пытку. Крик может помочь и в другом случае. Один коллега Оссареса был заброшен на территорию оккупированной Франции. Его поймали два бойца коллаборационистской милиции и начали его пытать. По крикам его обнаружил другой разведчик, который расстрелял бойцов милиции и освободил товарища. Но в Алжире этим благородным борцам против нацизма пришлось самим пытать людей и слушать их крики.

Оссареса пытать научили полицейские из города Филиппвиль (ныне Скикда). В конце 1954 года французская спецслужба SDECE (ныне DGSE) командировала его в Алжир, где он занял пост начальника разведки 41-й парашютно-десантной полубригады. Филиппвильские полицейские, как и большинство их алжирских коллег, пытали алжирцев, задержанных по подозрению в причастности к FLN. И об этом знали их начальники. Именно там, в Филиппвиле, местные полицейские, познакомили Оссареса со своеобразным теоретическим обоснованием пыток. Если в твои руки попал террорист и ты его будешь пытать - то это, конечно, плохо. Но он наверняка знает что-то о теракте, который состоится на днях. И если ты не выкачаешь из него всю возможную информацию, теракт непременно произойдет, и погибнут невинные люди. И ты будешь виноват в том, что не предотвратил этот теракт, и не сможешь посмотреть в глаза родным и близким жертв. Об этом Оссарес вспоминал всегда, когда начинал "беседовать" с задержанными. Его беседы приносили плоды. 18 июля 1955 года FLN готовила захват Филиппвиля. Ударные силы боевиков заняли позиции в городских подземельях, из предместий должны были прийти подкрепления. Благодаря Оссаресу армия заранее подготовилась и смогла отразить атаку, а FLN понесла большие потери.

В 1955 году Оссарес служил в Филлипвиле. В 1956 году он очутился на больничной койке - во время одного из тренировочных прыжков у него отказал парашют. Из-за тяжелой травмы он пропустил высадку французских десантников в районе Суэцкого канала во время франко-англо-израильско-египетской войны 1956 года. В 1957 году генерал Массю, командир 10-й парашютно-десантной дивизии, взял его в штаб дивизии, располагавшийся в городе Алжире. Массю и его одетым в пятнисто-леопардовые камуфляжные костюмы десантникам предстояло разгромить FNL в "битве за Алжир". Главный город колонии сотрясали каждодневные теракты, хаос довершала забастовка коммунальных служб и транспортников. Массю, который обратил на Оссареса внимание после разгрома боевиков в Филиппвиле, нужен был человек, который умеет работать "полицейскими методами".

Оссарес не хотел идти к Массю, он знал, что ему предстоит выполнять самую грязную работу. Но приказ есть приказ. Десантники должны были навести порядок в городе - и они его навели. Был объявлен комендантский час. Ночью десантники стреляли по всему, что движется. Днем - по всему, что вызывает подозрение. С забастовкой быстро покончили: солдаты являлись домой к каждому бастующему и сопровождали его на работу. Каждую ночь отряд коммандос выезжал "на дело": имея на руках заранее подготовленные списки, они арестовывали людей, подозреваемых в причастности к терроризму, и доставляли их на специальную виллу в предместьях Алжира. Там задержанных пытали, а получив необходимую информацию, расстреливали.

Количество людей, необходимых для совершения одного взрыва, достаточно велико: один должен сделать бомбу, другой доставить ее на место, третий грамотно заложить. Есть еще начальник, который принимает решение о теракте. В этой цепочке французские военные считали всех одинаково виновными. А французские судебные власти, по словам Оссареса, были просто не способны "переварить" такое количество обвиняемых. Да и правительство Четвертой республики не хотело предавать шумной огласке колониальную войну, поэтому с молчаливого согласия сменяющих друг друга кабинетов пытки и расстрелы продолжались. Одним из тех, кто все знал и молчал, был Франсуа Миттеран, уже тогда занимавший высокие посты в правительстве. Впрочем, расстреливали не всех. Особо крупных фигур из числа борцов за независимость до поры до времени держали под стражей, не зная толком, что с ними делать. А когда ликвидировали, то придавали убийству вид самоубийства. Шумный процесс над таким лидером в демократической Франции мог привести к излишнему ажиотажу, в том числе и международному; больше того, пленника могли оправдать. Что зачастую и случалось с теми задержанными, кто все-таки попадал в руки правосудия.

Оссарес считает, что битву за Алжир десантники выиграли. Забастовка прекратилась, количество терактов упало, вожди боевиков были либо уничтожены, либо бежали в Атласские горы. Пострадали и алжирские коммунисты, которые также организовывали покушения и проводили пропаганду среди военных. В итоге один из лидеров коммунистов был убит, их тайники были раскрыты, а пацифистская газета "Голос солдата" перестала выходить. Деньги, которые сподвижники FLN собирали в метрополии с помощью банального рэкета и затем переправляли в Алжир, французские разведчики систематически перехватывали. Битва за Алжир была выиграна, и Оссарес смог покинуть столицу и отправиться воевать "по-честному", в горы и на тунисскую границу.

Вот такая книга. Исповедь палача? Воспоминания патриота? Кстати, Оссарес нигде не прикрывается патриотизмом. Да, он служил Франции. Он делал то, что ему приказывали. Хорошо делал, хотя и без особого энтузиазма. Но он бы не хотел, чтобы впредь какому-нибудь французскому офицеру пришлось делать такие вещи даже ради блага Родины. Показательно, что для Франции все эти трюки с тайной и грязной войной против террористов едва не закончились очень плохо. Мятеж военных, поднятый после того, как де Голль согласился дать Алжиру независимость, едва не привел страну к гражданской войне. А вкус власти над гражданским населением они почувствовали именно тогда, когда правительство приказало им покончить с террористами любыми методами.

Оссарес, судя по всему, в мятеже не участвовал. В 1966 году после работы в генеральном штабе и стажировки в США, где он учил американских рейнджеров навыкам контрпартизанской войны, он возглавил парашютно-десантный полк. На одной из полковых вечеринок он попросил поставить пацифистскую песню Бориса Виана "Дезертир", запрещенную во время войны в Алжире. И все восприняли как само собой разумеющееся; молодые офицеры принялись весело танцевать под эту песню. Они не воевали в Алжире, не знали про пытки. Это была уже другая Франция. Больше похожая на современную, гуманно-политкорректную. Впрочем, пишет Оссарес, никто не знает, как поведет себя армия, даже самая демократическая, когда ее поставят в ситуацию, сходную с положением десантников в Филиппвиле и в Алжире. И как вообще вести себя в такой ситуации любому человеку.

Франция - страна, легко разделяющаяся на два противоположных лагеря. Фернан Бродель называл это готовностью к гражданской войне. Алжирская война всколыхнула общество и разделила его на две части: тех, кто был за продолжение войны, и тех, кто считал необходимым "отпустить" Алжир, если за него приходится платить так дорого. Недаром и сейчас, через 40 лет после того, как последний французский солдат покинул алжирскую землю, рассказ об этой войне вызывает такой ажиотаж. Проблема методов борьбы даже за очень благие цели - проблема вечная. Можно или нельзя? У Оссареса цели были самые благие, но, пытая, он вовсе не брал в расчет презумпцию невиновности: мало ли чего можно наговорить под пытками, если даже опытные разведчики раскалываются? Может быть, когда-нибудь изобретут настоящий "наркотик правды" и признание преступника станет "царицей доказательств" не по Вышинскому, а всерьез. Но пока все это - утопии. Оссарес нашел в себе мужество описать пытки, не оправдываясь и не давая оценок. Он не моралист и не судья, он - свидетель.