Русский Журнал / Круг чтения / Книга на завтра
www.russ.ru/krug/kniga/20010927.html

Жар от барбуровской куртки
Кристиан Крахт. Faserland. "Ад Маргинем", Москва, 2001. ISBN 5-93321-026-9

Линор Горалик

Дата публикации:  27 Сентября 2001

Главное впечатление от книги (может быть, из-за повествования от первого лица, может быть, из-за манеры изложения, может быть, из-за того, что герой все время перемещается, все повествование накладывается на его постоянные и неприкаянные перемещения), - Холден Колфилд вырос, переехал в Германию и теперь спивается по мере сил. Сходство между героями двух книг кажется мне изумительным, - та же способность немедленно влюбляться в хорошеньких девушек, то же мучительное стремление к дружбе и доверию, та же рефлексия, и даже манера задаваться вопросами, никого больше не интересующими (куда деваются утки, когда замерзает пруд? как выглядел Гамбург, когда бомбардировщики стерли его с лица земли?) - та же, что и у Колфилда. Плюс манера слишком часто вспоминать детство, плюс сентиментальность, плюс внезапные приступы тоски и счастья. Вдобавок ко всему этому герой постоянно ощущает себя больным, ослабшим, просто физически, - и тут, конечно, тоже Колфилд лезет в голову, особенно конец "Пропасти...". И деться от этого сходства совершенно некуда. Можно только попытаться о нем не думать.

О чем тогда? О брендах, о золотой молодежи, о смерти, о нацизме и смерти, о девочках, о Данте. В Faserlande всего этого хватает, книга вообще избыточна, одурманивающе циклична, и к четвертой-пятой главе начинает вызывать поташнивание и головокружение, - от постоянного питья, гуляний, блевоты, разочарований и перемещений, через которые проходит главный герой и которые потихоньку начинают плохо сказываться на читательских нервах. Залем, Гамбург, Мюнхен, Зильт, Гамбург, Франкфурт, Карлсруэ (оказавшийся Гейдельбергом), Мюнхен, Мейерсбург, Цюрих. Под конец ему все-таки удается вырваться из Германии - хотя бы географически.

Все говорят о брендах, о засилии в романе брендов. О том, что главный герой погряз в брендах, о том, что мир его состоит из брендов, даже о том, что бренды - главная составляющая книги и главный ее персонаж. Мне странно, я этого не вижу или не понимаю. Я вижу только, что бренды здесь играют одну-единственную роль, - роль константы. В невыносимой текучести повествования, в постоянном мелькании друзей, женщин, гостиниц, переживаний, напитков, физических состояний, случайных попутчиков бренды представляют собой некую ось, инварианту, - если вы видите в Порто-Рико типа, который носит розовые рубашки от Ralph Laurent и к ним часы Rolex старого выпуска, а на ногах у него шлепанцы от Аlden, - вы можете смело думать о нем то же самое, что подумали бы, встреть вы его в Зальцбурге, Страсбурге, Грюденберге. Pilsner везде Pilsner, и в любом городе есть Mariott Hotel, и пока наша Visa дает герою возможность покупать правильные рубашки от Brook Brothers, ему есть, за что уцепиться. Разве он не ценит качество?

Ценит, конечно, ценит, как и все, кто его окружает, - Варна, Нигель, Александр, Ролло, Анна, Серж, Карин, - у каждого из них есть свои "брендовые" привычки, суждения о брендах, отношения с брендами, и это - тоже константа, константа, определяющая "золотую молодежь" в любой части света. Нигде не работающую, блуждающую из бара в бар, живущую от таблетки к таблетке, слоняющуюся из гостиницы в гостиницу и из машины в машину в уравновешенном, сытом, спокойном мире усмиренного за последние десятилетия Faserlanda. Беда только в том, что среди них всегда присутствует тот, кто не находит себе места: слишком много думает, слишком часто останавливается, слишком остро переживает, задается вопросам об утках, и о замерзшем озере, и о том, был ли случайный таксист комендантом концлагеря, и о том, что хорошо бы азиаты наводнили собой Европу. Такой всегда обламывает любую вечеринку, не хочет трахаться вместе со всеми, отказывается от колес, задает вопросы, обижается на друзей, ворует под конец чужие барбуровские куртки - как главный герой. Уходит, уезжает, из одного разочаровавшего, вымотавшего его города перемещается в другой, столь же выматывающий, такой же разочаровывающий. До бесконечности, - почти.

Разочарование становится основным мотивом, основным настроением романа, разочарование - бегство, разочарование - бегство. Главное, бесконечное, - разочарование - друзья. Это разочарование уходит назад, в полумрак детских еще лет, когда постепенно-постепенно жизнь развела главного героя (я мучительно, кстати, пыталась по всей книге найти его имя, собственное, то есть - и не нашла) с Хеннингом, мальчиком, любившим дорогое мороженое "Грюнофант", на которое у него никогда не было денег. Теперь у рассказчика есть старый друг в каждом новом городе - и каждый старый друг приносит новые разочарования. Гамбургский эстет Нигель, любитель drinch-parties, жрет колеса и устраивает групповуху, ужасая главного героя своим предложением "поучаствовать". От этого можно только бежать в Мюнхен; в Мюнхене фантазер и путешественник Алекс якшается с ни на секунду не замолкающей дурой Вандой, и требует, чтобы друг ей восхищался; от этого можно только бежать в Меерсбург. Мягкотелый Ролло из Меерсбурга решит покончить с собой, нажравшись колес и напившись пива. От этого приходится бежать в Цюрих. И так без конца.

И все так тускло, и серо, и однообразно в Faserland-е, что становится страшно, как по ночам в детстве, когда вокруг видятся только призраки и тени, одна омерзительнее другой, и страх заставляет не жмуриться, но мучительно выискивать их слезящимися глазами и пугаться еще больше. То-то герою всюду видятся "наци" - там, где они есть, например, в баре, где собираются люди вроде Уве Копфа и других любителей ботинок "Док Мартинс", - и там, где их нет, - в ночном портье, в водителе такси, в каждом пенсионере, в зеркале в некий страшный момент. Иногда мне начинает казаться, что ему хочется, чтобы какие-то из его страхов оправдались, - может, не наци, но какая-то часть единой силы, что-то, что превратит Faserland не в набор пьяно качающихся городов и городков, утопающих в синтетическом пуху барбуровых курток, но в единое целое, во что-то, за что имеет смысл не только пить, но и бороться. Во что-то, что обладает былой энергией и силой, пусть даже разрушительной силой; может быть, тогда герою перестанет, наконец, казаться, что с пересечением государственной границы его Германия перестает для тебя испаряется, умирает.

В этой книге очень много смерти, вязкое, липкое смертное болото. Родители Александра гибнут в автокатастрофе, Ролло топится от одиночества и пустоты, евреев сжигают в печи, Карин чуть не сбивает машиной пенсионера, Гамбург когда-то был сметен с лица земли, в могиле, на которую герою так хочет посмотреть, покоится Томас Манн. Несколько часов блуждания по кладбищу, безрезультатные поиски, темный вечер, неизвестно откуда взявшийся хмурый лодочник. Последняя фраза книги: "Скоро мы уже будем на середине озера. Совсем скоро". На середине, не на другом берегу. Возможно, герой не собирается доживать до другого берега.