Русский Журнал / Круг чтения / Книга на завтра
www.russ.ru/krug/kniga/20010726_o.html

Физиология бардака
Веллер М. Гонец из Пизы, или Ноль часов. - Харьков: Фолио, 2001. - 448 с.

Владимир Олейник

Дата публикации:  26 Июля 2001

Михаил Веллер принадлежит специфическому и своеобразному кругу "читаемых" современных российских писателей, то есть тех, чьи книги сразу раскупаются на выходе из типографии. И неважно, что в этом круге преобладают авторы криминального чтива. Веллера объединяет с ними лишь общая знаковая формула - все они сочинители историй о современности. Дальше начинаются различия. Стилистического, как когда-то говорил Андрей Синявский, порядка. Стиль - это личность. Веллер в современной русской литературе личность явно незаурядная.

Объяснить его феномен возможно, собрав по фрагментам некое подобие единого целого, которое все равно будет неполным из-за ограниченности угла зрения. Филфак ЛГУ, поездки по стране в роли разнорабочего, журналистика, вольные харчи свободного художника, непечатание - все это описано самим автором. Биографические факты высвечивают лишь общий контур его фигуры. Веллер возник внезапно, и даже не в 1983 году, когда в Таллинне, где он надолго обустроился и живет до сих пор, вышла первая книга "Хочу быть дворником". К ней обратятся за объяснениями позднее, после выплеска знаковых публикаций конца 80 - начала 90-х годов. В этих публикациях он сразу дистанцируется от воинствующего идеализма "шестидесятников", оккупировавших страницы печатных зданий и бравших идеологический реванш у партократов - своих друзей-оппонентов. Дистанцируется он и от аморфных "авангардистов", культивировавших невразумительность форм убогого содержания. Его проза была ориентирована на беллетризм, на читателя "золотой середины" - между элитарностью и пошлостью. Он хотел так обрести своего читателя.

Возможно, это идет от особого положения поколения Веллера (1948 г. рожд.), которое он сам в "Детях победителей" назвал заткнутым. Можно было приспосабливаться к идиотизму и терять себя. Или спиваться. Все равно это было опоздавшее поколение, которое в собственном качестве не было допущено до публики, лишено права голоса. В результате "семидесятники", если их можно так назвать, оказались во всех смыслах потерянным поколением. Однако, как это ни звучит жестоко и цинично, но: непечатание пошло Веллеру на пользу - он сумел сохранить себя. Сегодня его называют феноменом, талантом и т.д. И только он сам знает цену своей феноменальности, как и цену своего честного художественного и коммерческого успеха.

Успех пришел и к его роману "Ноль часов". Успех коммерческий - роман с мая 2000 года "претерпел" несколько изданий, в том числе и под названием "Гонец из Пизы". И успех общественный - слишком "горячей" теме оказался посвящен этот роман. За прошедший год актуальность романа ничуть не уменьшилась.

В нем Веллер обратился к проблеме случайности и закономерности российской истории. И к самой проблеме истории России. Веллер задает себе и читателю простые вопросы, пытаясь понять Россию умом и ввести хоть какую-то систему ее измерения. Ну почему мы соглашаемся так уродливо и убого жить в такой большой и богатой стране? И еще гордиться собственным убожеством, выдавая его за некие национальные особенности? Веллер ставит четкий и односложный диагноз стране и людям, который мы сами себе давно поставили и на который, будто оправдываясь, ссылаемся на каждом шагу - бардак! Есть, конечно, мнение, что это хорошо организованный бардак, то есть некое подобие спроектированной конструкции, дающее возможность назвать Историю страны историей Заговора. Веллер не принимает подобного самооправдания и повторяет - Бардак! От Кремля и до самой последней извилины. Мы не только ежедневно участвуем в бардаке по его бардачным законам, но и бардак участвует, хозяйничает внутри каждого россиянина. Не случайно один из героев романа афористично замечает: "Завтра - другое название для сегодня... а в этой стране за что ни схватишься - всегда все нужно было вчера".

Ставя исторический диагноз, Веллер сильно рискует в случае логического продолжения действия - выписки рецепта. Каждый филолог имеет перед своими глазами судьбы Гоголя, Толстого, Солженицына, которые врачевание России из индивидуального действия восприняли как миссию. А об отношении в этой стране к очередному мессии мы все прекрасно знаем - первоначальный восторг, переходящий в последующее осмеяние. Будучи образованным и, главное, умным филологом, Веллер старается избежать мессианства, оставаясь в роли историка и хроникера современности.

Сюжет романа находится на пересечении реальности и абсурда, то есть там, где все мы себя обычно и ощущаем. И осуществлен в пределах с детства родной культурной топонимики. Названия частей романа вызывают подсознательные социокультурные ассоциации (ДЕПУТАТ БАЛТИКИ, Р.В.С., ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ, ТАЙНА ДВУХ КАПИТАНОВ, ВЫСТРЕЛ).

Не только чисто художественную конкретику, но и такой прустовский контекст невольных воспоминаний. Возвращающих атмосферу первичного восприятия нашего общего советско-российского Лукоморья.

История вполне возможного (с технической стороны) перехода р-р-революционного символа советской эпохи - крейсера "Аврора"! - из Петербурга в Москву способна разбудить не только воображение читателя. Дремлющая на приколе песня про легендарный крейсер - в романе превращается из виртуального в реальное орудие массового подсознания некой внешней воли. Способной покарать, наделить и, главное, все изменить по справедливости. Критическая масса недовольства и обиды на жизнь (демократию, приватизацию, цены, Чубайса, соседа etc.), преобразованная деятельной волей в поступок, материализуется в массовый психоз - "Вот плывет "Аврора" - "Аврора" всех рассудит". Внесистемная деятельность превращает крейсер и его экипаж, как все непонятное, в опасливый предмет культового поклонения. Пенсионеры просят разобраться с вороватым районным начальством, торговцы - с бандитами, бандиты - с другими бандитами. "Аврора" всех берет под "крышу" по дороге на Москву. Потом и Москва, пританцовывая и пиаря, идет под башенные орудия, кивая на виновника всех бед России - Кремль. А вот и ключи кремлевские, как мечта идиота "если бы начальником был я", выносятся на подушечке новогоднего экрана... И недоуменного замполита-кавторанга назначают президентом... И - все возвращается на круги своя, как "Аврора" на свой исторический прикол у невского берега. Или - почти возвращается, слегка изменившись на очередном витке исторической спирали.

Часто, и при этом абсолютно справедливо, говорят, что у Истории не бывает сослагательного наклонения. А как и куда наклоняется История? Кто ее клонит? Веллер дает простой ответ - люди, человеки, личности. При, естественно, попутных обстоятельствах. Совпадение человеческой воли с обстоятельствами и есть История. Правильный такой подход, синкретичный. Поэтому насыщенность романа историческими реминисценциями и персоналиями, достигающая своего предела в последней части, не есть желание автора "образованность показать". Это прием такой, концентрирующий внимание на идее. Через образы и характеры. Чего один Березовский у Веллера стоит - "Куклы" отдыхают. Узнаваемость характера и неожиданный поворот - вот что делает автор со своими историческими героями. И, черт возьми, убеждает. Хочется верить всему, и идешь за его ироничной мыслью и стильной фразой как за дудочкой. Хотя давно уже не ребенок.

Иногда - с пафосом - говорят, что Художник обгоняет Время. Свой роман Веллер начал писать в 1998 году. Точнее - спроектировал свой художественный прогноз на ближайшее движение исторического времени. В 1999 году Время стало обгонять Роман. В мае 2000 роман вышел в свет, и прошла инаугурация президента России - героя этого романа. Но самое интересное в другом. Совпадение героя жизни с героем литературы еще можно объяснить какой-нибудь "скорострельностью" автора. Однако совпадение происшедшего в стране за этот год (укрепление вертикали власти и проведение через Думу самых либеральных экономических законов, окорот строптивых региональных баронов и удаление олигархов из политики, кремлевский контроль над бывшими олигархическими СМИ и общее ощущение стабильности) с первыми пунктами главы "Тайна двух капитанов" напоминает, как минимум, мистику. Читая роман, кажется, что политико-экономическую программу Путина Павловский с Грефом слизали у Веллера. Но главное, эта программа в романе прописана до логического конца. Остается только с азартом болельщика наблюдать за последовательностью ее размывания в "расейской" действительности. Сиди и смотри!

Стихия Веллера - рассказ. В нем он чувствует себя свободно и раскованно, ибо четко определена его собственная роль рассказчика, повествователя. И ему до фени жанровые каноны: он готов рассказать роман - как поле или как волнистую рожь при луне. Что, в конце концов, и делает в своем "Гонце".

Автор принципиально находится с текстом в прямых субъектно-объектных отношениях, не нуждаясь в лирических посредниках. Подобная позиция была характерна для эпических сказителей: акын всегда соблюдает чистоту жанра и удовлетворяет внимательных слушателей. Веллер стремится быть современным акыном русского письма. Для этого, ведя бесконечное, но размеренное (в форме рассказа) повествование о современности, он интерпретирует факты и предметы бытия в соответствии со своими задачами. Автора мало волнует возможное несоответствие между фактом и его изображением, ибо различие привнесено личностью художника и его творческой направленностью. Более того, собственная жизнь этих историй не заканчивается книжной публикацией, а открыта для дальнейшей интерпретации и возвращения в устное бытование.

Технологическая полифония Веллера и откровенная эрудиция определяют стилевое единство его прозы. Стержнем стилевого единства всех его произведений является обращение к внешней, событийной стороне человеческого бытия, организующей крепко сбитый сюжет. Беллетризм акына современности усиливает композиционную роль автора, предоставляя ему для раскрытия замысла всю широту художественных средств. Умный и желчный рассказчик и пересказчик историй, он не боится простоты формы и естественности изображения, ибо в них наиболее полно проявляется и реализуется человеческий характер.

Язык Веллера - хороший русский литературный язык, что на сегодняшний день, благодаря "обязательному" введению ненормативной лексики и косноязычным синтаксическим конструкциям, стало редким явлением. Этого писателя можно смело отнести к вымирающему отряду знатоков и ценителей языка. От его фразы, предложения, ненавязчивой игры слов получаешь раритетное наслаждение, которое ученый народ называет эстетическим, а обыватель - кайфом.

г.Курган