Книга "Простые желания" стала началом новой серии петербургского издательства "Алетейя" "PROза женщин". Эта серия во многом необычна. Во-первых, крупное издательство, выдающее в год более полутораста наименований книг и специализирующееся на философии, религиоведении и античности, наконец-то обратило свой взор к художественной литературе современности. Во-вторых, возникла возможность создать авангардистскую альтернативу нормальной женской прозе, типа серии издательства "Вагриус" "Женский почерк". Уже первая книга "PROзы женщин" доказывает нетрадиционность издательства.

"Корректоры сказали, что такого они еще не читали!" - округлив глаза, признался мне директор издательства. Сборник прозы Юлии Кисиной составлен из двух романов и шести рассказов. Это восемь печатных листов фантастических политических заговоров и изощренных, невероятных убийств, которые совершают женщины и дети среди невинных декораций традиционной литературы о детстве. Вот красивая молодая девушка оказывается активисткой политического движения симметристов и провоцирует кровавые расправы после собственной смерти, найдя себе союзника в лице Мери Поппинс (роман "Слезы"), вот маленькая девочка повествует о серии совершенных ею убийств ("Маргот Винтер"), вот мать и дитя закладывают в свою квартиру бомбу, чтобы взорвать город, живущий по законам сказки ("Гропиус обманул"), а вот на якобы реальном рынке в Москве жены продают мумии своих мужей, погибших в Великую Отечественную ("Литовская ручка").

Юлия Кисина родилась в Киеве, но уже порядка десяти лет живет в Германии. Художественные эксперименты в области фотографии завоевали ей мировое признание. Следы любви к фотографии присутствуют и в "Простых желаниях", хотя в своеобразной форме. Фотографии как убийству посвящен рассказ, название которого вынесено в заглавие книги. Когда-то Константин Вагинов описал процесс убийства литературным текстом. Кисина пытается найти новые рецепты, и желание объединить на этом пути изображение и текст не случайно, оно свидетельствует о близости писательницы к кругу московской концептуальной школы. Именно в среде младших концептуалистов проза Кисиной широко публиковалась в 90-е годы: ее тексты появлялись практически в каждом номере журнала интерпретационного искусства "Место печати"; фонд Obscuri viri издал ее книги "Полет голубки над грязью фобии" и "Детство дьявола" (Москва, 1993).

Взаимодействие с людьми, принадлежащим школе, которая когда-то выросла из иллюстрирования и сочинения литературы для детей, не прошло бесследно для Кисиной. В "Простых желаниях" царит воссоздание и деконструкция мотивов литературы о детстве:

"...Распалившись и перебирая в своем беспокойном детском мозгу всевозможные картины жизни, я сбросила с себя одеяло и принялась писать роман. /.../ "Роман" - выводила я красивыми буквами в центре предполагаемой титульной строки, при этом так отчаянно слюнявя грифель, что мое греко-латинство всегда обнаруживалось утром в виде шерстистых разводов на щеках" ("История Юты Биргер", с.23).

"Мери Поппинс перелетала с крыши на крышу, как пчелка перелетает в раскаленный солнечный день с цветка на цветок. /.../ Мери хотелось только одного - на старости лет перестать чувствовать этот чудовищный запах дерьма, исходивший от земли во время ее полетов. Этот запах был почти неуловим и все же он мучил ее чудовищно. Это была тонкая грань между запахом разложения и разноцветных испражнений. И Мери задумывалась об этом" ("Слезы", с.115).

В предисловии к "Простым желаниям" философ и славист Игорь Смирнов, профессор университета Констанц (Германия), пишет: "Кисина меняется. Ее сегодняшняя проза уходит из инфантильного мира, пусть и не вполне. В ее тексты вселяются взрослые с их историчностью". С этим утверждением хочется спорить: мир "Простых желаний", скорее всего, не историчен - он вечен. Героям рассказа "Гропиус обманул" так и не удается при помощи взрыва радикально уничтожить ненавистный город: он лишь уходит в "гриб" - свое зеркальное отражение, и требуется повторный взрыв, чтобы вернуть все вещи на свои места. В этой вечности новорожденные существуют, как старики, не только познавшие жестокость мира, но и научившиеся убивать:

"Тогда мне исполнилось полтора года. Я еще не умела ходить, но была сильным, подвижным младенцем. Я научилась ползать и ловко перекатываться. В тот вечер мать, как всегда, ушла молиться Богу, а я осталась наедине с проклятым отцом. Он как обычно, громко отругиваясь, отнес меня в ванную и выключил свет... Когда его удаляющиеся шаги исчезли в глубине коридора, я вывернулась из люльки и осторожно подползла к двери по холодному кафельному полу. /.../ Через некоторое время я подползла к светящейся щели кабинета. /.../ Я лежала почти на пороге и приготовилась к боли. Меня отец, к счастью, не замечал. Наконец все пошло по плану. Он двинулся к двери (она открывалась на себя), резко ее распахнул и, пребольно ударив меня носком ботинка, споткнулся и растянулся на полу. /.../ Я легла под таким углом, чтобы он, споткнувшись, ударился виском о низенький шкаф-каро. Так и произошло" ("Маргот Винтер", с.221).

Ловкая героиня, преодолевающая все препятствия, напоминает Трикстера. В мифах индейцев виннебаго Трикстер носит свои гениталии в коробе. В романе "Слезы" у героини Евы Тунхольц гениталии отсутствуют вовсе, до тех пор пока агент Мартышка Новизны не приклеивает ей между ног "что-то мокрое и глянцевое". Отсутствие гениталий у девочки-убийцы оказывается главной тайной, раскрываемой в ходе детективного повествования в рассказе "Маргот Винтер". В финале Маргот Винтер утешает себя тем, что гениталий нет и под набедренной повязкой на глиняном распятии Христа. Однако сходство с ловким героем проявляется со знаком "минус": если Трикстер у виннебаго был не только воином, но и воплощением плодовитости и, превращаясь в женщину, рожал невероятное количество детей, то героини Кисиной неспособны к рождению, но зато обладают чудовищным даром убивать даже тогда, когда убийство, казалось бы, невозможно:

"Это было настоящей костедробилкой. После каждого щелчка фотокамеры она вздрагивала и прижималась к стене. /.../ На моих глазах красавица стала превращаться в пакет" ("Простые желания", с.165).

Несмотря ни на что, "страшный мир" "простых желаний" Кисиной притягивает. Читатель, испытывая ужас и отвращение, в то же время не может оторваться от демонстрируемых картин из-за их ослепительной красоты: "красивый" стиль, красивые женщины... "Страшное" живет, на самом деле, в уютном мире литературного Зазеркалья: в романе "Слезы", обеспечивая героев комфортом, хлопочет мышь с инициалами Ю.К.