Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Профессорская халтура - 2
Литературные манифесты от символизма до наших дней / Сост. и предисловие С.Б.Джимбинова. - М.: ХХI век. - Согласие, 2000. - 608 с. - (Б-ка русской культуры) ISBN 5-293-00021-7

Дата публикации:  28 Апреля 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Сборники литературных манифестов издают не так уж часто: между этой книжкой и ее, с позволения сказать, первоисточниками - сборниками, подготовленными в свое время Н.Л.Бродским и В.Львовым-Рогачевским, - более 70 лет: фактически эпоха, которую следует называть советской литературой и которая едва ли описана с академическим беспристрастием, однако сколь угодно без оного оценена.

Наверное, прежде чем говорить о сути, имеет смысл объясниться по поводу текстологических оснований и принципов, которыми руководствовались составитель (С.Джимбинов) и издатели. Подавляющая часть текстов (вплоть до ОБЭРИУ - это 4/5 книжного пространства) печатается по сборникам "От символизма до "Октября" (Сост. Бродский Н.Л., Сидоров Н.П. - М.: Новая Москва, 1924) и "Литературные манифесты" (Сост. Бродский Н.Л., Львов-Рогачевский В., Сидоров Н.П.. - М.: Федерация, 1929). В настоящие первоисточники - то есть собственно издания всех этих деклараций, трактатов, докладов и т.д. - составитель и редакция, похоже, заглядывали редко. Так многочисленные пропуски и сокращения в большинстве случаев не оговариваются, притом что из почти 200-страничного трактата Д.Мережковского "О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы" в нашем сборнике осталось страниц 7 (мало не покажется!), однако откуда они - из начала, конца, середины, почему эти, а не другие какие-нибудь, издатели умалчивают. (Между тем в качестве "манифеста" русских символистов здесь представлены несколько страниц из главы IV, которая в свою очередь носит название... "Начала нового идеализма в произведениях Тургенева, Гончарова, Достоевского и Л.Толстого".) Пространные французские и немецкие цитаты остаются без перевода, псевдонимы не раскрываются (хотя для того чтоб узнать в М.Россиянском, авторе "Перчатки кубофутуристам", Вадима Шершеневича, достаточно было заглянуть всего лишь в словарь Масанова; и А.Святогор (А.Агеенко) - тоже вполне узнаваемая фигура), о комментариях, понятное дело, говорить не приходится, и составитель скромно оговаривается, что "до академических выверенных изданий еще далеко", с подкупающей откровенностью признается, что "обстоятельной текстологической работы не проводилось, ибо это намного затянуло бы выход книги" (а куда спешили?), и что замечательно, при всей скромности собственных притязаний не забывает списать большинство возможных огрехов на┘ невежество авторов: "Многие манифесты составлялись в спешке и не всегда достаточно образованными людьми". Надо думать, именно по этой причине малообразованные авторы манифестов не переводили цитаты из Новалиса для своих будущих издателей.

Что же до других оснований составителя - не текстологических, но концептуальных, тут имеет смысл снова вернуться к первоисточнику: "...сборник представляет собою бессистемные перепечатки из различных изданий, к собранию и расположению которых составитель не приложил никаких критериев. Механическая выборка материалов и расположение их в хронологическом порядке - вот в чем выразилась "работа" составителей". Это цитата из рецензии на первый сборник, подготовленный Н.Л.Бродским. Рецензия Вл.Силлова называлась "Профессорская халтура" и была опубликована в "Лефе" (1924, #1). Лефовская рецензия была пристрастна, что понятно, однако имеет смысл привести еще одну цитату:

"В предисловии "от составителей" - юмористическая благодарность Е.Ф.Никитиной и В.Львову-Рогачевскому, "передавшим в наш сборник рукописный манифест люминистов". Рискуя быть обвиненными в невежестве, мы должны сознаться, что впервые услышали о существовании этой "школы" и "знаменосцев люминизма" поэтов Кисина, Майзельс, Рещикова, Мачтета и Кугушевой. Если бы мы гнались за профессорской благодарностью, мы могли бы удвоить, учетверить, удесятерить эту книгу, передав составителям кипы деклараций и манифестов, авторы которых не нашли для себя типографий, ограничившись чтением своих произведений родным, знакомым и Львову-Рогачевскому. В какой мере декларации люминизма, форм-либризма, биокосмизма, эмоционализма, фуизма и других семейных объединений характерны для тенденций современной литературы?" Ответа нет и по сей день, но сегодня все это имело бы некоторую археологическую ценность, будь новое издание хоть сколько-нибудь специально подготовлено.

Между тем, все вышесказанное в равной степени касается той малой части, которой нынешний составитель "обогатил" первоисточник. Какими критериями руководствовался С.Джимбинов, перепечатывая в качестве "манифеста" стихи Г.Сапгира или Л.Губанова, критические статьи М.Эпштейна или "начала лексикона" Митьков? Какова была литературная программа СМОГа (и была ли она вообще?), можно ли называть движение Митьков литературной школой, что такое "метаметафоризм" (способен ли это понять и повторить кто-нибудь кроме К.Кедрова?), почему одних и тех же поэтов К.Кедров полагает метаметафористами, а М.Эпштейн - метареалистами, - на вполне умозрительных, однако абсолютно различных основаниях?

