Как ни повлиял Милорад Павич со своим "Хазарским словарем" на развитие русской литературы последних лет, но достойное "словарное" подведение литературных итогов осуществилось тут все же в традиционной, сугубо словарной форме.

Хороших и разных словарей выходит сейчас превеликое множество. Впрочем, "разность" эта зачастую обманчива. Как ни меняй вместе с цветом обложки название - "Большой энциклопедический словарь", "Российский энциклопедический словарь", - материалы процентов на 80 перекочевывают из "Советского энциклопедического словаря" (а обновления - не всегда к лучшему). Замечательным справочником стал историко-культурный многотомный "Словарь русских писателей 1800-1917 годов", но издание его затягивается, плавно переходя в следующее тысячелетие, и современной литературы он, естественно, не касается.

Только что изданный "Словарь русских писателей ХХ века" дает персонифицированную панораму русской литературы уходящего столетия. По представительности - эстетической, политической, географической - он превосходит любое энциклопедическое издание на эту тему, в том числе словари Казака и Терраса. 600 персоналий включают представителей всех жанров - от соцреалистов до постмодернистов - и всех волн эмиграции. Но главная ценность книги - то, что она затрагивает текущий литературный процесс. Наряду с Ахматовой, Набоковым, четырьмя Ивановыми (Анатолием, Всеволодом, Вячеславом и Георгием - алфавитный принцип холодно безразличен к субординации) здесь присутствуют Искренко, Кабаков, Пелевин, Пригов (при блистательном отсутствии Льва Рубинштейна). В концептуальных статьях можно расслышать голоса как самих писателей, так и критиков, нередко полемизирующие друг с другом. 211 авторов этого словаря, среди которых большинство - люди с академическим или громким литературно-критическим именем, отошли от энциклопедической монотонности и устроили нечто вроде ученого диспута. Так что при чтении не испытываешь обычной энциклопедической усталости. Полемика сопровождается теоретическими наработками. Г.Якушева, отталкиваясь от идей Андрея Синявского, открывает новый вид классицизма в творчестве Михаила Бубеннова, а Н.Лейдерман и Н.Розин обнаруживают сочетание жесткого натурализма и сюрреализма в повести Константина Воробьева "Это мы, Господи!".

Разумеется, этот первый в своем роде словарь не свободен и от недостатков. Нельзя объять необъятное и включить в не такую уж и увесистую книгу всех пишущих по-русски (вспомним, что только Союз писателей СССР насчитывал 10 000 членов). Наряду с открытиями малоизвестных имен неизбежны и пробелы (хотя почти никто из писателей, так сказать, первого ряда не пропущен). Я не знал раньше о существовании весьма плодовитого "знаньевца" Гусева-Оренбургского, отправившегося искать признание в Нью-Йорке, но не смог приумножить свои полулегендарные сведения о братьях Зданевичах.

Еще больше вопросов возникает при обращении к современным авторам. Не всякий примет заявленное в предисловии концептуальное исключение Чингиза Айтматова, Геннадия Айги и Василя Быкова на том основании, что "главный источник их творчества - в их национальной духовной стихии". Порой авторы статей впадают в довольно забавную для жанра именно словарной статьи беллетристичность. Юрий Минералов, автор статьи об Алексее Прасолове, застенчиво ссылается на Вадима Кожинова, который "напишет впоследствии немногословно и емко о трагическом зигзаге, который случился в судьбе поэта", но в чем конкретно заключался этот "зигзаг", остается неясным. Изданию не помешал бы именной указатель (включающий не только писателей), а в идеале - и указатель произведений.

Многие необходимые уточнения и дополнения наверняка будут сделаны при втором, двухтомном издании словаря, работа над которым уже идет в издательстве "Большая Российская энциклопедия". Все-таки литературные итоги века легче подводить с колокольни следующего столетия.