Питерский доцент Секацкий - пропагандист так называемого питерского стиля в философии. Этот стиль я придумал тотчас после прочтения книжки. С формальной точки зрения питерский стиль (будем называть его в дальнейшем PS) является антигерменевтическим, а это плюс. Суть в следующем. Читаешь первые страницы и думаешь: ну вот опять какой-то старый хрыч с филфака какую-то хреновню написал. Но Секацкий скорее молод, нежели стар, и потому вторые страницы резко обрывают ожидаемый плавный поворот герменевтического круга. Первое желание бросить книжку сменяется смутным подозрением: что-то в этом есть. Наконец, ближе к концу становится и вовсе интересно. Таким образом, чтение движется не по кругу, а по квадрату, один из углов которого обломан, так что в результате не удается восстановить никакой целостности - ни концептуальной, ни стилистической, ни авторской. Другой прием заключается в делении текста на две равные половинки по 60 страниц каждая. Первая - это нелепая завязка, малоубедительная экспозиция и, я бы сказал, лирико-параноидальное отступление. Вторая - это свободные вариации на тему, подчас заводящие в весьма любопытные тупики. Кульминация и развязка отсутствуют. Еще одна черта PS - недоделанность, несостыкованность концов с концами, подчеркнутое несовершенство и нежелание "достучаться" до читателя, втолковать ему что-то, просветить его, осеменить плодородную почву. Лучше всего этот прием характеризует фраза на последней странице: "Издание подготовлено в LATEX'е". Наконец, PS отличает совершенно особая манера расстановки кавычек и сомнительность некоторых цитат (сомнительность не означает неточность, а лишь особое чувство, возникающее у читателя при встрече с той или иной - возможно, вполне корректной - цитатой). Приведем лишь некоторые примеры: "это сознание", "так устроенное сознание", "поддавшись Танатосу", как сказал бы Фрейд, "дорогое и единственное Я", говоря словами Бахтина, "устроен так" - лейтмотив Канта. Тут же можно отметить некоторую вольность в обращении с этимологией (что опять же не отменяет знания автором общепризнанных этимонов): "теоретический" поясняется как "бого-вещественный", а "подлинный" возводится к "под длинной (плетью)" (в последнем случае суть ухвачена, но этимон неверен). Суммируем формальные признаки PS для введения в литературоведческий оборот: 1) правило герменевтического квадрата, 2) половинчатость, 3) контрацептивность, 4) цитатоборчество. Отныне целый неосвоенный пласт культуры станет доступным для кропотливого и въедливого исследования.

Ну а какие же темы волнуют адептов PS? Это, как ни странно, вечные темы. "Целью данной работы является отслеживание форм присутствия лжи в мире, выявление места лжи в структуре сущего - ее онтология, а также той меры, в которой ложь может быть устранена из теоретического и практического разума, из сферы человеческого вообще". Во введении звучат методологические нотки - изобретается типология. Есть четыре типа поверхностей: "первые", невидимые для сознания в силу прозрачности (стекло), "вторые", невидимые потому, что зеркальны, "третьи", как бы склеенные из кусочков стекла, зеркала и грубой видимой материи (согласно автору, "это - существа, предметы, эталоны, замыслы, идеи, химеры"), и наконец "четвертые" - черные ящики, безусловно видимые для сознания. Эти четыре типа конституируют "видеологическое устройство разума". PS диктует неожиданный способ обращения с этой подробно описанной типологией: в дальнейшем она никак не используется.

ЭКСПОЗИЦИЯ. Есть ли ложь в природе? Нет - ложь существует до и помимо природы в особом квазипространстве, с которым пространство жизни периодически пересекается. Это происходит, когда стратегия фальсификации (мимикрия, подлог яиц, имитация поведения) реализуется критической массой особей, и тогда может произойти непоправимое. В природе нет субъектов лжи, таковым является лишь человек - он сумел обжить, обуздать квазипространство лжи, поставить его себе на службу и даже вмонтировать в свое сознание. Ему удалось избежать жутких последствий стратегической фальсификации, ибо он занимал сверхустойчивую экологическую нишу. Речь идет о поедании падали. Так ложь стала оружием человека в битве за мировое господство. Умножение модусов лжи - вплоть до культуры - требовало создания изощренных техник безопасности в обращении с этим опасным инструментом. [Лично я почерпнул много интересных фактов из этого отрывка, например факт чрезвычайно редкой беременности у проституток или то, что "обряд инициации... предполагал... фелляцию". Честно признаюсь в своем невежестве.]

ЛИРИКО-ПАРАНОИДАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Утверждается, что Бог не всеведущ. Ему не видимо квазипространство лжи. [Напоминает "Памятные записки" Шребера, где Бог не очень хорошо разбирался в живых людях.] Ложь возникла в результате Большого Взрыва как отзвук, отсвет, эхо-эффект творения, излишек Бытия. Человеческий разум впервые выступил в роли утилизатора миражей и регистратора этого эхо-сигнала. Бог, утверждает Секацкий, не может знать того, что знают или не знают другие, в противном случае инстанция всеведения окажется перенасыщенной сплошным шумом, что будет означать самоубийство Бога [хочется спросить автора: а почему бы и нет?]. Человек питался падалью именно потому, что привык познавать сущее в его отбросах. Мышление есть самовозрастающая ложь. Зверь, Бог и машина схожи в своей неспособности солгать. Хуже другое. Вселенная скоро начнет сжиматься, и Бог упреждает такое развитие событий: совершив "выдох" при сотворении мира, теперь он делает "вдох". Эманация позади, отлив уже начался. По мысли Бога, у человека есть два пути: путь Лжеца (Ветхий Завет) и узенький аварийный выход (Новый Завет). Первый путь - это заполнение пустот, появившихся с отливом божественного дыхания, пересоздание мира, удержание его на своих плечах, так как Бог вынул из-под сущего его основание. Новый, выморочный мир, воплощенный мираж, богомерзостное зазеркалье сможет влачить свое призрачное существование только в том случае, если нового "выдоха", нового "поступления Логоса" не произойдет. "Следовательно, человечество встанет перед лицом воистину страшной задачи - отвести свежий прилив эманации, как-нибудь направить ее в обход. Иными словами, блокировать второе пришествие Христа". Бог о таком коварном замысле догадаться, к несчастью, не может. Он вообще не знает о существовании всякой дьявольщины, обосновавшейся в мареве галлюцинаторного наваждения. Остается утешиться самим фактом существования этого, в сущности, хорошего существа: "Бог не создает соблазны... Источник соблазна - в бликах, отбрасываемых, когда "свет истины"... проходит сквозь... хаос материи. Поэтому присутствие соблазна, кажимости можно при желании считать седьмым, оптическим, или софиосветным, доказательством бытия Божия".

[Обратим внимание на некоторые новинки лексики и фразеологии: двусмысливость, всеобщая аферистика, очевидная интуиция предшествия лжи порядку сущего и тем более разуму, миражирование сущего как эпифеномен его тиражирования, эквибожественный, полихимеризация, перепричинение сущего, дрейф вдоль силовых линий творящего глагола, огибать сущее по миражному квазипространству отсвета, компьютерный вирус как адаптоген лжи: если бы компьютер обладал самосознанием и идеологией, то состояние зараженности он бы воспринял как обретение свободы.]

ВАРИАЦИИ. Отметим здесь страстную мечту о настоящем детекторе лжи, с которым из ныне действующих устройств по мощности может сравниться только жребий - своего рода наместник Бога на земле. Интересно рассуждение об обличителях греха и обличителях пошлости, а также об их роли - они необходимы для того, чтобы человечество могло совершенствовать технику фальсификации в ее высоких модусах. А предложение вместо гегелевского Aufheben более радикального Lassensein - "позволения быть" и "оставления как есть" - это просто прорыв. Как и дополнение императива Канта "теневым императивом Достоевского": Дай солгать ближнему своему! Идеальное и маргинальное (теневое) следует смешивать в определенных дозах для выработки иммунитета к любым модусам маргинальности: в этом суть правопреемницы диалектики - науки фармакологии. Автор убедительно рисует связь между устойчивостью общества и непрерывностью традиции, с одной стороны, и количеством, изощренностью и масштабом техник фальсификации, с другой. Вызывает интерес сопоставление двух фармакометрических стратегий - аллопатии и гомеопатии. Наконец, автор затрагивает такие модные темы, как фальсификация памяти и свобода автобиографии (не говоря уже о свободе выбора внешности и пола): последняя выступает как техника безопасности по отношению к первой.

СОБЛАЗН И НАСИЛИЕ. Но мечта об утраченной Секацким целостности произведения не дает покоя. Для тех, кто ищет лейтмотивы и предпочитает стержни зияниям, предлагаю вариант "о чем на самом деле эта книжка". Приведу избранные словосочетания из всех разделов книжки понемногу, а непочатый смысл не замедлит обнаружиться: реактор, рукоятка, выходная мощность, техника безопасности, полигон, плацдарм-заповедник, атом (квант) лжи, провоцирующие структуры (агенты), генератор химер и миражей, станок, утилизатор, регистрация сигнала, теологический фронт, суставы замысла, полость сознания, челночные движения лжи, вхождение в плотные слои, фальсификаторы безостановочно совершенствуют заготовку (болванку) отмычки, детектор лжи, классы устройств, ложь как особый вид продукции, подать на вход, впрыскивание ноосферы в дезактивированное пространство, иммунитет к инородному регулятору, допуск к инстанции, душа - анализатор и датчик отсвета (а не простой ретранслятор и усилитель Благой вести), процессуальная активность, сеть, порция, доза, контингент, фарватер, отходы производства, пеленговать, фронтальная детекция лжи, фоновый режим работы сознания, аннигилятор лжи, трансплантация должного в сферу сущего, вооруженная высадка, искусство дозировки, широта допуска, проблема допуска, сейсмограф, скоросшиватель, открытые шлюзы, дырокол самосознания, техники забвения, диалектический адаптер, прививка, подделка эталонов, фабрикация. Очевидно, это сценарий фантастического боевика о том, как на сверхзасекреченной базе ведутся разработки сверхоружия на деньги наркобаронов, и вот компьютерный гений из ЦРУ (Вуди Аллен) в паре с негром-мордоворотом (Джим Кэрри) под видом душевнобольных проникают на базу с целью завладеть шифрами.

• Книга на вчера: "Тарбские цветы, или Террор в изящной словесности" Жана Полана
• Полный список книжных обзоров