Неужели составитель настолько спешил - или пребывал в беспамятстве, - так что даже не заглянул в очевидные источники: во многочисленные бумажные и виртуальные версии "Самиздата века"? Почему единственным за последние 70 лет сборником литературных манифестов он считает изданный в 1986 году "Прогрессом" "Называть вещи своими именами" (где большей частью вовсе не манифесты, но программные статьи), видимо, не имея ни малейшего представления об исторической серии МГУ, последовательно издававшей как раз именно манифесты - западноевропейских классиков, романтиков и т.д.?

Возможно, недостаточное изучение этой темы и ее истории помешало составителю задаться естественным вопросом: что есть манифест литературной школы? Чем он отличается от деклараций кружка или группы, от трактата или критической статьи, от любого стихотворения, которое кому-то по каким-то своим причинам хочется считать программным?

Сборник литературных манифестов мог бы стать историей литературы от первого лица, когда б в нем фигурировали настоящие литературные фигуры, когда б первые лица не мешались с массовкой, а суфлеры не выдавали себя за режиссеров. В настоящей исторической перспективе манифесты способны объяснить многое, хотя и необязательно то, чего ждут от них в буквальном смысле. Так история английской литературы являет собою череду не манифестов, но трактатов "в защиту поэзии" - от Филипа Сидни до Шелли и от Мэтью Арнольда до Элиота. Тогда манифесты романтиков по большей части станут разыгранными диалогами - от "Театрального вступления" к "Фаусту" Гете и до пушкинского "Разговора Книгопродавца с Поэтом", от предварявшего "Бахчисарайский фонтан" "Разговора между издателем и классиком с Выборгской стороны..." - и до лермонтовского "Журналиста, Читателя и Писателя". То, что принято считать "манифестом" символистов, было циклом лекций, собранных затем в средних размеров том, а многочисленные "документы", оставшиеся от разного рода объединений "пролетарских писателей", брали за образец сочинения другого, скажем так, жанра. Все они организованы на манер "Апрельских тезисов". То, что выдается в этом сборнике за "манифест" группы "Перевал", - текст, безусловно, поучительный, но очевидно бюрократического происхождения. Это "Докладная записка...", суть которой в необходимости создания писательского профсоюза.

Наконец, вопрос, которым задается составитель: почему вплоть до 90-х годов в российской литературе не возникло ни одного "изма"? Ответ на него отчасти содержится в самом сборнике: во всех вапповских, рапповских и пр. декларациях основателей "литературы победившего социализма" манифестируется прежде всего анонимность, фактическая "ампутация" первого лица: "Стиль - это класс", - настойчиво повторяют вапповцы, рапповцы и "кузнецы". Вторую часть ответа (непосредственно связанную с первой - как тезис и антитезис) можно найти в очень разных текстах - от Нобелевской речи Бродского, тоже в своем роде манифеста поэзии как частного дела поэта, до "Послесловия" Мих. Айзенберга к знаменитому альманаху "Личное дело", переизданному недавно "НЛО" как памятник эпохи конца 80-х - начала 90-х:

"Для любого сознательного автора семидесятых-восьмидесятых годов принадлежность к какой-то группе имела заведомо второстепенный характер. Обитатели андерграунда были одиночками, аутсайдерами. Именно аутсайдерами, а не оппозиционерами: противостояли не чему-то одному, а всем сразу. Такая позиция - худший повод для объединения".

Но при всем при том так называемые "измы", то есть литературные школы, были и остаются, причем не эфемерные - как изобретенные К.Кедровым "метаметафористы" или манерно-пиарные "куртуазные маньеристы", на которых, если верить составителю сборника "Литературные манифесты от символизма до наших дней", вся "литература наших дней" себя исчерпала. Можно как угодно относится к ПМ, но в качестве литературной школы (группы, направления) его миновать сложно. А тут - обошлись без него.

По большому счету составление такого рода сборника требует известной дистанции. В противном случае получается "профессорская халтура". Причем - с продолжением. Не исключено, что лет через 70 следующий составитель издаст очередной сборник литературных манифестов, использовав в качестве первоисточника нынешний, изданный "Согласием". И мы получим "Профессорскую халтуру-3".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Александр Уланов, Партия памяти /26.04/
Перес-Реверте А. Фламандская доска.
"Каждый играет в шахматы в соответствии с тем, каков он сам". Игра - это человек. И убийцу можно искать по его игре.
Дмитрий Бавильский, Чип и Дейл спешат на помощь /24.04/
Норман Мейлер. "Крутые парни не танцуют". Роман. "Иностранная литература". 2001. # 3-4. Перевод В. Бабкова.
Елена Гродская, Куст крапивы /23.04/
Евгений Сабуров. По краю озера. - М.: ОГИ, 2001.
Дмитрий Воденников. Как надо жить - чтоб быть любимым. - М.: ОГИ, 2001.
Наталья Осипова. Несколько рассказов и стихотворений. - М.: АРГО-РИСК; Тверь: KOLONNA, 2001.
Дмитрий Бавильский, Эйнштейн на пляже /16.04/
Маргарита Меклина. Семь рассказов. "Митин журнал" # 59.
Евгений Реутов, Перелетные искры /10.04/
Том Вулф. Костры амбиций: Роман. - М.: Иностранка, Б.С.Г.-Пресс, 2001.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru