Крупп - король стали, это все знают. Хотя и тут не обошлось без рекламы. После обеих мировых войн англичане испытывали в поисках секретов трофейную крупповскую корабельную броню - и с удивлением убеждались, что их собственная - лучше. Двигатели для подводных лодок лучше получились у фирмы MAN, и Круппу пришлось переключиться на их производство. И вообще, первую литую сталь в Германии выплавил не Крупп, а Якоб Майер. Но Жаринов пишет историю идей, а не техники.

Идея силы. Алхимики стремились получить золото - Фридрих Крупп потратил 15 лет и все состояние на разгадку секрета выплавки закаленной стали. Для Германии XIX века, мечтавшей о силе, это было важнее. Все-таки именно спрос рождает предложение. В XVII веке, во времена Тридцатилетней войны, Антон Крупп продавал по несколько тысяч мушкетов в год всем воюющим сторонам (и выжил, и стал уважаемым человеком среди невиданного опустошения, когда население Германии сократилось чуть ли не втрое и люди ели трупы). А потом - 200 лет бакалейной торговли. До очередной лихорадки силы, заразившей всех. Не немец, а француз, и вовсе не ультраправый по своим взглядам, Эмиль Золя говорил в 1891: "Война - это сама жизнь. Ничто не существует в природе, ни рождается, ни растет или размножается без борьбы... Только воинственные нации процветают. Как только нация разоружается, она погибает. Война - это школа дисциплины, жертвенности и отваги". Когда слова писателя совпадают со словами генерала, общество получает то, что оно так единодушно хочет - большую бойню. Пытаясь романтизировать ее. Или сделать совершенно домашней. Густав Крупп назвал одну из своих сверхмощных пушек в честь любимой жены Берты.

Мечтающий о силе стремится сам приобрести монолитность стали. Поэтому Крупп - также идея порядка. Любовь ко всякой власти. Не удивительно, что - к кайзеру или фюреру. Но и при непочтительном высказывании о президенте Веймарской республики, социал-демократе и бывшем шорнике, Густав Крупп встал и покинул комнату в знак протеста. А на фирме порядок и единство должны быть доведены до мыслимых и немыслимых пределов. Еще в 1838 Альфред Крупп потребовал от рабочих, чтобы те принесли ему клятву верности. Со своей стороны, в кризис 1848 он отдает собственное фамильное серебро для выплаты зарплаты. Круппы заявляли о долге хозяина перед рабочими, гарантируя тем медицинское обслуживание, пенсии, дома для престарелых. Строили поселки для рабочих-инвалидов и вдов, основывали для рабочих школы и библиотеки. Но обитателям жилищ для пенсионеров предписывалось носить одинаковую одежду. У каждого дома должно было быть равное количество ступенек. Так появлялись города, целиком принадлежащие фирме. Собственные хлебопекарня, винокуренный завод, бойня, гостиница. И в этих самодостаточных городках вокруг заводов просто не могло не быть веры в первенство коллектива над индивидуумом, подозрительности к независимой личности, открытой враждебности ко всему внешнему. Оторванность от мира компенсировалась выраженным местным самомнением, чувством общности, общительностью. Совместные праздники и развлечения, множество клубов (в одном маленьком городке, согласно исследованиям американского социолога У.Ш.Аллена, был 161 клуб, по одному на 60 жителей). Сейчас в России много говорят о необходимости интеграции общества на местном уровне, но редко задумываются, всегда ли эта интеграция хороша. "Лозунг лидера трудового фронта фашистской Германии Роберта Лея: "Дух коллективизма должен быть насаждаем" - просто списан с четвертой страницы "Генеральных предписаний" Альфреда Круппа". Причем такой насаждаемый коллективизм не только не исключает, а прямо-таки требует недоверия. Надежен ли ночной сторож? "Думаю, что для этой работы необходимо найти еще одного человека, чтобы этот второй страж постоянно следил за первым. А за вторым должен приглядывать и третий, которого также, но только в тайне ото всех, следует взять на работу". Это тоже из записок Альфреда Круппа...

О какой-либо личной жизни Круппов, не связанной с фирмой, говорить не приходится. О художественных вкусах тоже. "Замок" Круппов - гигантский особняк о 300 комнатах, архитектурный кошмар, где скульптуры-украшения - "точные копии дешевого декора типичных немецких железнодорожных вокзалов, а нависающая над фасадом крыша напоминает дебаркадер вокзала в Кельне". Когда один из Круппов, Фриц, попытался "пожить в свое удовольствие", это вылилось всего-навсего в гомосексуальные оргии на Капри (за что Фриц был затравлен прессой и, скорее всего, покончил с собой). Сила и единство - идеи, делающие своим рабом любого.

И если бы это было только прошлым. Вот воспоминания современника о Германии середины 20-х, отрезвевшей и поправившей экономику (когда Крупп производил железнодорожные мосты и детские коляски): "Нигде искусства, интеллектуальная жизнь не были столь активны, как в Германии. В литературе, живописи, архитектуре, музыке, театре возникали новые школы, рождались талантливые произведения. И в центре всего находилась молодежь... Большинство немцев - политики, писатели, редакторы, художники, профессора, студенты, деловые люди, рабочие лидеры - поражали своим демократизмом, либеральными или пацифистскими взглядами..." А затем - кризис 1929 - обвал уровня жизни - Гитлер - и так далее. Так что же, доброжелательность на Западе, поражающая после России многих, кому приходилось там жить (и тем более - работать) - только до тех пор, пока там все хорошо? И что тогда говорить о России?

Жаринов совершенно справедливо рассматривает Круппов в контексте не только политики и войны, но также литературы времен романтизма с ее поклонением иррациональным силам и судьбе, или кинематографа 20-х годов, "Кабинета доктора Калигари" и "Нибелунгов". Но есть область культуры, которой в книге отведено непропорционально много страниц: оккультизм и эзотерика. Да, они занимали определенное место в идеологии нацизма (а до того - у германских писателей-романтиков). Но о "мировом масонском братстве, мировой закулисе, которая давно уже смогла обосноваться в США", о том, что "ослабление независимых правительств, а может быть, и их полное уничтожение - вот высшая цель масонской элиты", Жаринов говорит уже от себя. Он всерьез верит в масонские козни? или резонно полагает, что такие пассажи будут способствовать коммерческому успеху книги? Не по себе и от того, и от другого. "Немцы лишь по внешнему виду напоминали европейцев. На самом деле этот народ по-прежнему продолжал поклоняться языческим богам, и Гитлер лишь позволил выйти наружу тому, что извечно жило в глубинах германской души". То есть всякий немец - кровный нацист. Если это не расизм, то что это? "Война фашистской Германии с Россией была войной немецкого рационального мистицизма с настоящим, неведомым Западной Европе, восставшим из глубин таинственной души Чистым и Светлым Духом". Это пишет не коммунистический публицист из "Нашего современника", а доктор филологии, который учит студентов в Московском педуниверситете и Гуманитарном институте телевидения и радиовещания. Что, сила и единство продолжают завораживать? И на нашу голову еще будут свои Круппы ?

Да и Круппы ли? Когда несколько пушек разорвало из-за недостаточного качества стали, Альфред Крупп за свой счет заменил 400 орудий, хотя уладить дело взятками было бы дешевле. А в регистрационной книге предпринимателей города Эссена до сих пор показывают собственноручную запись Арндта Круппа об открытии дела в 1587 году. Нет у нас таких книг...