"Воин не должен ни показывать храбрость, ни проявлять робость. Едва ли должен он и осознавать присутствие врага или даже воспринимать себя противостоящим кому-либо. Он будет действовать так, будто занимается чем-то повседневным, например, ест свой завтрак. Пусть фехтовальщик держит меч так, словно у него в руках палочки, которыми он берет кусок пищи", - говорил учитель фехтования Одагири Итиун.

Буддизм - религия сострадания и ненасилия. Дзэн-буддизм с его асоциальностью и реальным, а не декларируемым, пренебрежением к материальным благам, вроде бы вдвойне непригоден для военных целей. Однако уже вскоре после формирования дзэн в Японии правители сами направляли своих самураев в дзэнские монастыри - очевидно, надеясь на увеличение боеспособности своего войска.

А в монастырях их встречала дисциплина медитаций, не слишком отличная от военной. И наставник, который нес полную ответственность за ученика, вел того через препятствия и заблуждения самообмана и, соответственно, пользовался абсолютным авторитетом.

Ученик постепенно проникался истинами буддизма, что не только создаваемые разумом образы и разграничения, но и человек, и мир иллюзорны. Что "жизнь можно в равной степени назвать и смертью", что во всеобщей зыбкости и переменчивости "на жизнь нельзя рассчитывать дольше, чем требуется для совершения одного-единственного вдоха".

И потому человек должен быть в согласии со временем и спокойно принимать происходящие с ним превращения. Достигнуть состояния полного понимания собственного предназначения и места в жизни. Проживать каждое действие, каждый момент жизни, даже самый обыденный, с максимальной глубиной.

Но для воина такая обыденность - сражение. Предназначение - убивать. Что он и делал - спокойно и уравновешенно, как и положено, если имеешь дело всего лишь с иллюзией. И в отрешенности убивающего проявлялась, таким образом, Великая Пустота, природа Будды.

"Нигде нельзя практиковать "отказ от я" лучше, чем на службе своему господину" (Судзуки Сесан). Отказ от собственного "я", мыслей о смерти или славе. Автоматизм бессознательного убийцы, убежденного, что это враг проникся "злым духом убийства" и в некотором смысле сам себя убивает, а самурай даже не сознает, что зарубил противника.

Воину лучше освободиться от мыслей о смерти, от желания скорее закончить сражение. Страх или торопливость могут повлечь неверное движение. "Человек сражается за свою жизнь, но при этом он должен оставаться безразличным к ней, как и ко всему остальному. В противном случае он погибнет".

Медитации учили концентрации внимания, постоянной бдительности. Акцент дзэн-буддизма на спонтанности вырабатывал мгновенность и нешаблонность реакции. Кольчуги и сплошные стальные латы самураями не использовались. Лучше подвергнуться риску получить удар в незащищенное место, но садиться на лошадь без помощи слуг. Бой - поединок легкости, подвижности, гибкости. Скольжение вокруг противника, напоминающее порой танец.

"Дзэн жаждет действия, а самый эффективный ход, на который способен собранный разум - не оглядываясь, двигаться вперед". Куда - неважно. Может быть, дзэн - психотехника, максимизирующая внутреннюю энергию вне зависимости от ее направленности? Только инструмент, молоток, которым можно забить гвоздь, а можно разбить голову. Разумеется, пропагандистская машина не упускала возможности приспособить все к своим целям. "Если забудешь о различии между собой и другими, то в любой ситуации будешь един со своим призванием. Приказывают маршировать - маршируй, приказывают стрелять - стреляй. В этом есть выражение высшей буддийской мудрости, в этом единство дзэн и войны". Это уже Харада Согаку, ХХ век, и, конечно, такие же призывы, только с другой внешней мотивацией, вполне представимы и в Германии, и в СССР.

Но, с другой стороны, не показывает ли это превращение ненасильственного буддизма, что некоторую потенциальную опасность несет вообще любое неличностное учение? Любая идеология, отрицающая и обесценивающая мир? Любой иррационализм, где истина обретается лишь внутренним чувством? Любое безоговорочное следование авторитету и наставнику? Акцент на личности, разумеется, тоже не исключает возможность издержек, эгоизма например, но не получаются ли при этом всего только ворюги, которые все же милей, чем кровопийцы, пусть и бессознательно-автоматические?

Может быть, многие трансформации дзэна еще впереди? Кинг предполагает, что "более "разумные и рациональные" последователи дзэн-буддизма на Западе смогут воплотить жизненную сущность дзэн - живую спонтанность - в новые формы, которые точнее и адекватнее впишут его в современный мир". Ведь Запад перехватил таким образом огромное количество восточных достижений - от алгебры (которая так и осталась с арабским названием) до участвовавшей в перевороте в изобразительном искусстве конца XIX века японской и китайской графики.

Потому что эстетизации жизни дзэн, безусловно, способствует. В Японии он эстетизировал, соответственно, и войну. Вплоть до преобладания эстетики над военной техникой. Когда огнестрельное оружие в конце 16 века завело войну в Японии в тактический тупик, и две армии стояли друг против друга, убивая время в перестрелке на дальних дистанциях и не решаясь послать конницу на мушкеты противника, стало ясно, что против пули бессильны и твердость самурайского духа, и годы тренировки в боевых искусствах. Даже поза стрелка с растопыренными локтями казалась неприличной. И ружья с пушками отменили! Оружейники вернулись к изготовлению мечей. А самураи - к фехтованию и любованию. Существовал целый ритуал любования мечами. Осажденный в своем замке Акэти Мицухидэ переживал, что в пожаре погибнет его собрание мечей, попросил атакующих приостановить штурм, передал им мечи и только после этого погиб - "по-видимому, со спокойной душой" - как и подобает последователю дзэна.