Какой закулисный сюжет таит первая же "шекспировская" пьеса "Тит Андроник" (1588), сама по себе крайне динамичная и экзотичная, целые куски текста которой отсылают к знаменитым "Королю Лиру", "Отелло", "Макбету" и "Гамлету"? В частности, почему при ее постановке актер Шакспер, как он звался при жизни, сыграл отнюдь не главную роль, а второстепенного Люция Андроника, которого, однако, жители древнего Рима избирают в финале пьесы, после смерти его отца-императора, своим новым цезарем? Дело в том, что истинный автор всего этого драматургического наследия, скрывшийся под весьма многозначным псевдонимом "Шекспир", или "Шейкспир" (потрясатель копья), решил не рисковать, выпуская в люди никому не известного артиста, сбежавшего от семьи и ставшего его любовником. Его триумф в финале должен был стать (и стал) неожиданностью для публики, когда ее любимые актеры вдруг вышли из игры по логике сюжета.

Да, перед нами еще одна, уже, впрочем, озвученная в мировом шекспироведении "антишекспировская" версия. Правда, это "только" вторая книга российских авторов по проблеме "истинного" шекспировского авторства (как заявил в юмористической форме автору этих строк один из издателей книги на ее презентации в литературном клубе "Образ и мысль": "Советская власть не поощряла подобные исследования" - вероятно, чтобы в очередной раз не будировать проблему "нашего Шекспира", "настоящего" автора "Тихого Дона"?).

Театральный деятель Валентин Герман честно признается, что его заставила взяться за перо нашумевшая книга первого в своем роде предшественника - Ильи Гилилова - "Игра об Уильяме Шекспире" (М.: Артист. Режиссер. Театр, 1997). То есть, он разделил ее "отрицательный" пафос (Шекспир - это не Шакспир), но полностью разошелся с Гилиловым в "положительном" (все пьесы написаны супругами Рэтленд, серьезно враждовавшими между собой и жившими порознь). На основании хорошо знакомой ему системы Станиславского, которая, на его взгляд, не совсем адекватна искусству театра, но вполне применима в сфере событийно-психологического моделирования, интерпретации исторических фактов, Герман выстраивает версию, согласно которой за псевдонимом Шекспир скрывается известный английский философ и государственный деятель Фрэнсис Бэкон.

Для моделирования "шекспировского" жизненного контекста автор, в отличие от многих проявивших ханжество шекспироведов, откровенно воссоздает его гомосексуальную составляющую. При этом он считает нужным заявить, что не считает это явление само по себе порочным, так как оно, с одной стороны, врожденно-органическое, с другой - ситуационно-вынужденное и при этом необратимое. Но, судя по всему, не разделяет он и новейшие психиатрические представления о большей толерантности гомосексуальных сообществ сравнительно с гетеросексуальными. Внутренние страсти тогдашних интеллектуалов и при дворе королевы-девственницы Елизаветы, где мужской гомосексуализм стал разновидностью фронды, и в других творческих средоточиях были "нормальными", подстать жестоким временам. Любимого жизненно-философического учителя Бэкона Джордано Бруно (который, кстати, чуть было не устроил в Англии государственный переворот) в Венеции выдал инквизиции сожитель Мочениго. Сам Бэкон был вынужден в роли обвинителя на суде (превратившись стараниями Елизаветы из драматурга в персонаж) отправить на плаху своего покровителя Эссекса (подарившего ему ранее земной надел для уединенного творчества). В свою очередь, Бэкон оказался обвинен своим воспитанником лордом Бэкингемом, которому он в юности обеспечил придворную карьеру.

Так что на пьесы Бэкона вдохновлял не только Шакспер, в обществе которого он, однако, впервые познал и прелести женской любви (Герман приводит в книге свой, более близкий к оригиналу, перевод 144-го сонета о "любви втроем"). Философ увлекался и другими актерами, "Конец - делу венец" написана для Ричарда Бербеджа. В трагедии юных Ромео и Джульетты отражено убийство влюбленного в Томаса Уолсингема поэта Кристофера Марло (это трагедия запретной любви как таковой). Трагедией "Кориолан" автор пытался отговорить от мятежных замыслов Эссекса. В пьесе "Перикл" о чудесном обретении отцом дочери он отразил неожиданное знакомство с собственной дочерью, родившейся-таки и у него от чужой жены. Многие пьесы стали для Бэкона рупором его в целом прогрессивных общественно-политических идей; подобно Мейерхольду, он вставлял в них актуальные сцены, отражающие конкретные эпизоды политической борьбы. Но когда воцарившийся на английском престоле однокашник Бэкона Яков Стюарт наконец предложил Бэкону пост канцлера, обязательным условием было прекращение сценической деятельности. Знаменитый шекспировский театр "Глобус" тут же загадочным образом сгорел. Ставший дворянином Шакспир был отправлен обратно в родной Стратфорд, где вскоре и умер. Стараниями Бэкона на его могиле появилось увековечивающая мистификацию надпись "Шекспир".

В целом книга Германа - пример вероятностного исследования, по всей видимости, как жанр имеющего перспективу в виртуальную эпоху.