Перед нами еще одно повествование о "сверхбосяке", как назвал себя сам Бурлюк в одном из стихотворений, или "отце российского футуризма", как "прописал" его в мировой культуре Василий Кандинский. Тогда как Николай Харджиев сопоставлял его организаторскую роль в искусстве с ролью Аполлинера.

Вполне соответствуя скромной жанровой характеристике ("Материалы к биографии"), книга проживающего в США коллекционера представляет собой общий очерк многогранной культуротворческой деятельности поэта и художника Давида Бурлюка (1882 - 1967), с упором на американский период, составляющий большую часть его жизни. Основой источник книги - материалы издаваемого Бурлюками журнала "Color & Rhyme", свидетельства семьи Бурлюков и некоторые американские архивные материалы.

Естественно, в книге меньшее внимание уделяется знаменитому футуристическому турне Бурлюка в 1913 году с целью приобщения широких народных масс к современному искусству, большее - не менее эпическому по размаху его убытию в Америку в ходе Гражданской войны в России, через Сибирь и Японию. Если это убытие и можно было назвать отступлением, то поистине "кутузовским" - с эстетическими боями. Первую "Газету футуристов" Бурлюк издал в Москве в 1918, а вторую, со стихами Маяковского - в 1919, в Томске. В Кургане в 1918 вышел его первый авторский стихотворный сборник "Лысеющий хвост". Любопытно, что уже тогда у Бурлюка наряду с эстетическим проявилось и предпринимательское чутье (получая американскую визу, он охарактеризовал себя как "коммерческого художника") √ он сообразил, что быстро обесценивающиеся деньги необходимо превращать в дефицитные лекарства: благодаря этому семья поэта-художника и была спасена от голодной смерти.

Уже через две недели после прибытия в 1920 в Страну восходящего солнца Бурлюк стал одним из организаторов "Первой выставки русской живописи в Японии". При этом он оставил интересную характеристику японского футуризма, отмеченного, в отличие от европейского, скромной тихостью и всматриванием в бытие ("В Японии реализма не было, японское искусство в подоснове своей близко к декадентству, и не удивительно, что я тщетно искал среди работ японских футуристов произведений, которые были бы или глубоко урбанистичны по своей психологичности, или же полны желания обстоятельно погрузиться в изучение момента движения", с. 65). Затем посредством живописи началось завоевание Америки. Характеристика в журнале "Мир Нью-Йорка" говорит сама за себя: "Бурлюк, который основал футуристическое движение в России, продемонстрировал язык скорости, являя собой образ татарского хана в экстравагантном жилете и одной серьгой в ухе" (с. 97). Между прочим, отправляясь на открытие своей первой американской выставки пешком, Бурлюк имел в кармане десять центов, а возвращался уже с чеком на семьсот пятьдесят долларов: ровно в эту сумму была оценена его картина "Южноморский рыбак". В книге также приоткрыта малоизвестная часть американской жизни Бурлюка - работа в левой газете "Русский голос". Дана хроника его многочисленных путешествий, по миру, в том числе поездки в СССР в 1956 году, с посещением мест былых поэтических турне.

Книга богато украшена репродукциями картин и рисунков Бурлюка, к сожалению, не всегда связанных с текстом. Между прочим, автор приводит мнение одного из критиков о том, что на большом полотне Бурлюка "Рыбаки" дана "схема сдвига, динамическое его выявление, членение человеческой фигуры и ритмическая повторяемость его движения" (с. 166), но именно этой картины в книге нет.

Порой чувствуется отрыв автора от языковой среды, хотя нынешнее нью-йоркское многоязычие в какой-то степени можно соотнести с многоязычием советского Баку, откуда автор родом.

Главный недостаток книги оказался обусловлен невероятным падением редакторской культуры в издательстве, некогда славном своей приверженностью академическим традициям. Эпизодическое вспомоществление Александра Парниса, сотрудников Музея В.В.Маяковского и других персон, которых автор тепло благодарит в предисловии, не спасла положение. Стилистические несуразности и ошибки встречаются с первого же абзаца: "Русская эмиграция после революции 1917 г., как лава, выброшенная на поверхность, растекалась и заполняла свободные пространства и ниши, принося с собой новую энергию, накопившуюся в темном бурлящем старом мире. Если ее не поддерживать ее теплоту, пренебрегая понятием "связь времен", она постепенно застывает, и вновь проявившемуся поколению может показаться отжившей материей" (с. 5). Вот еще один характерный пример грамматической несогласованности: "В каталоге наследия К.Драйер Йельскому университету указано..." (с. 92). И неужели Бурлюк был уверен, что Томас Манн - американский автор? Однако в книге из его уст исходит такой пассаж: "Среди американских авторов - Фенимор Купер, очень популярный Г.Мелвил (правильнее - Мелвилл - А.Л), Фолкнер, Стейнбек, Томас Манн..." (с. 263).